Мгла над Гретли

— Я была того же мнения ещё прежде, чем Россия вступила в войну, — сказала миссис Джесмонд без тени улыбки. — А сейчас я просто уверена в этом.

— Уверены в чём? — спросил я.

— В том, что глупо продолжать войну. Тем более что мы воюем главным образом за большевиков. Выиграть мы ничего не выиграем, а проиграть можем многое.

Я взглянул на неё и подумал, что в первую весну этой войны, когда мы ещё не решались вступить в неё по-настоящему, в Париже, в апартаментах вроде этих, наверное, было немало женщин, похожих на миссис Джесмонд. Красивых женщин. Умных женщин. Образованных, утончённых, длинношеих, благоухающих, хитрых крыс. Миссис Джесмонд всё так же улыбалась мне. Затем она бросила быстрый взгляд на часы. Я понял намёк: вероятно, приближалось время свидания с одним из тех парней, что были там, внизу.

— Ну, мне пора, миссис Джесмонд, — сказал я, продолжая разыгрывать простачка. — Мне здесь очень понравилось. Если мне удастся получить работу в Гретли, надеюсь, вы позволите мне иногда бывать у вас.

— Не только позволю, но приказываю, — ответила она и выразительно пожала мне руку.

Мистер Периго ушёл вместе со мной.

— Боюсь, я слишком много болтал, — сказал он тихо, когда мы шли по коридору. — Миссис Джесмонд, и эта комната, и эти картины… Понимаете, они привели меня в возбуждение, у меня развязался язык. Но, разумеется, это бывает со мной, когда я среди друзей. Если бы мои слова стали известны обывателям Гретли, у меня обязательно были бы крупные неприятности. Впрочем, я уверен, что вы меня не поставите в трудное положение.

— За кого мы меня принимаете? Я сам привык говорить всё напрямик и считаю, что другие имеют на это такое же право, последняя фраза прозвучала просто по-идиотски.

Он пожал мне руку, и мы пошли по главной улице.

— Надеюсь, — сказал он, — мы снова скоро увидимся.

— Вы сейчас домой?

— Да, я изрядно утомился, а завтра утром мне нужно быть на заводе Белтон-Смита. У меня отличное рекомендательное письмо к ним. Поэтому хочу пораньше лечь, чтобы выспаться.

Мистер Периго показал мне остановку, и я поспел как раз в ту минуту, когда автобус отправлялся. Мне было над чем подумать по дороге домой.

4

На следующий день я отправился на завод Белтон-Смита. Робсон, генеральный директор, на имя которого Хичэм написал мне рекомендательное письмо, ещё не приходил. Пришлось долго ждать, прежде чем мне удалось увидеть молодого человека по имени Пирсон. Моим делом он нисколько не интересовался, и, право, трудно его в этом винить, но он мог бы по крайней мере не выказывать своего полного равнодушия столь явно. Выражение его лица ясно свидетельствовало о том, что у меня нет ни малейшего шанса получить у них работу. Тем не менее мне было крайне необходимо попасть на территорию завода.

— Не могу ли я хотя бы осмотреть завод?

— Лично я не возражаю, — ответил он, — но сейчас с этим стало очень строго. Слишком всё засекретили, но если вам уж так хочется, то можете осмотреть центральный ангар. Это даст вам некоторое представление о размахе работ.

Вскоре появился гид. Ему было лет за пятьдесят. Он носил очки в железной оправе и халат, от которого разило бензином и авиационной краской. У него был усталый вид. Вы можете увидеть сотни таких людей на любом предприятии.

— Вы, видно, нездешний, — обратился он ко мне, когда мы вышли из конторы.

— Нет, — ответил я настороженно. — Я только что приехал из Лондона. А вообще-то я канадец.

— Неужели? — спросил он, не поворачивая ко мне головы. — Всю жизнь мечтал побывать в Канаде. И ещё в Южной Америке.

— Я несколько лет работал в Южной Америке, — сказал я ему. — В Чили и в Перу. Прекрасная страна, если ты молод и здоров.

— Что касается меня, то я, как видите, не молод и, уж во всяком случае, не здоров. Сердце пошаливает.

Мы уже прошли полпути от конторы к замаскированным ангарам. Справа находилось громадное поле, на котором испытывались новые самолёты. Гид остановился и тронул меня за руку. Здесь мы были совершенно одни.

