Крот из Лэнгли

Второй нескончаемый день прошел, и никто не появился. Снова тревога сжимала сердце Пола. Он подскочил: Карин стала с остервенением трясти дверь. Он вскочил с кровати и оторвал ее от створки. Обезумев от бешенства, она сопротивлялась.

— Что кто за безобразие? — орала она. — Почему мы заперты? С меня хватит...

Пол влепил ей пощечину. Вторую, третью, четвертую. Пока она не начала всхлипывать. Он обнял ее за плечи и сказал, с трудом сдерживая бешенство:

— Слушай. Я решил работать в чужой стране на людей, которые мне очень хорошо платят. Ты же сама видела? Но ЦРУ было против моего отъезда. Поэтому я должен прятаться, иначе буду вынужден вернуться в Вашингтон и лишусь денег. Тебе что, хочется продолжать раздеваться догола перед скотами из «Добрых парней»?

Она опустила голову, перестала всхлипывать и тихо спросила:

— Куда мы поедем?

— В Европу, — уклончиво ответил он.

Он не успел уточнить. В дверь постучали. Ключ повернулся в замочной скважине, и дверь открылась внутрь комнаты. Никто не входил. Заинтригованный, Пол шагнул вперед, вглядываясь в темноту.

Приглушенный голос тут же спросил:

— Сеньор Крамер?

— Да.

— Я тот, кого вы ждете. Следуйте за мной.

Пульс Крамера мгновенно достиг 150 ударов в минуту. На секунду он вернулся в комнату и бросил укрощенной Карин:

— Я скоро вернусь!

— Заприте на ключ, — предложил неизвестный не терпящим возражений тоном.

Пол подчинился, взял ключ и догнал мужчину, который повел его но тропинке среди зарослей банановых пальм. Они вышли к авенида де Лас Америкас. Пересекли ее и дошли до скал, возвышающихся над Карибским морем. Фары машины осветили смуглое лицо мужчины, и Крамер почувствовал разочарование: это был не русский.

Мужчина протянул ему руку и с некоторым высокомерием произнес на плохом английском:

— Я капитан Манюэль Родригес, Кубинские Вооруженные Силы.

Пол слегка вздрогнул. Кубинец из разведки. Один из тех, против кого он боролся в течение четверти века.

— Очень приятно, — пробормотал он. — Вы от Майка?

— Точно, — подтвердил кубинец, — моя задача состоит в том, чтобы вывезти вас из Доминиканской Республики на Кубу. Оттуда вас доставят в конечный пункт назначения, в Москву.

— В Москву! — повторил Крамер.

— Конечно, — добавил кубинец. — Там вас наградят, как вы того заслуживаете, и отныне вы будете работать в целях построения мира во всем мире.

Всегда одни и те же речи. Полу казалось, что ему это снится. Но он тут же спохватился.

— Что я должен делать?

— Ничего, — сказал его собеседник. — Мне очень жаль, что вы вынуждены находиться в таком не достойном вас месте, но правительство этой страны служит американскому империализму, поэтому нам следует соблюдать осторожность. Агенты ЦРУ разыскивают вас но всему городу. Уезжать надо будет тайно. Я сейчас занимаюсь разработкой деталей.

— Мне долго ждать? — с тревогой спросил Крамер.

— Нет. Но нам надо все организовать. Американцы обещали за вас крупное вознаграждение. Я думаю, что приеду за вами через два дня. Не унывайте. Вам ничего не нужно?

— Газеты.

— Я скажу, чтобы вам их принесли.

— А если они обнаружат меня здесь?

Кубинец ободряюще улыбнулся.

— Ничего не бойтесь. Вы находитесь под нашей защитой.

Они снова пересекли автостраду, и кубинец обнял Крамера на прощание. От него пахло дешевой туалетной водой.

— Adios, amigo! [15]

Он растворился в темноте. Пол увидел, что он сел в машину и не сразу включил габаритные огни: чтобы нельзя было разглядеть номер машины. Настоящий профессионал... Он вернулся в бунгало одновременно взбудораженный и обеспокоенный. Теперь он окончательно стал предателем. Он старался не думать о Мэри и о своих детях.

