Вирус «В»-13. Тайна белого пятна

Зина собиралась что-то возразить, но дядя перебил ее:

— Раньше эта девчонка могла пить чай прямо из котелка, спать на сосновых ветках и умела чистить картошку.

— Я и сейчас умею, — вставила Зина.

— А сейчас, — все более расходился дядя, — а сейчас она спит только на пудовой постельке, которую сама не убирает, и кушает только из блюдечка с золотой каемочкой…

— Дядя Дима, — не выдержала наконец Зина, — вы хотели, чтобы я и сейчас пила чай из котелка и чистила картошку?

— Я хотел бы, — гремел дядя, — чтобы ты не забывала, как это делается. В пятнадцать лет ты была смелым человеком, мы с тобой переплывали Обь в охотничьей лодчонке в бурю. А сейчас ты боишься выбрать себе дипломную работу по душе, трусишь, что не сможешь ее защитить.

— Я советовалась с дядей Витей…

Дядя Дима отвернулся от Дианы, прошел в другой угол, где на полированной тумбочке сидел улыбающийся китайский мандарин из красной обожженной глины, толкнул его пальцем в лоб. Мандарин закачал головой, продолжая глупо улыбаться. Дядя Дима сердито насупился.

— Знаешь что, — вдруг сказал он, — давай поедем ко мне на рудник.

— На рудник? — не поняла Зина. — Но… зачем?

— А просто так, ни за чем. Отдохнуть. Проветришься, тайгу посмотришь, свежим воздухом подышишь. А потом и за диплом возьмешься.

— Подожди… ты как-то сразу. Я не знаю…

— Чего там не знаю! — дядю Диму увлекло собственное предложение, и он уже не слушал Зину. — Чего там не знаю! Отдохнуть-то тебе нужно после болезни? Вот и доживешь у нас недельку, другую. Мы с тобой на рыбалку сходим, у костра заночуем, уху из харюзов поедим, — глаза у дяди задорно заблестели. — А ты знаешь, что за уха из харюзов?… Ну вот, ничего ты не знаешь. А про нее еще Мамин-Сибиряк писал… И ловить их, знаешь, как интересно. Да что харюзы, там у нас таймени на спиннинг ловятся. Здоровые, как лошади… во!

Дядя Дима энергично махнул рукой, Диана испуганно покачнулась на столике, дядя с неожиданной для его крупной фигуры ловкостью поймал ее на лету.

— Ф-фу! — облегченно протянул он. — Даже в пот ударило со страху. Съел бы меня Виталий. — Дядя установил статуэтку на место. — Фарфор… — заключил он неодобрительно, — хрупкая вещь… Что бы ее из чугуна отлить.

Золотая стрела

Вечером все Вихоревы собрались за ужином.

Дядя Дима побродил по Москве, заглянул в комиссионный магазин и принес оттуда здоровенного бронзового медведя.

— В подарок от меня, — заявил он брату, любуясь своей покупкой, в которой было не меньше пуда весу. — Может быть, не так красив, как твоя Диана, зато все твои фарфоры переживет.

— Так мне девать некуда эту зверюгу, — возражал профессор. — На столик нельзя — раздавит.

— А я тебе из тайги кедровый чурбан пришлю, — успокоил его дядя Дима. — Вот и поставишь вместо тумбочки.

Валя где-то задержался, пришел позднее, Зина встретила его в прихожей.

Одет он был модно, пожалуй, немножко пестро, как иногда одеваются молодые люди. У Зины хватало вкуса и здравого смысла не следовать примеру Вали, хотя к его «стильному» виду она уже привыкла.

Но сейчас, взглянув на него глазами дяди Димы, она невольно заметила:

— Послушай, Валя, что это сегодня за галстук такой на тебе?

— Какой «такой»?

— Расцветка у него уж очень немыслимая.

— Что ты, девочка! Цвет самый модный. Тебе, помню, он даже нравился раньше.

— Ну, раньше, раньше…

— Да что с тобой?

Валя воровато оглянулся на двери, притянул Зину за локоть к себе. Она сдержанно подставила щеку.

— Пойдем, я тебя с дядей познакомлю.

— С каким еще дядей?

— С дядей Димой. Он только сегодня с рудника прилетел. Из тайги.

— Из тайги?… — протянул Валя — Воображаю!

— А ты не воображай. Он меня к себе зовет, в тайгу.

— В тайгу? — опешил Валя. — Да ты что?… Вот смех.

В этот момент в прихожую вошел сам дядя Дима.

— Где-то тут у меня папиросы в пальто, — поспешил объяснить он свое появление.

