Сон в руку

- Да вы просто мастер на все руки, - заметила Даша. - Пан Ярослав, вы были обречены стать детективом. И на мотоцикле, и на лошади... Гений, просто гений. Кстати, что значит "подходящая лошадь"?

Прохазка смущенно одернул майку:

- Обыкновенная лошадь выдерживает всадника килограммов до восьмидесяти, поэтому мне и... - он покосился на упитанного Гошу.

Катин муж заметил косой взгляд и моментально занервничал:

- Что он сказал? Что меня не возьмут?

Даша была рада пояснить:

- Именно. Пан Ярослав сказал, что ты толстый, как свинья, и на...

- Неправда! - возмутился Полетаев. - Дарья Николаевна, с полной ответственностью заявляю: вы провокатор. Прямо какой-то Азеф в юбке! Посмотрел на ее одежду и поправился: - В джинсах. Женских. - После чего поспешил пояснить покрасневшему Гоше: - Пан Прохазка говорит, что для всадников весом свыше восьмидесяти килограммов используются специальные лошади...

- Тяжеловозы называются, - не унималась Даша. - Те, которые на лесоповалах работают.

Гоша ничего не сказал, но в его темных злых глазках промелькнула ненависть.

5

Прохазка с непостижимой для своей массивной фигуры легкостью вскочил в седло. Конь под ним дрогнул, но устоял. Лишь на крупе вздулись змеящиеся вены. Несчастное животное попробовало взбрыкнуть и иными способами выразить свое недовольство, но Прохазка продемонстрировал не только прекрасные качества наездника, но и тонкое знание конской психологии. Обменявшись парой любезностей, человек и конь пришли к консенсусу, и вскоре бородач галопом покинул манеж. Остальные справились с поставленной задачей менее эффектно.

Виктор Семенович, которого только жадность и природная глупость подвигли на рискованный для его возраста эксперимент, очень нервничал и на странной смеси русского, английского и немецкого языков давал конюшему советы, каким именно способом следует сажать его в седло.

- You must [Вы должны (англ.).] с силой подсадить меня up and [Вверх и... (англ.)] вверх. Ферштеен? [Понимаете? (нем.)]

Слово "ферштеен" конюх понял и кивнул головой. Однако Виктору Семёновичу его кивок не показался убедительным. Тогда он взял мужчину за руку и, глядя ему прямо в глаза, громко пояснил:

- You! - потыкал того в грудь. - You must take my вот этот leg [Вы должны взять мою... ногу (англ.).], - потряс левой ногой. - И снизу - down to up [Снизу вверх (иск, англ.).] - толкаешь вверх. Только очень сильно, strong, very strong! [Сильно, очень сильно! (англ.)] Ферштеен? Чтобы я успел сесть on horse [На лошадь (англ.)]. Ферштеен? - И для пущей убедительности похлопал сивку по крупу.

Лошадь шарахнулась и скосила недобрый глаз. Конюшему этот монолог тоже не доставил удовольствия, поэтому он молча положил руки нервного ездока на луку и вставил его левую ногу в стремя.

- Вшехно разумим. Делай! [Все понимаю. Давай! (чеш.)] - С этими словами он подхватил побледневшего Виктора Семеновича под праву ноженьку и подбросил как можно выше.

Ох, не стоило тому так настаивать на силе толчка. С тонким визгом, словно камень, пущенный из пращи, Виктор Семенович перелетел через гнедую и с нехорошим шмяком приземлился на другой стороне. И так бы лежать ему до прихода помощи и тихо постанывать, но злобный Катин свекор не придумал ничего умнее, как со всей силы пнуть ни в чем не повинное животное. Лошадь, озверев от такой наглости, ответила ему тем же и с возмущенным ржанием умчалась. Виктор Семенович потерял сознание.

Конюший, сдвинув фуражку на затылок, покачал головой:

- То снад нени правда... [Не может быть (чеш.).] В жизни еще не видел, чтобы кто-нибудь пинал лошадь!

Как ни странно, но для остальных наездников этот эпизод прошел незамеченным. Даша с Катей, мобилизовав весь свой опыт пятнадцатилетней давности, почти без потерь забрались в седло, но, растеряв за этот же период отчаяние юности, теперь с ужасом осматривали землю с двухметровой высоты. Земля с такой верхотуры казалась очень твердой.

- Может, пешком походим? - пролепетала Даша.

Катя сжала зубы:

- Давай до первого падения.

- Твоего или моего?..

Выражение лица кузины говорило о том, что это может произойти одновременно.

- Не будем загадывать и для начала сделаем пару кружков на мягком.

Сестры неспешным шагом двинулись по манежу, устланному толстым слоем соломы. Они почти освоились, когда наконец с помощью двух дюжих мужиков удалось водрузить в седло и Гошу. Едва почувствовав, что он сидит и не падает, Гоша страшно обрадовался и принялся делать задом какие-то неприличные движения, видимо побуждая животное тронуться в путь. Катя, внимательно наблюдавшая за усилиями супруга, отвернулась и с плохо скрываемым раздражением бросила:

- И с этим человеком я когда-то занималась сексом...

Даша, стараясь сохранять равновесие, обернулась к сестре:

- Неужели это единственное, о чем ты сейчас способна думать?

- А о чем мне еще думать?

Даша хмыкнула. Не далее как два дня назад у них уже был разговор на эту тему, и тогда сестра была несколько иного мнения.

- О чем думать? Например, о том, как доехать до леса и не упасть. Как не упасть в лесу. Что делать, если все-таки в лесу мы упадем, и куда, черт побери, пропал Полетаев?!

И в это время в воротах конюшни показался принц. Да-да, тот самый принц, который однажды, по мнению большинства барышень, должен постучать копытом в дверь. Наши сестры хоть и давненько отпраздновали свое совершеннолетие (а заодно и еще пару юбилеев), но тоже невольно охнули.

Высокий мужчина в костюме для выездки, купить который под силу было разве что владельцу золотых приисков, вел под уздцы прекрасную белую лошадь. Все шесть бедер были одинаково стройны и мускулисты. Уже на подходе к манежу принц легко вскочил в седло и, гарцуя, приблизился к онемевшим женщинам.

- Как ваши успехи? - спросил он, ставя лошадь на дыбы. - Смею заметить, вы прекрасно смотритесь в седле, Дарья Николаевна. Жаль только, что не захватили с собой соответствующего костюма.

Действительно, из всей необходимой экипировки на Даше была только каскетка, да и та являлась собственностью конюшни и клиентам выдавалась из соображений безопасности. Остальной наряд для выездки составляли футболка и джинсы.