Кремлевское письмо

Он понимал, что все выезды из Москвы перекрыты. Идти было некуда, слишком большой риск, особенно опасны гостиницы. Переспать на скамейке в парке или в метро, не привлекая к себе внимания, в Москве невозможно.

Роун сжал ключ. Он не верил в безопасность квартиры, которую нашла Эрика. Может быть, Коснов просто не планировал схватить его в дневном налете? Выжидал, когда Роун подойдет к дому Поткина, увидит происходящее и бросится наутек? Куда? Конечно на новую квартиру.

Да, все сходилось. Эрика не пришла сегодня. Полковник хотел, чтобы она была с ним. Но почему именно сегодня? Если облаву производил Коснов, как он мог быть с Эрикой? Нет, скорее всего он бы постарался, чтобы Эрика ему не мешала. Наверное, она уже была под охраной. Когда Роун попытался спасти Би Эй, ему слишком уж просто удалось бежать. Он представлял отличную мишень, но никто не выстрелил. Три человека имели возможность стрелять в него. Но ни один не применил оружие. Двое, которые попытались остановить машину, просто махали руками, чтобы он остановился, оружия у них не было. Он ожидал погони, но никто за ним не погнался.

Пьеса закончилась, зрители аплодировали. Роун сунул ключ в карман. Если полковник Георгия, надо постараться не разочаровать его.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

31

Квартира

Роун шагал с беззаботным видом. В кармане у него лежал нож, который он украл в ресторане, куда зашел вечером. Если Коснов устроил засаду, еще есть возможность застать его врасплох. Он расквитается за Би Эй. Роун не представлял, как проникнуть в квартиру незаметно, но хоть несколько минут он побудет в роли охотника.

Роун допускал, что квартира, может быть, и не ловушка. Возможно, Эрике действительно удалось все устроить тайком от Коснова. Это, пожалуй, привлекало Роуна больше всего. Может и вправду, там все чисто?

Роун прошел мимо дома, свернул на прилегающую улицу, вернулся, прошелся с другой стороны. Никого не заметил.

Обошел дом и попытался открыть черный выход. Дверь была заперта. Значит остается только подъезд. Он вошел, поднялся на третий этаж. В одной руке он держал ключ, в другой — нож. Он бесшумно вставил ключ в замок и осторожно открыл дверь. В квартире никого не было.

Это была двухкомнатная квартира. На кухне стоял набитый продуктами холодильник, газовая плита, двойная мойка, новый кухонный гарнитур. Все шкафчики полны продуктов и консервов. В комнате Роун увидел телевизор, радиоприемник, проигрыватель, два дивана, три стула, небольшой обеденный стол. На полу — армянский ковер. В спальне стояли два комода, двуспальная кровать с деревянной спинкой и еще одно радио. По советским меркам это была прекрасная квартира.

Роун принял ванну, сделал себе бутерброд из черного хлеба с сыром и консервированным мясом, похожим на свинину. Затем он проверил содержимое комодов. В них лежало женское белье, женщины явно немолодой.

Роун страшно устал. Он прилег на кровать и не заметил, как уснул.

— Георгий, милый, пора вставать, — прошептала Эрика, целуя его.

Роун открыл глаза. Было уже светло.

— Как тебе понравился мой сюрприз? — спросила Эрика, подавая Роуну кофе.

— Чья это квартира?

— Наша. По крайней мере, на месяц. Ну скажи, тебе нравится?

Роун кивнул и отпил кофе.

Эрика начала раздеваться.

— Когда ты пришел?

— Вчера вечером.

— Вчера вечером? Что-нибудь случилось, Георгий? Почему ты не пошел к себе?

— Меня выселили.

— За что?

— Документы не в порядке. Комнату отдадут какому-то рабочему. У них свои правила.

— Тогда поживи здесь, — она обняла его. — Поживи здесь, я всегда буду знать, где ты. Постараюсь использовать любую возможность, чтобы прийти к тебе.

— Это опасное место. Нас сразу заметят.

— Тогда запремся на четыре недели и будем любить друг друга. Хочешь?

— Да.

— Договорились, — Эрика прижалась к Роуну. — Послезавтра я переезжаю сюда.

— Что ты говоришь?