— Ну, сердце там или не сердце, — сказал он, доставая пачку сигарет, — а курить хочется.

Он предложил мне сигарету и вынул зажигалку. Стоило мне взглянуть на неё, как я понял, что тут-то и начинается всё, ради чего я приехал в Гретли.

— Не работает, — сказал он, даже не взглянув на меня. — Нет ли у вас огонька?

Я вынул свою собственную зажигалку, и мы прикурили.

 Я бы подарил её вам, — заметил я, отчётливо выговаривая слова, — но это подарок друга.

— Не беспокойтесь, — ответил он, — я завтра же починю свою.

Всё было ясно. Мы удовлетворённо взглянули друг на друга.

— Я здесь специально для того, чтобы встретиться с вами, — объяснил я ему.

— Вы избрали неплохой путь, — ответил он. — Конечно, мне многих приходится водить по заводу, но я сразу догадался, кто вы. Поэтому я и заговорил сначала о Канаде и Южной Америке. Мне сообщили кое-какие данные о вас. Давайте пойдём дальше. За нами могут следить.

— Здесь поговорить нам не удастся? — спросил я.

— Что вы, что вы!

— И всё же нам необходимо переговорить как можно скорее.

— Послушайте, Ниланд, я снимаю комнатушку на Раглан-стрит, 15. Та улица, что идёт от верхней Маркет-стрит. Не заблудитесь? Отлично.

— Удалось напасть на след? — спросил я.

— Да, я тут времени не терял. Хотя здесь нелегко работать: весь день привязан к заводу. Ну, а у вас есть что-нибудь?

— Кое-какие наблюдения, но толку от них не много. Вечером всё расскажу. В половине десятого.

Спустя четверть часа я выходил с территории завода. Мне очень понравился этот низкорослый человек — Олни. Бо́льшую часть вечера я провёл у себя в комнате, пытаясь соединить в одно целое разрозненные сведения, которыми уже располагал. Я понимал, что некоторые из них совершенно бесполезны, пока не сравнишь их с наблюдениями человека, прожившего в Гретли некоторое время. Я с большим нетерпением ждал встречи с Олни: помимо всего, очень хотелось снова стать самим собой, два–три часа потолковать спокойно и открыто о нашей работе.

Дверь мне открыла маленькая, похожая на мышку женщина, выглядевшая очень испуганной до тех пор, пока я не объяснил ей, что у меня свидание с её квартирантом мистером Олни.

— К мистеру Олни вверх по лестнице и направо, — пояснила она робко, — но он ещё не вернулся. Можете подняться и подождать его, — продолжала она. — Он прислал записку, в которой просил проводить вас наверх, если он запоздает.

— Да, — отвечал я, — он знал, что я приду.

— Но он почему-то ничего не сказал мне о женщине…

— Какой женщине? 

— Видите ли, — тут она понизила голос, — наверху его ожидает женщина. Доктор… Не расслышала её фамилии. 

Это было досадно, если только она тоже не была из Отдела.

— Неважно, — ответил я. — Я поднимусь в комнату и подожду его там.

Внезапное появление имеет свои преимущества. Быстро и тихо я поднялся по лестнице и стремительно вошёл в комнату Олни. В самый этот миг женщина скомкала в кулаке листок бумаги и спрятала в карман мехового пальто. Она сделала это инстинктивно. И всё-таки это была любопытная деталь. Она была сильно напугана моим появлением.

— Простите, — начал я, — но я опаздывал на свидание с мистером Олни.

— Он ещё не пришёл, — ответила она, всё ещё не избавившись от испуга. — Я как раз поджидаю его тут. 

Это была женщина лет тридцати пяти, с тонким и довольно суровым лицом, с выразительными зеленовато-карими глазами. Но в этих умных глазах я прочёл неуверенность и страх.

— У меня не более как минутный разговор с мистером Олни, — начала она.

— Не беспокойтесь, я могу подождать, пока вы закончите своё дело.

— Вы говорите, что опаздывали?

— Да, — сказал я. — Мы договорились встретиться в полдесятого. Хотите сигарету?

— Спасибо, я не курю.

На этом разговор иссяк. Я закурил сигарету и оглядел комнату. Время от времени я поглядывал на свою соседку.