Вероятность равна нулю

13 июля, воскресенье

Ковачева разбудил телефонный звонок.

Он сразу же привычно посмотрел на часы. Было начало седьмого. Кому он понадобился в такую рань? Скорей всего, ошибка. Но, может, из управления? Как бы то ни было, придется откликаться на назойливое дребезжанье, не то проснется жена. Соскочив с кровати, он вышел в холл к телефону.

– Доброе утро, товарищ полковник! – зарокотал в трубке бас генерала Маркова. – Вроде бы не вовремя звоню, вы уж извините и за воскресенье, и за ранний час. Надеюсь, понимаете – по неотложному делу. Неотложному!

– Что случилось, товарищ генерал? – тихо спросил Ковачев.

Жена все-таки проснулась. Стояла в дверях спальни – сонная, с недоумевающим взглядом.

– Случилось то, что вам надо немедленно ехать в Варну. Вместе с Петевым и Дейновым. Они уже в курсе. Товарищу полковнику, как и положено, звоню последнему – чтоб он прихватил лишних пятнадцать минут сна…

– Благодарю. Подробности будут?

– Все подробности узнаете из шифровки. Ее передаст вам Петев. Самолет в восемь пятнадцать, машина будет у вас в семь тридцать. Времени хватит, верно? Минев знает о вашем прилете, будет ждать в управлении.

Пока Ковачев брился и стоял под душем, жена приготовила ему чемоданчик. К таким вызовам она давно привыкла.

Шифровка была лаконичной. Минувшей ночью (точнее, за минуту до полуночи) спецслужба перехватила странную радиограмму, переданную в эфир в районе между Золотыми песками и Балчиком, где-то возле Кранева. Те, кто засек передачу, по «почерку» предположили, что неизвестному радисту что-то мешало. Вероятнее всего, передатчик находился в автомашине – радист воспользовался ее аккумулятором.

Вот и весь текст шифровки. Остальное предстояло распутывать.

В Софийском аэропорту у них еще хватило времени выпить по чашечке кофе. А в Варне ждала машина, и они с места в карьер понеслись в город.

В кабинете, кроме начальника окружного управления генерала Минева, чинно сидел человек в очках, представившийся майором Симовым из отдела дешифровальной службы. Минев ознакомил Ковачева с материалами. По тону его трудно было понять, обижен ли он, что министерство скоропалительно передало дело софийской группе, или радуется, что в самый разгар курортного сезона не придется самому копаться в такой заурядной истории.

Впрочем, знакомство с материалами не затянулось. Действительно, в 23.59 седьмая станция перехвата засекла тайную передачу. Электронная автоматика не только записала сигналы, но мгновенно задействовала подстанции Б и В. Три луча пересеклись в квадрате Л-17, где зафиксировали стационарный радиоисточник. Туда немедленно выехали оперативники, но, когда через четверть часа группа оказалась на предполагаемом месте, вблизи не было ни души. Ни одного автомобиля в окрестностях, ни одного строения вокруг.

Пока оперативные машины безуспешно прочесывали окрестности, перехваченные сигналы были переданы в Софию. Дешифровальная машина в министерстве бесстрастно проглотила пятизначные группы цифр, «жевала» радиограмму несколько часов и наконец в восьмом режиме алгоритма ЕФ-3 выплюнула дешифровку. Оказалось, передача велась на английском языке. В переводе текст выглядел так:

«…ПЕСКИ ДВЕНАДЦАТЬ ОТЕЛЬ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬ О'КЭЙ ЭКСТЕРЬЕРА УСЛОВИЯ ЖАЛКИЕ МЭРИ И ДИНГО ЧЕРЕЗ ТУРЦИЮ МАМАН».

Повертев листок с переведенным текстом, Ковачев положил его на стол.

– Гм… динго. Не о дикой ли австралийской собаке идет речь? И куда – «через Турцию»? К нам или от нас? Вроде и расшифровали, а поди разберись!

– То-то и оно, – сказал Минев. – Вероятно, она еще и закодирована. Однако пора выслушать соображения майора Симова.

– Действительно, в дешифровке сориентироваться трудно. Надо иметь в виду, что начало радиограммы отсутствует, мы располагаем текстом лишь с того момента, когда включился магнитофон. Передача шла с небольшим ускорением, не более двадцатипятикратного. Но «растягивание» сигналов до скорости, с которой работал неизвестный радист, показало, что специалист он отнюдь не классный. Скорее всего, недостаточно хорошо обученный любитель. Об этом можно судить не только по неравномерным интервалам между цифрами, но и по неровному радиопочерку. К тому же почерк немного вялый, замедленный…

– Но этот ваш «заурядный любитель», – перебил Ковачев, – располагает приставкой для предварительной записи сигналов, которая в нужную минуту «выстреливает» загадочную цифирь.

– И что самое интересное, – подхватил Симов, – приставка снабжена достаточно мощным передатчиком. Отсюда его услышат хоть в Новой Зеландии.

– Или в Австралии, – сказал Минев.

– К тому же радист располагал и аппаратурой для шифрования текста, для превращения букв в цифры – правда, в несколько ограниченных пределах. Такую аппаратуру, как и приставку для ускорения записи, в магазине «Тысяча мелочей» не купишь…

– Вы хотите сказать, радист хорошо подготовлен? – спросил Ковачев. – Специфические для его профессии средства – это вполне естественно.

– Я хочу обратить внимание на тот факт, что оснащен он как раз слабовато. Возможности для шифрования у него были ограниченные. Потому мы так легко и раскусили орешек.

– Простой шифр, говорите? – в задумчивости проговорил Минев.

– Да, очень.

– Странно. Будто нам хотели облегчить задачку по дешифровке… Но тогда едва ли можно верить этой шифрограмме.

– Хоть верь, хоть не верь – все равно будем разбираться, – сказал Ковачев. – Первая наша задача – найти Маман, раскрыть этот псевдоним. Надо установить наблюдение за всеми автомобилями, которые ночью останавливаются на шоссе с работающим двигателем. Понятно, такая слежка в чем-то бессмысленна, но другого выхода нет. Дейнов, твоя задача – поинтересоваться гостями, прибывшими в последние дни в гостиницу «Интернационалы». А Петев возьмет на себя наблюдение за машинами. Вдруг кто-нибудь еще раз выйдет в эфир? – Он перевел взгляд на Минева. – Товарищ генерал, одной нашей группе здесь не управиться. И для поисков машины с передатчиком, и для кое-чего другого потребуется ваша помощь. Нам нужны люди.