Сон в руку

Пан Ярослав растерялся. Он никак не ожидал встретить столь яростную реакцию.

- Я не хотел вас обидеть. Это все старый пан. Он сказал, что в России серьезные дела с женщинами не обсуждают...

Даша смотрела на шефа как на зарвавшегося мальчишку.

- Эх вы... И это после всего, что я для вас сделала!

Пан Прохазка решил не поднимать вопрос о том, что именно она для него сделала. Он сел на диван и вытянул босые ноги. Даша прикрыла лицо руками.

- Помните историю про десять негритят? Кто последний найдет этот проклятый дом, тот и убийца. Только мы уже об этом не узнаем...

Прохазка уныло шевелил пальцами босых ног. Они у него были длинные, тонкие, поросшие кудрявыми черными волосками.

- Не зря говорят, что легких денег не бывает... - вздохнул он. - Я ведь как подумал: если вы все равно его ищете, то почему бы не взять еще один гонорар. Над чем вы смеетесь?

Даша смахнула слезинку.

- Я спрашиваю: что нам теперь делать? - повысил голос Прохазка.

- Будем продолжать искать.

- Что?

- Будем искать это чертов дом!

- Как, после того, что случилось?

- А что нам еще остается? Мы взяли гонорар у трех человек. - Она посмотрела на начальника и снова начала хихикать. - Вы же не хотите, чтобы он являлся нам по ночам?

- Кто? - не сразу понял Прохазка.

- Дом, разумеется. Нам просто необходимо найти его. Заодно все и прояснится.

Прохазка поскреб бороду.

- Да, но... Как же мы будем его искать? Видеокассету у вас украли, фотографию тоже. Вы, как я понял, его не помните... Пан Деланян утонул. Он замолчал, увидев, как изменилось лицо секретарши. - Что вы еще задумали?

Даша действительно оживилась.

- Необходимо позвонить пану Чижику. Он должен уже вернуться.

- Пану Чижику? - нахмурился Прохазка. - Это еще зачем?

- Затем, что он ведь по-прежнему остается нашим клиентом. А главное, он может сообщить нам какие-нибудь новые подробности. Я, правда, потеряла кассету... - Она вопросительно посмотрела на Прохазку.

Тот пожал плечами: мол, я здесь ни при чем.

Даша почесала затылок:

- Но, с другой стороны, смерти Риммы и его сестры изменили существующее положение дел, не так ли? - И снова посмотрела на шефа.

Пан Ярослав с еще большей выразительностью пожал плечами.

- Будет странным, если пана Чижика посадят при таких обстоятельствах? А?

- Будет странным, если при таких обстоятельствах не посадят нас, пробурчал толстяк. - Четыре смерти, минимум две из них - убийства! Ужас какой!.. Но какие подробности вы хотите от него получить?

- Я просто подумала, если это дело так тесно связано с семьей пана Чижика, то вполне возможно, что у него где-то хранится фотография этого дома. Возможно, он даже что-нибудь расскажет нам о нем.

- Вы так думаете?

- Конечно! - Даша настолько воодушевилась новой идей, что позабыла про старые страхи. - Тогда нам и кассета не понадобится. Ведь он хотел получить ее только для того, чтобы доказать свою невиновность. А если я раскрою все эти убийства, то всяческие подозрения с него снимутся автоматически!

- Если только это не он их всех убил, - зевнул Прохазка.

- А?

- Он, между прочим, жив, а его жена, сестра и жена племянника умерли.

Даша растерянно хлопала глазами:

- Нет...

- Что "нет"?

- Не может быть... Он такой... - Она попыталась что-то изобразить в воздухе.

- Какой?

- Несчастный. Потерянный... Нет, он не мог. К тому же он уезжал.

Прохазка махнул рукой:

- Что с вами разговаривать? Надеюсь, вам удастся вычислить убийцу прежде, чем вы столкнетесь с ним нос к носу.

Даша вздохнула:

- Ладно... Постарайтесь пока всех успокоить, а я побежала звонить.

- Кому? - только и успел спросить пан Ярослав.

- Чижику, конечно!

Толстяк с грустью посмотрел ей вслед.

3

С полицией, разумеется, снова объяснялся Полетаев. Он разводил руками, пожимал плечами и кивал головой. Его жестикуляцию можно было охарактеризовать как согласительно-недоуменную: "Да, действительно. Да, очень странно. А представляете, каково нам?.." - и так далее и тому подобное.

Полицейские вели себя сдержанно, что-то записывали в свои блокноты, кому-то звонили по телефону, что-то выясняли. К членам их тургруппы не подошел ни один, но путешественники заметно нервничали и ожидали новых неприятностей. Когда вернулся Полетаев, все набросились на него с вопросами.

- Пока говорить рано, но на первый взгляд это действительно несчастный случай. На теле не обнаружено никаких следов борьбы.

- Значит, мы свободны? - подал голос Виктор Семенович.

- Пока - да. Так что можем ехать прямо сейчас...

- Мы же еще день здесь должны быть, - с грустью заметил Гоша.

- Лучше будет, если мы сразу после заключения судмедэксперта отсюда... - Полетев сделал жест ладонью, - уберемся как можно скорее.

- Это кто так решил? - с вызовом спросил Виктор Семенович.

- Это владельцы пансионата так решили, - сухо отрезал Полетаев и встал. - И молите Бога, чтобы молва о нас не опережала нас самих. Иначе в следующую гостиницу нас попросту не пустят.

Глава 40

1

Группа стояла молча, растерянно вперив очи в расписание. Теплоходы отходили каждый второй день. Сегодня, если можно так выразиться, был день первый.

- Что же вы, Даша, так невнимательно составляли маршрут? - начал было скрипеть Виктор Семенович, но тут же осекся под суровым взглядом ореховых глаз.

- Ах, простите меня за то, что нас выгнали из гостиницы и нам пришлось сдвинуть график на день! Каюсь, смерть не была запланирована в моем маршруте. Но в следующий раз постараюсь быть прозорливее.

- Зря только спешили, - зевнул Гоша. - Даже поесть не успели...

Неожиданно послышался смешок. Смеялась Катя. Группа удивленно смотрела на веселящуюся мать двоих детей.

- Что с тобой? - нахмурился муж.

- Мне неожиданно в голову пришла одна мысль: я учу детей тому, что человеческая жизнь священна. А она, оказывается, не стоит даже паршивого завтрака! - Последние слова Катя прокричала и со всей силы швырнула рюкзак на землю.

Все молчали. Один лишь Полетаев вздохнул и достал телефон.

- Алло, добрый день, можно заказать два такси?

До ранчо, где запланировалась следующая остановка, было километров пятьдесят. Путники угрюмо молчали, равнодушно скользя взглядом по зеленым холмам и живописной излучине матери всех чешских рек. Лишь дети, со свойственной их возрасту непосредственностью и способностью моментально забывать плохое, радовались коровкам и прочей живности, мирно пасущейся на бескрайних лугах. Черно-белые буренки задумчиво щипали траву и ничего не подозревали о человеческих страстях и страданиях.