Стелла искушает судьбу

Наконец она прилегла на кровать поверх жесткого «кусачего» одеяла и блаженно вытянулась.

Из коридора послышался жалобный писк эфемерного создания — Людочки:

— Куда вы? Туда нельзя! Я вам ее сейчас в холл выведу!

Но дверь уже распахнулась, и в нее величественно вплыла Людмила Сергеевна — как всегда подтянутая, при прическе, надменная и суровая.

«Такую остановишь! — подумала Рита. — Что ж она раньше-то не появилась?»

— Здравствуй, Рита! — подчеркнуто официально обратилась к ней Людмила Сергеевна. Тут взгляд свекрови упал на стеклянные трехлитровые банки с букетами роз (их было уже три!), теснившиеся на Ритиной тумбочке, дверка которой не закрывалась — так много там было фруктов, несмотря на то что Рита постоянно всех угощала — и соседок и персонал. Губы Людмилы Сергеевны презрительно искривились. — Как я и предполагала, ты не теряешь времени даром!

Рита сначала не поняла ее намека, потом, задохнувшись от возмущения, попыталась ответить, но непреклонная свекровь слушать ее не стала.

— Я думаю, тут говорить не о чем! — безапелляционно заявила дама. — Я всегда была против этого брака. Но теперь у Сережи все наладится… Через три дня тебя выписывают; завтра я привезу сюда твои вещи — два чемодана, Сережа все собрал, так что не стоит его беспокоить… И авиабилет. Пришлось понести расходы, но это — лучший выход из создавшегося положения! Ты улетишь домой сразу после выписки из больницы.

Рита усмехнулась, желание объясняться со свекровью у нее пропало, но она все-таки произнесла:

— Вы запретили ему со мной видеться?

— О нет! — В голосе Людмилы Сергеевны прорезались нотки злорадства. — Неужели ты не понимаешь? И у тебя хватает наглости… Ведь выкидыш — результат твоего распутного поведения! И я наконец-то раскрыла сыну глаза! Связаться с такой шлюхой!..

— Что-о? — Глаза Риты округлились. — Моего распутного поведения?..

— И эти вот цветочки, — омерзительно ядовитым тоном продолжала свекровь, — лучшее тому подтверждение! Такие букеты дарят только шлюхам! Больше ты никого из нас не увидишь. Я передам билет твоему лечащему врачу, и… Открою ей глаза! И попрошу оградить нас… А то и милицию привлеку! У меня везде связи! И вообще, мы уже подали на развод!

— Да иди ты!.. — вдруг совершенно спокойно сказала Рита.

— Что? — Людмила Сергеевна замерла с открытым ртом.

— Пошла вон! — лениво бросила Рита и отвернулась. Несмотря на то, что ей удавалось сохранять внешнее спокойствие, ее всю трясло. Ах, она плохая? Ну так получите же! Она такой и будет. Такой, какой всегда считала ее свекровь.

— Хулиганка! Проститутка!

— Немедленно прекратите безобразие! — Людочка — хрупкая и маленькая по сравнению с высокой и дородной Людмилой Сергеевной — стояла перед ней с видом воробья, всерьез собравшегося атаковать ястреба. — Здесь больные, и вы не имеете права нарушать их покой!

Людочка была неподражаема. В ней чувствовалась такая непоколебимая решимость, что разбушевавшаяся матрона сникла и, круто развернувшись на каблуках, бросилась вон.

Рита взглянула на медсестру виновато и растерянно — ведь наверняка и она, как и все вокруг, слышала, что сказала о ней, Рите, ее бывшая (теперь это уже совершенно ясно!) свекровь.

Людочка кивнула ей и, вдруг лукаво улыбнувшись, подмигнула.

— От такой стервы надо бежать на край света! — громко сказала Петровна.

— Да я бы ей все глаза повыцарапала! — вскинулась боевая брошенка Валентина.

— Плюнь ты на нее, Рит! — посоветовала из дальнего угла светленькая пышноволосая Наташа.

Рита приподнялась на кровати и окинула своих соседок взглядом: все смотрели на нее, но никто — с презрением и осуждением, ей сочувствовали, ее понимали, ее жалели.

Она попыталась было что-то сказать, но голос изменил ей, и она громко разрыдалась…

Рита одевалась в кастелянской. Рядом с ней стояла Людочка и кивала.

