Лев пустыни

– Зачем ты дал ему всю эту информацию? – спросил Марк, когда Муса положил трубку.

– Какая разница, что говорить трупу? – пожал плечами тот.

– Он еще не умер, – заметил Амир, – и судя по тому, что я о нем слышал, ухлопать его будет нелегко.

– Что ты мелешь? – оборвал Амира Муса. – Ты же послал за ним свою группу. Хочешь сказать, что они не справятся с одним невооруженным, ничего не подозревающим человеком, да еще в дружественной нам стране?

– Страна, может быть, и дружественная, – усмехнулся Амир, – но что будет, если Натан при виде моих людей не проявит столь же теплых чувств?

– Но он же ни о чем не догадывается, – возразил Муса.

– А ты уверен, что поступаешь правильно? – Раз в жизни Марк казался огорченным. – Ведь он же один из лучших наших людей. И твой друг, между прочим! Так почему же ты не сомневаешься, что предатель именно он? Мы с ним еще даже не говорили!

– Кого ты называешь другом? – взбеленился Муса. – Человека, который всадил тебе нож в спину и подставил под пули всю группу «Ярида»? Ты что, рехнулся? Дов тоже был его другом – и где он теперь? О чем тут спорить? Агент не хотел встречаться с ним один на один, так как принес фотографию предателя, то есть Натана. Поэтому он потребовал, чтобы при свидании присутствовал другой представитель Израиля – такой, который наверняка не работает на сирийцев. Итак, была устроена совершенно безопасная встреча – и теперь все люди, знавшие о ней, мертвы… Все, кроме Натана, – мрачно проговорил шеф отдела безопасности.

– А что с Шулером? – спросил Марк.

– С ним все в порядке, – отмахнулся Муса. – Он до последней минуты не знал, где должна состоиться встреча. Все время был под наблюдением и не пытался ни с кем вступить в контакт. Буду с тобой совершенно откровенен. Даже во время разговора с Натаном, когда последний раз он звонил мне с конспиративной квартиры, я все еще сомневался. А вдруг у этого чертова агента был с собой передатчик? Я хотел, чтобы за Натаном просто последили. Правда, Амир? – Муса посмотрел на Амира, чтобы тот подтвердил его слова.

– Точно, – кивнул Амир.

– Но когда наши люди поехали за Иланом, – продолжал Муса, – они нашли его с пулей в голове. Он был единственным свидетелем налета на ресторан и, должно быть, увидел то, чего ему, по мнению Натана, видеть никак не следовало. – Муса отвернулся и уставился в темноту за окном.

– Что? – взволнованно воскликнул Марк. – Ты мне об этом не говорил!

– Ну вот и сказал, – ответил Муса, поворачиваясь к окну спиной. – И ручаюсь, теперь Натан думает, что отлично замел все следы и может спокойно появиться среди нас, смеясь нам в лицо. Но мы не будем ждать и проводить полного расследования. Выкинь это из головы. Этот тип уже мертв. Все. Конец.

– Я по-прежнему считаю, что надо дать ему шанс ответить на твои обвинения. Мы должны… – начал Марк.

– Ничего мы ему не должны, – перебил его Муса. – Я закрываю дискуссию и не желаю больше ничего об этом слышать. Ты меня понял, Марк? – рявкнул он.

– Да, – тихо ответил Марк, глядя в пол.

– Мне тоже нелегко, – продолжал Муса. – Он был моим другом. Мы уладим все без лишнего шума. Отправим тело вместе с остальными, и никто не узнает о его позоре. Так хочет старик.

– А что будет, если он от нас ускользнет? – поинтересовался Амир.

– Мы разыщем его даже под землей и прикончим. Для этого и послали группу «Кидон».

Натан привязал моторку к мосткам в нескольких километрах йосточнее того места, где он ее нашел. Теперь Натан оказался на рыбном рынке; здесь уже царило утреннее оживление. Сначала Натан думал добраться до аэропорта и первым же рейсом вылететь в Париж, но потом сообразил, что Номер Первый мог на всякий случай послать в аэропорт своего человека. Натан знал, что там его не ликвидируют, но не хотел, чтобы они поняли, куда он направляется. Они и так уведомили о нем все местные отделения Моссада, и потому, куда бы Натан ни поехал, ему везде придется быть начеку.

