По ту сторону пруда. Том 2. Страстная неделя

– Но от него-то польза может быть, – вставила Тоня.

Я задвинул сим-карту в телефон и включил его.

– Зато и цена за эту помощь будет другая.

– А какая ваша цена? – спросила Тоня. – Скажите, я же вижу теперь, что вы какой-то ненормальный. Вот вы что бы сделали с папой, если бы он тогда не сбежал? Если бы он полностью оставался в вашей власти?

– Ну, поговорил бы с ним. Он, похоже, считает, что его положение безвыходно. А я уверен, что так не бывает.

– И вы помогли бы ему выпутаться из этой истории?

– Да.

– Просто так, по доброте души.

– Нет. Потому что мне кажется, что так будет правильно.

– Да? Поверить в это трудно, но ведь «есть многое на свете, друг Гораций». – Тоня достала из сумочки маленький спрей и брызнула себе за оба уха. Потом увидела себя со стороны и засмеялась. – А… Может быть, я могу отблагодарить спасителя?

Виски на нее, похоже, подействовало, как бита, какими сваи забивают. Я посмотрел на нее. Такая гибкая, симпатичная змейка и, возможно, духи у нее с феромонами. Что у нее на уме?

– Вы не считаете меня привлекательной? Или я не в вашем вкусе?

– Вы очень привлекательны и вполне в моем вкусе, – искренне сказал я. – Просто ситуация к этому не располагает.

– Да? – Тоня загасила окурок.– А меня опасность как раз заводит.

«О Дева-Мать», во время вспомнил я. Какой же мощный инструмент подавления воли Господь создал нам на погибель! Это тебе не печень. Нет, эта какая-то всеобщая ловушка – и для трезвенников, и для праведников. Моя-то воля это выдержит. Я же вон даже ни глотка не сделал с самого утра.

– А что вы скажете Питеру? – попробовал увильнуть я.

– С ним все просто, – рассмеялась Тоня, одним большим глотком опустошая стакан. – Скажу ему, что согласна выйти за него замуж.

Я тоже улыбнулся:

– И тогда, как при крещении в зрелом возрасте, все грехи снимутся без исповеди.

Тоня села и снова плеснула себе виски. Уже не на половину, на пару пальцев, как приличные люди не в состоянии стресса.

– Я, кажется, поняла. Если вы такой ненормальный, как я думаю, вы просто не считаете возможным – сейчас выговорю – воспользоваться сильной позицией.

– Думайте, что хотите. Я же вас не обидел? Вы действительно очень сексуальная.

Тоня стала вставать и опасно покачнулась, чуть не опрокинув столик. К виски она больше не притронулась.

– Вы не возражаете, если я пойду прилягу? – спросила она, направляясь к лестнице. – Только на часок. Вы обещаете разбудить меня?

Я посмотрел на часы. Без десяти три.

– Хорошо, разбужу.

– Железно, – наставительно произнесла она. – Я же готова проспать до утра. Все, вы обещали.

Она отяжелевшей походкой поднялась по скрипучим ступенькам. Открыла дверь, но закрывать ее сил уже не было. Плюхнулась на матрас, отсюда было слышно и затихла. «Где напился, там и спи», – любил приговаривать Некрасов.

– Шанкар, – позвал я в гарнитуру.

– Здесь Шанкар.

– Давай подытожим, что у нас.

– Телефонов на прослушке у нас по-прежнему два – Питера и старшего Осборна, которым тот для звонков не пользуется. Сейчас опять отключил.

– А где он?

– Едет по набережной на уровне колеса обозрения. Сейчас уточним у нашего человека.

– Тот парень следит за ним от кафе? Вы молодцы!

– Сейчас, подождите.

Шанкар отключил меня. Тридцать секунд, сорок, минута.

– Объект А сел в такси на Корнхилл-стрит через десять минут после того, как девушка сбежала. Нет, наш человк за ним не ездит, мы и так все знаем. Что дальше делаем?

– Все равно слушайте.

– Конечно. Телефоны, которые вы выбросили, кто-то подобрал. Похоже, случайные люди, так как они ползут в разные стороны. Не очень правильно было выбрасывать их так – с телефонными книгами и прочими личными данными.

– И что теперь: разыскать тех людей с помощью вашей аппаратуры и отобрать телефоны? Они же все равно заразные.

– Это правда.

– На моем айфоне практически ничего личного нет – я купил две штуки специально для этой поездки и загрузил в них строгий минимум. К тому же, там стоит специальная программа, которая сотрет все содержимое при втором неправильно набранном пароле, – пояснил я. Мне приятно было, что и я не лыком шит.