— Цветы, конфеты и фрукты — всем раздай… — Рита брезгливо посмотрела на покоробившиеся от пропитавшей их крови черные слаксы и, решительно тряхнув длинными темно-каштановыми волосами, принялась их надевать. — Этой стерве, если завтра придет, ничего не говори!

— Я же завтра выходная.

— Ну женщин предупреди. Впрочем, я прямо сейчас — к Сереже… Что бы ни случилось… Чемоданы сама заберу! Значит, не придет…

— Рит, Рита?.. А если он тебя домой не пустит?

— Он? — усмехнулась Рита и подумала: «А если и правда не пустит?»

Видимо, уловив ее колебания, Людочка вдруг затараторила, спеша и сбиваясь:

— Вот мой адрес! Сейчас запишу. У меня мама хорошая! Она все поймет… Я ей позвоню. Ты приходи… Приходи, слышишь?

Вновь в глазах Риты заблестели слезы, столько хороших, славных людей рядом, почему она не видела их раньше? Почему винила во всем чужой, не принявший ее город? Может быть, она просто ходила не по тем улицам? Или слишком замыкалась в себе, закрываясь, прячась от людей, слепая сначала от счастья, а потом — от горя?..

Рита покачала головой:

— Спасибо, но я сама… Я должна сама с этим справиться. Понимаешь?

Людочка, упрямо сжав губы, засунула клочок какого-то бланка, на котором записала адрес, в карман Ритиной шубы.

Та улыбнулась и поцеловала девушку в разрумянившиеся щеки:

— Я вас никогда не забуду… Да, знаешь, угости обязательно чем-нибудь бабу Настю. И скажи, что я все поняла, я буду бороться. И еще… что я ее очень люблю и… и спасибо ей!

Рита так спешила, что едва не сбила с ног входившего в дверь больницы молодого человека с цветами и объемистым пакетом в руках, который показался ей почему-то знакомым. Русые волосы, светлая куртка… Ах, да какая разница! Уже почти семь часов, Сережа пришел с работы…

Она помчалась вниз по покрытым льдистым налетом ступеням.

Молодой человек вдруг остановился, круто развернулся и побежал за ней.

— Подождите! Да подождите же! — Русоволосый схватил Риту за рукав.

— В чем дело? — резко спросила она, не сбавляя шагу.

Он рассмеялся:

— Ну вот, теперь я точно знаю — это вы! Маргарита Михайловна Богданова-Разумова.

— Да что вам от меня нужно? — разъярилась Рита.

— Ну вы же моя спасительница! И я теперь — ваш вечный должник!

Она фыркнула, сообразив наконец, кто перед ней:

— Вот уж спасительница! Ведь вы же на меня не наезжали. Подумаешь, правду сказала! Это что, стало теперь такой редкостью, что я могу претендовать на установку бронзового бюста при жизни? Как Герой Советского Союза? Ладно, пока. Я, знаете ли, спешу!

— Вот и хорошо. Давайте я вас подвезу.

Рита наконец улыбнулась. Наверное, если бы она не отказалась от его помощи тогда… Может быть, все обернулось бы иначе?

— На Молодежную! — скомандовала она, устраиваясь на переднем сиденье знакомых белых «Жигулей». — Не затруднит?

— Для вас хоть в Петропавловск-Камчатский! Кстати, — он указал на заднее сиденье, куда положил, садясь в машину, букет и пакет, — там ваши розы и бананы… неужели я не угадал, и вы предпочитаете лилии и ананасы?

— Кактусы и помидоры, — в тон ему отозвалась Рита, и он с притворным восхищением воскликнул:

— О-о! У вас потрясающий вкус!

Рита чувствовала, что нравится симпатичному русоволосому парню, и это не было ей неприятно. Она уже отвыкла от милого легкого флирта, ни к чему не обязывающего и именно потому столь волнующего. Полгода прожила она в этом городе, как добровольная затворница… И что же будет теперь? Нет, по крайней мере, в одном ей повезло — не придется искать дорогу, ведь больница расположена в совершенно незнакомом ей районе. Очень кстати приехал этот парень! Ох, черт, как же его зовут?

По мере того как машина Влада приближалась к ее дому, Рита мрачнела. Парень, видимо почувствовав ее настроение, замолчал.

— Спасибо, — сказала она, когда машина остановилась у ее подъезда.

— Я подожду вас.

— Не стоит.

— Жаль, я хотел пригласить вас куда-нибудь… Возьмите, пожалуйста, цветы и фрукты…