Линия аллигатора

Но Юдин, уже не слушая ее, набирал номер телефона городской прокуратуры. Когда на другом конце ответили, он закричал:

– Кто был экспертом по делу Леонтьева? Быстрее посмотрите его дело. Кто был патологоанатомом? Нет, вы не поняли. Дело по факту самоубийства заместителя председателя таможенного комитета Леонтьева. Да-да, Леонтьева. Клавдия Сергеевна, дело лежит у меня на столе.

Он терпеливо ждал, пока наконец ему не сообщили имя эксперта. Теперь не оставалось никаких сомнений, экспертом в деле Леонтьева был все тот же Никита Полеванов.

Виктор положил трубку. И вдруг до него дошел смысл сказанного секретарем Бескудникова.

– Как вы сказали? – заикаясь, спросил он. – Я уже второй человек, который сегодня спрашивает о Короткове?

Глава 29

Из института Дронго поехал домой. Но сначала позвонил Владимиру Владимировичу.

– Как у тебя дела? – поинтересовался тот.

– Неплохо. Но будет еще лучше, если вы узнаете, кто такой полковник Чихарев. Отдел по борьбе с наркотиками.

– Вечно ты ввязываешься в какие-то истории, – пробормотал Владимир Владимирович перед тем, как положить трубку.

Дронго хотел навестить Сигрид. Она, конечно же, прочла его записку и должна была благоразумно остаться в его квартире, тем более что выйти все равно было нельзя. Когда он вернулся, она, уже одетая, лежала на диване, по-прежнему глядя в потолок.

– Так нельзя, Сигрид, – укоризненно покачал головой Дронго, – ты должна забыть обо всем, что случилось этой ночью. Просто выкинуть из головы. Этой ночи не было. Это просто кошмарный сон.

Она повернулась к нему.

– Да, – сказала тихо, – все это нелепый сон.

Он осторожно дотронулся до ее волос.

– Извини меня, не сумел тебя уберечь. Это моя вина, я ведь знал, что так может произойти. Просто мне казалось, что мы обладаем каким-то иммунитетом. Два раза снаряд в одну и ту же воронку не попадает. Оказалось, что моя теория не совсем верна.

Она улыбнулась, дотронулась до его руки.

– Ничего. Вы ведь великий Дронго, самый лучший аналитик в мире. Теперь вы знаете, что снаряд дважды попадает в одну и ту же воронку.

Они странно разговаривали. Он – по-английски, чтобы она легче поняла. А она отвечала по-русски, чтобы быть чуть ближе к нему.

Он наклонился и бережно поцеловал ее в голову.

– Ты знаешь, – прошептал он, – мы все очень любили твою мать. Но я оказался единственным, кто видел ее мертвой. Ты меня понимаешь?

– Да, – кивнула она, – кажется, понимаю.

Он бережно гладил ее волосы.

– Поедем в посольство. Я оставлю тебя там и потом закончу это дело. Кажется, я уже знаю, как произошло убийство Элизабет Роудс и кто заказал это убийство. Мне остается только узнать исполнителей и почему ее убили. Хотя я почти убежден, что знаю и это. Нужно прояснить лишь некоторые детали, чтобы восстановить всю картину.

– Я не сомневалась, – сказала она, глядя на него снизу вверх, – я была уверена, что вы сможете.

– Не перехвали меня. Иначе я действительно почувствую себя великим аналитиком и буду о себе преувеличенно высокого мнения.

– Нет, – сказала она, сжимая его руку, – вы достаточно умны для того, чтобы верно оценивать себя и других.

– В любом случае забудь сегодняшнюю ночь. А того парня уже нет. Вчера я вычеркнул его из списка людей, живущих на земле.

Она снова замкнулась в себе.

– Вставай, – предложил Дронго, – но если хочешь, то можешь остаться здесь, сколько пожелаешь. Только с одним условием: я запру тебя на ключ.

– Не надо, – ответила она, убирая свою руку, – я поеду в посольство.

– У меня будет к тебе важное дело, – сказал он, чтобы отвлечь ее. – Найди сенатора и побеседуй с ним. Может, он объяснит хотя бы тебе, почему отказывается от дальнейшего расследования. Ты меня понимаешь?

– Вы это придумали специально, чтобы я хоть чем-то занялась, – поняла Сигрид.