— Дядя Дима, познакомься, — сказала Зина. — Это вот… Валя…

— Понимаю! — дядя Дима первый шагнул вперед и протянул руку — Уже прослышал о вас, весьма рад познакомиться, — он окинул Валю быстрым внимательным взглядом, и Зине вдруг костюм Вали показался совсем несуразным, она даже удивилась, как могла не замечать этого раньше.

С беспокойством она ожидала, что скажет сейчас дядя Дима. Но он, если и сделал какое-то заключение, то ничем не проявил его. Наоборот, он дружески обнял Валю за плечи и повел к двери.

— Вовремя пришли, пойдемте-ка в столовую. Покажите, чему вас там в институте научили.

— А, молодой поклонник Фемиды, — профессор Вихорев, не вставая из-за стола, протянул гостю белую холеную руку. — Опаздываешь, мой дорогой, у нас ужин в восемь, ты же знаешь. Но ничего, ничего, присаживайся… Димитрий, налей-ка ему штрафную, дабы в другой раз не опаздывал.

Бесшумная, как тень, Алексеевна уже поставила на стол чистые тарелки Дядя Дима потянулся к бутылке.

— Столичную вкушаете? — спросил он.

— Вкушает, вкушает, — ответил за гостя профессор.

Было заметно, что Валя — частый гость в семье Вихоревых, что к нему привыкли, как к возможной будущей родне. Не отказываясь, Валя молодцевато хлопнул большую рюмку водки и закусил маринованной горошиной.

— Ну, теперь держись, Димитрий, — сказал профессор Вихорев, — у нас полку прибыло. Ты, Валя, нашего главного разговора не захватил, но суть его я тебе сейчас передам, — профессор откинулся на спинку стула и потащил из жилетного кармана зубочистку. — А суть всего разговора заключается в том, что вот этот единоутробный, но волосатый таежный брат мой собирается утащить у нас племянницу.

— Это я уже знаю! — невольно вырвалось у Вали.

— Когда же это ты узнал? — удивился профессор и взглянул на Зину — Ага, понимаю. Ну, если знаешь, тем лучше. Так давай-ка, брат, тоже протестуй. По моему мнению, это тебя тоже касается.

— Валю, положим, не касается, — быстро вставила Зина.

— Как это не касается, — продолжал профессор. — Вот увезет тебя Димитрий в тайгу, затуманит тебе голову своей таежной, этой самой романтикой, да и выдаст там за какого-нибудь лесного принца, вот с такой же непроходимой бородищей. Как считаешь, Валя, будет это тебя касаться или нет?

Зина пренебрежительно фыркнула. Валя нахмурился, Дядя Дима спрятал в бороде улыбку.

— Ты не смущай молодежь, — сказал он брату. — А то Валя на меня и так уже волком смотрит.

— Да нет… что вы.

Валя смутился. На самом деле он не мог скрыть неуклонно растущей, какой-то завистливой неприязни к этому человеку, о котором так много слышал от Зины и который — он только сейчас это остро почувствовал — так много значил для нее.

Вот и сейчас она сидит и смотрит на своего дядю — и только на него одного — влюбленными глазами и. кажется, готова ехать с ним куда угодно. И Валя вдруг подумал, что если бы такое идиотское предложение — ехать куда-то в сибирскую тайгу, к чертям на кулички! — исходило от него, Зина первая бы подняла его на смех.

Такая мысль вызвала дополнительное ощущение ревности и досады. Валя с маху ткнул вилкой в горошину. Вилка визгнула по тарелке. Зина невольно поморщилась.

Заметив это, Валя насупился еще более.

— Что касается меня, — заявил он с плохо скрытой досадой, — то я ничего привлекательного не нахожу в сибирской тайге.

— А ты в ней когда-нибудь был? — спросила Зина.

— Ну, пусть не был, — признался Валя. — Но это ничего не значит. Я, например, не был и в джунглях Амазонки, но по тому, что читал, могу себе представить. Вот там на самом деле заманчиво.

— А в сибирской тайге, вы считаете, ничего заманчивого нет? — учтиво спросил дядя Дима.

За учтивостью Валя расслышал вызов и решил принять его, — Да, — заявил он несколько повышенным тоном. — Нам здесь прожужжали все уши о вашей сибирской тайге. По-моему, все эти рассказы идут от давнего прошлого Сибири. От времен Мамина-Сибиряка. А вот мне хотелось бы узнать от вас, — обратился он к Димитрию Вихореву, — что хорошего, занимательного осталось в вашей тайге сейчас?