Натан быстро позавтракал в кафе и нашел в телефонном справочнике номер ближайшего пункта проката автомобилей. Этот пункт находился в каких-нибудь трех кварталах от рынка. В восемь утра Натан отправился туда и взял машину. На ней он помчался в Роттердам, где вскочил в брюссельский поезд.

Из Брюсселя Натан позвонил Гамилю и сообщил, что сегодня проинструктирует его, что ему делать дальше.

Натан не заметил даже тени слежки. Путь в Париж со всеми задержками и опозданиями занял большую часть дня. И вот Натан очутился в полутора часах лета от того места, где все это началось. Он был уверен в одном: хвоста за ним по-прежнему нет.

Натан доехал на метро до станции «Опера», где сделал пересадку, и вышел на «Латур Мобур». Оттуда он пешком добрался до угла Мобур и Сен-Доминик, маленькой улочки, ведущей в жилой район, состоящий из высоких узких каменных домов, тесных переулков и крошечных магазинчиков. Натан надеялся, что для него найдется тут комната в небольшом отеле, в котором он когда-то уже останавливался, но о котором ни разу не упоминал в Моссаде.

Отель «Ле Жарден д'Эйфель» находился в тупичке под названием улица Эмили. На первом этаже располагалась крошечная стойка администратора, а за ней холл с маленьким зимним садиком и лифтом с одной стороны и камерой хранения с другой. Единственной гостиничной трапезой был завтрак, который подавали в столовой тоже на первом этаже. Разместиться в отеле могли максимум человек двадцать.

Для Натана нашлась комната. Он сразу поднялся наверх, чтобы переодеться и сделать несколько телефонных звонков.

Вид покрытого щетиной лица, отразившегося в зеркале ванной комнаты, доказал Натану, что ему необходимо срочно привести себя в порядок. Но если бы единственной проблемой Натана была его внешность! К сожалению, речь шла о более серьезных вещах. Натан чувствовал себя измотанным до предела как физически, так и духовно. За пару дней вся его жизнь перевернулась. Одни его лучшие друзья погибли, другие охотились за ним. Люди, которых он считал своими злейшими врагами, оказались союзниками – во всяком случае, Натан надеялся на это. Он попытался взять себя в руки. Сейчас не время вспоминать прошлое.

Он набрал парижский номер. После двух гудков положил трубку, через секунду поднял ее и вновь набрал тот же номер. После второго гудка Натан услышал женский голос:

– От, allo?

– Привет, как поживаешь, дорогая? – проговорил Натан.

– Cheri, ты в Париже? – воскликнула женщина.

– Да, – с улыбкой подтвердил он.

– Когда ты приехал? – Легкий иностранный акцент придавал чуть хрипловатому голосу его собеседницы удивительное очарование.

– Буквально час назад. Меня кто-нибудь искал? – поинтересовался Натан.

– Нет. Никто не звонил. Мы встретимся, Натан, или ты здесь только проездом? – спросила она.

– У меня такое ощущение, что мы увидимся и прелестно проведем время, правда, на этот раз нам не удастся выйти в город, – снова улыбнулся Натан.

– Парижем я любуюсь каждый день, – ответила женщина, – а вот тобой нет. Так когда мы встретимся?

– Я тебе позвоню. Ладно? – сказал Натан.

– Хорошо. Я буду ждать, – откликнулась его собеседница.

…Натан знал Селину Роже больше пятнадцати лет. Она добровольно работала в израильском госпитале, где Натан залечивал рану, которую получил во время выполнения специального задания в Ливане. Своим приездом в Израиль Селина хотела тогда выразить протест против эмбарго, введенного ее правительством в отношении этой страны сразу после начала войны 1967 года.

В ту пору Натан был еще холостяком, и знакомство с Селиной оказалось захватывающим эпизодом в его жизни, подарившим ему совершенно незабываемые впечатления. Сумасшедшая молодость – так назвала она позже этот период… Потом они надолго потеряли друг друга из виду.

Но однажды, несколько лет назад, они случайно столкнулись в Париже. Он уже работал на Моссад, а она изучала медицину. С тех пор они встречались каждый раз, когда Натан оказывался в столице Франции. Но он никому не рассказывал о своей парижской приятельнице и теперь искренне порадовался этому. Телефон, который он дал Надин, принадлежал именно Селине.