– Нет. Просто мне это нужно. Я не буду тебя обманывать, девочка, любая другая на твоем месте билась бы в истерике всю ночь. Или вообще сошла бы с ума после такой ночи. Ты очень сильный человек, Сигрид. И ты все правильно понимаешь. Поэтому не будем делать вид, что ничего не случилось. Наверное, будет правильно, если мы просто вычеркнем эту ночь из нашей памяти. Навсегда.

Она прижалась к его руке щекой.

– Мне так хотелось с вами поговорить, встретиться, увидеться. Казалось, я сумею узнать от вас что-то новое, нечто такое, чего я не знала до сих пор.

– А я оказался не таким, как ты думала? – кивнул Дронго.

– Не совсем. Просто вы казались мне суперменом, а на самом деле более мягкий. И более сильный одновременно. Наверное, я не могу объяснить.

Он чувствовал рукой тепло ее мягкой щеки.

– И еще, – сказала она, улыбнувшись, – мне очень хотелось посмотреть на женщину, которая будет рядом с вами. В моем воображении это особая женщина, немного похожая на мою мать. Но оказалось, что вы живете один.

– Тебя это удивило?

– Сначала да. Потом я поняла. Та чудовищная энергия, которую вы расходуете на всякие расследования, отнимает у вас столько сил и души, что их может просто не хватить на женщину, живущую рядом с вами.

Он убрал руку и попытался улыбнуться, но понял, что у него ничего не получается. Тогда он просто сказал:

– Довольно забавная теория.

– Это не теория. Писатели, которые создавали героев в этом жанре, наверняка знали, что делали. Вспомните самых великих героев. Шерлок Холмс Конан Дойла, Эркюль Пуаро Агаты Кристи, Ниро Вульф Рекса Стаута, патер Браун Честертона – все они были одинокими мужчинами. Даже комиссар Мегрэ Сименона, и тот оказался бездетным, хотя и был женат. Может, все они подсознательно чувствовали, что мужская потенция, направленная с такой силой на благие дела, полностью при этом исчерпывается.

– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что я импотент? – спросил он, и она засмеялась.

– Нет. Простите, что невольно так получилось. Просто я пыталась объяснить ваше одиночество какими-то психологическими мотивами.

– Все гораздо проще, – сказал он, – я любил одну женщину, а потом... В общем, потом я остался один. Но в принципе ты, наверное, права. Мне давно стоило обратить на это внимание, чтобы хоть как-то отличаться от всех названных тобой героев. Хотя они были всего лишь придуманными персонажами.

– Я была в доме Шерлока Холмса на Бейкер-стрит, – возразила она, – когда ездила в Лондон.

– Я тоже там был, – сказал он, чувствуя, как к нему возвращается способность улыбаться, – но теперь я буду знать, что нельзя тратить всю свою энергию на разного рода расследования. Постараюсь сохранить немного потенции и для женщин, окружающих меня.

Она улыбнулась ему в ответ.

– Поцелуйте меня, – попросила вдруг Сигрид.

Он наклонился и снова поцеловал ее в лоб.

– Не так, – быстро сказала она.

Он чуть заколебался, и она уловила это колебание.

– Вам противно после случившегося вчера, – горько сказала она, – не бойтесь, я не могла так быстро заразиться.

Это решило все. Он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был долгим и благодарным. С обеих сторон.

– А теперь вставай и поедем в посольство, – попросил Дронго, – иначе мы проведем весь день в поцелуях, а я не успею закончить расследование.

Он встал и поэтому не услышал, как она тихо прошептала:

– Я бы не возражала.

Через час он привез ее в американское посольство, и лишь убедившись, что она вошла внутрь, велел водителю машины ехать дальше. Теперь он был готов встретиться с полковником Чихаревым. Но сначала нужно было позвонить Владимиру Владимировичу. Он набрал его номер.

– Что-нибудь узнали?

– Конечно, узнал. Он считается одним из лучших специалистов в отделе. Стаж работы около двадцати лет. Запиши его служебный и домашний телефоны, – Владимир Владимирович продиктовал данные. – Если ты его подозреваешь, то выкинь это из головы. Он на прекрасном счету, недавно даже был награжден.

– Он связан как-то с международным аэропортом?