– Все не так просто, – возразил Шанкар. – Но будем надеяться, что его подобрал обычный прохожий. А что было в телефоне девушки?

– Не знаю, она легла спать. А сын что делает?

– Вернулся на работу. Его опять мучают звонками из-за протухшей трески.

– Пишите его. И подключите меня, как только речь пойдет не о треске. Ну, и вдруг отец забудется…

– Будем надеяться. Вы не забывайтесь. Позвонили – и сразу телефон обратно в волшебный мешок.

– Хорошо.

– Пока отключаем вас?

– Отключаем.

Я составил сообщение для Эсквайра, зашифровал его и отправил через «Пикасу». Я написал, что девушка со мной и что она, возможно, поможет мне встретиться с Атлетом. Еще я попросил его срочно обеспечить безопасность жены Мохова. Просто увезти ее на одну из наших конспиративных квартир с адекватной охраной. Наокнец, подумав, я послал ему и словесный портрет предполагаемого киллера. От Бородавочника новых сообщений не было.

Тоня сказала, что Мохов меня точно не сдаст. Это что-то меняет? Для меня очень многое. С большой степенью вероятности моей жизни теперь ничто не угрожает. Так что, я свободен? Возвращаемся в Нью-Йорк?

Я подумал еще и снова позвал Шанкара:

– Слушай, точно тебя не отловят, если ты позвонишь Объекту А?

– Какой вы недоверчивый! Я же говорил уже: фантомный номер.

– Тогда позвони ему и скажи вот что.

Я продиктовал ему словесный портрет киллера с гитарным футляром.

– У него по крайней мере двое сообщников. Молодая женщина среднего роста, волосы светлые, одета в черную кожаную куртку с закатанными рукавами и мужчина на мотоцикле. – Я напряг память. Вернее, попытался вернуть перед мысленным взором ту сцену. – Он весь был одет в черную кожу, как многие мотоциклисты. Шлем… И шлем черный, может быть, со вставками, с серыми. И, Шанкар, обязательно дождись реакции. Если ее не будет, спроси сам: что они собираются делать с этой информацией?

– А почему они должны мне ответить? Я ее в каком качестве передам?

Я усмехнулся:

– Хорошо, скажи, что звонишь от Гусмана.

– Да, я помню имя.

– От Майкла Гусмана. Перезвони мне сразу.

Я выпрямился в кресле. Взгляд мой сам собой съехал на открытую бутылку «Чивас-Ригал». Нет, не дождетесь!

Я прошел на кухню, открыл несколько шкафов, нашел пакетики с чаем. Потом выплеснул старую воду из чайника – не электрического, а какой ставят на плиту; я думал, такими уже никто не пользуется – и налил свежей. Плита была газовая, спички лежали рядом. Я почувствовал, что проголодался. Сейчас Тоня проснется, и нужно будет что-то придумать с едой.

– Пол! – раздался голос в гарнитуре.

– Есть такой. – Я втянулся в игры Шанкара.

– Объект А информацию принял и сказал, что ее будут проверять по всем каналам.

– Информацию проверять или искать людей?

– М-м. Он сказал, что передаст ее в полицию. Значит, людей искать.

– Это хорошо.

– Он еще хотел бы с вами встретиться.

– А вот это вряд ли.

– Передать это ему?

– Нет, не надо.

Вдруг что-то изменится? Хотя с Осборном в любой момент можно снова связаться.

– Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, Шанкар. До связи.

Вода в чайнике закипела. Я бросил в чашку пару пакетиков и залил их кипятком. Хорошо, будем считать, что себя я своим, казалось бы, безрассудным, даже самоубийственным поступком обезопасил. А все остальные? Все мои собратья по несчастью? Сотрудники, которые, как Лешка, сталкивались с Моховым по работе. Но в первую очередь коллеги-нелегалы и агенты Конторы. Сидит сейчас такой человек в своей квартире, возможно, в нескольких кварталах отсюда – с женой-англичанкой, двумя дочерьми, собакой, кошкой, попугаем, и никто из домочадцев и не догадывается, что он на самом деле русский шпион. Он уже тоже получил такое же сообщение от Эсквайра или другого своего куратора, сидит и кручинится. Или уже до Москвы добрался, но тоже, пока вопрос решается, сидит и горюет. И таких людей, может быть, десятки. Надежда у них только на Господа (но Он вряд ли с уважением относится к шпионским играм), на тех, кто в Конторе эту проблему пробует решить (это уже реальнее), и просто на счастливый случай.