— Полковник уезжает на месяц, — Эрика рассмеялась, — и оставляет меня одну. Только я не одна, правда?

— Куда он едет?

— К матери в Ялту.

— Ты уверена?

— Да, — Эрика нежно покусывала ему ухо. — Мы проводили ее на вокзале вчера, — прошептала она.

— Мы? Ты и полковник?

— Знаешь, твои уши так возбуждают. Я обожаю кусать их. Кусать и целовать.

— Эрика, полковник был с тобой, когда его мать садилась в поезд?

— Никаких вопросов. Ну почему всегда столько вопросов?

— Отвечай! — Роун оттолкнул Эрику. — Полковник был с вами?

Эрика перевернулась на живот и положила подушку себе на голову.

— Ничего не сказку. Сначала займемся любовью. Иначе буду лежать, пока не задохнусь.

— Прошу тебя, Эрика, это очень важно. Только скажи мне, потом будем делать все, что хочешь.

Эрика с недовольным видом перевернулось на спину, сложила руки на груди и уставилась в потолок.

— Я встретилась с тобой, отдала ключ. Пошла на работу к полковнику. Мы заехали за его матерью, сделали кое-какие покупки, пообедали вместе, проводили ее. Вместе. Он и я. Раз, два. Раз, два, три, йо-хо-хо-хо, и старушка в поезде. Доволен?

Роун задумался.

— Значит ты была с полковником с тех пор, как мы расстались и до?

— Я ушла от тебя в полдень и потом все время была с полковником, в одиннадцать мы легли спать. Еще вопросы есть?

— Иди ко мне, — Роун потянулся к Эрике. Но слышал он в этот миг последний крик Би Эй.

Эрика пошла в ванную. Роун лежал и курил. Весь день Эрика была с полковником. Он не возвращался на работу и даже не звонил туда. Налет на поткинскую квартиру произошел около двух. Почему Коснов отстранился? Поткин наверняка ему все рассказал. Роун знал из рассказов Эрики, что Коснов просто помешался на Разбойнике и пропавшем грузовике. Даже сам летал на Север. А в самый ответственный момент весь день провожал мать. Не знал, как произошло задержание, и, кажется, не особенно спешил узнать. Больше того, через два дня уезжает в Ялту. Значит ли это, что все погибли? Если да, допросить их было уже нельзя, ни ему, ни кому-либо другому. Но как же Роун? Коснов должен был знать, что Роун на свободе. Почему он уехал, оставив Роуна на свободе? Роун прошел в ванную, встал у открытой двери. Эрика вытирала волосы.

— Эрика, чья это квартира?

— Наша.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Она наша на целый месяц. Остальное не важно, — весело ответила Эрика.

— Это квартира матери полковника, да?

— Раз ее здесь нет, значит наша.

— Откуда у тебя ключ?

— Она сама дала его мне.

— Зачем?

— Чтобы я заглядывала сюда, пока ее нет. Поэтому я опоздала вчера. Я зашла помочь ей собраться, и она дала мне ключ. Потом я заказала второй, для тебя, — Эрика набросила полотенце на Роуна и притянула к себе. — Георгий, давай вместе примем ванну.

— Ты только что вымылась.

— Ну и что, мне хочется с тобой.

Роун кивнул, и Эрика открыла кран.

— Почему полковник разрешил тебе остаться в Москве?

— Потому, что он знает, что я хочу быть с тобой.

— Эрика, я серьезно.

— Я сказала ему, что у меня аллергия на солнце. Если я поеду с ним, мне все время придется сидеть в помещении одной.

— И он поверил?

— Георгий, милый, — Эрика опустилась в ванну и притянула Роуна, — он хочет верить. Он очень любит меня, а после того, как я познакомилась с тобой, я с ним обращаюсь гораздо лучше. Он хочет верить, что наш брак — не ошибка. Когда мужчина хочет поверить во что-то, а женщина поощряет его в этом, он готов на все, чтобы сохранить свои иллюзии.

После ванны Эрика накрыла на стол.

— Полковник упоминал при тебе фамилию — Поткин? — спросил Роун.

— Кто такой Поткин?

— Один из его агентов. По-моему, работает в Нью-Йорке.

— Откуда ты знаешь?

— Друг Полякова рассказал. Хочет знать, когда Поткин должен вернуться в Москву.