Карин, обессиленная, лежала на кровати. Он хвастливо сообщил:

— Мы уезжаем через два дня.

Широкие ноля черной фетровой шляпы, которую она носила прямо, на манер боливийских индейцев, частично скрывали лицо Флор Мохис. Когда она подняла голову. Малко заметил черные раскосые глаза, смотревшие с не свойственной женщинам суровостью, выступающие скулы и крупные сочные губы, красные, как гранат. Протягивая Малко длинную изящную руку, молодая женщина улыбнулась, приоткрыв ослепительно-белые зубы.

— Buenas noches, senor [16].

Голос у нее был хриплым, как будто она весь день прополаскивала себе горло ромом. Черная низко расстегнутая блузка обтягивала пышный бюст, облегающие брюки того же цвета были заправлены в сапоги, талия ее была стянута широким кожаным ремнем с металлическими заклепками. Малко сказал себе, что лейтенант Флор Мохис — одна из самых привлекательных тропических шлюх из тех, с кем ему доводилось встречаться.

— Пойдем сядем, — предложил Джим Харли.

В баре «Раффлз» было уже полно шумных чернокожих, облепивших стойку. Флор первой подошла к одному из отгороженных столиков во втором зале, предоставив Малко восхищаться своим округлым выпуклым задом. Он не ожидал увидеть такое создание... Она бросила на стол свою сумочку, упавшую с глухим стуком. В ней наверняка лежали не только носовой платок и помада. Официантка уже ставила перед ней «Пинаколаду», а Малко заказал порцию водки.

Она медленно сняла свою шляпу и пристально посмотрела на Малко. С нескрываемым интересом. Блондины не часто встречались на улицах Санто-Доминго.

— Флор — одно из моих самых выгодных капиталовложений в этой стране, — сказал Джим Харли.

— Я в этом не сомневаюсь, — подтвердил Малко.

— Ты что-нибудь узнала? — тут же продолжил американец.

Она смерила его взглядом, иронически улыбаясь.

— Ты думаешь, это легко? Потерпи немного. Я мобилизовала всех lagartos [17], какие только есть. Они приползут, они голодны.

— Вы считаете, что Пол Крамер все еще здесь? — спросил Малко.

Она раздавила своими длинными пальцами арахис, бросив Малко взгляд, воспламенивший все его существо.

— Я проверила в аэропорту, у меня там друзья... По официальной линии ничего нет. Если бы это было связано с торговцами наркотиками, я бы об этом услышала. Через границу с Гаити — тоже. Сейчас не так много иностранцев приезжает сюда... Я считаю, что Крамер не покидал страну.

— Куба недалеко...

Она допила стакан одним большим глотком.

— Claro que si! [18] — сказала она. — Но с ней нет никаких связей. Даже их рыбаки не появляются здесь.

Ей принесли вторую порцию «Пинаколады», за которую она принялась с той же энергией.

Малко наблюдал за ней. Пуговки на ее блузке, казалось, вот-вот отлетят под натиском бюста. Он поднял глаза и встретился взглядом с Флор. Ему показалось, что он прочитал в нем нечто сексуальное и одновременно неистовое. Неожиданно погас свет.

Джим Харли выругался.

— Черт возьми! Авария.

Вся улица погрузилась во мрак. В баре возились со свечками. Малко спросил:

— Это надолго?

— На несколько часов или несколько дней, — сказал американец, — весь квартал прогнил.

— И у бедняков отключают раньше, чем у богачей! — прокомментировала Флор Мохис.

Когда официантка поставила на стол свечу, Малко заметил, что Флор уже выпила вторую «Пинаколаду»... Джим Харли поднялся и ушел возиться с генератором. Флор властным жестом подозвала официантку. Через несколько секунд ей принесли следующую порцию.

Она пригубила напиток и посмотрела на Малко. В ее глазах плясало пламя свечи. Они были одни в своем углу, а в баре посетители начали петь. Ее бедро прижалось к бедру Малко, сидевшего рядом с ней на банкетке.

— Вы впервые в Санто-Доминго?

— Да.

— Нравится?

— Очень. Женщины великолепны. А вы — особенно.

У нее вырвался горловой смешок, хриплый и пылкий.