Мерцание золотых огней

"Бочка с квасом!"

- Кочегар, ты, как я вижу, приторчал с моей киской? - раз дался рядом злой голос Котова. - Вали, найди себе кого-нибудь еще. А мы с Юлькой пока подумаем, где поразвлечься.

- Сам отвали, Стас, - злобно сощурился Кочегар. - Не видишь, нам хорошо, мы танцуем. Я тебе всегда помогал, а теперь ты мне помоги: сдерни отсюда, - он явно хотел казаться "крутым" в гла зах Юли.

- Чего-о-о? - заревел Котов. - Ты совсем охренел, козел! - Он схватил Кочегара за плечи, оторвал от Юли и швырнул в сторону. - Пойди, проспись, кореш! Ты забыл, с кем разговариваешь!

- Это ты забыл, Стас! - крикнул Кочегар. - Достал ты меня уже - вот как, - он чиркнул ребром ладони по горлу. - Понял, да?! Смотри, как бы жалеть об этом не пришлось!

- Заткнись, падла!

Незаметно вокруг них образовалось пустое пространство. Ре бята, которые танцевали рядом, отошли в сторону, не желая ока заться в центре драки. Если уж Котов с Кочегаром орут друг на друга, тут все может быть!

- Да пошел ты! Думаешь, заимел машину и пахана важного, так и центровой уже?! Плевал я на тебя, Стас!

Котов двинулся на него, но Кочегар ловко ускользнул к вы ходу, крикнув напоследок:

- Мы ещё потолкуем, Стас! Я тебе прочистю мозги, может тогда соображать будешь лучше!

Котов не стал гнаться за своим лучшим дружком, это было бесполезным делом. Он схватил Юлю за руки, злобно рявкнул:

- Ты накеросинила его, киска?

- О чем ты, Стас? - потупила взор Юля. - Он же твой дружок, он же был с тобой тогда, ну я и подумала... Привязался ко мне, потанцуем, да потанцуем. Ну я и согласилась, а что было делать, если ты стоял и смотрел, как он пытался свои грязные, липкие лапы опустить пониже...

- Ну, сука, он от меня далеко не убежит! Могла бы послать его на хрен!

- Так он же твой дружок...

- Сука он, а не дружок.

- Извини, Стас, я устала от всех этих ваших разборок, пой ду-ка лучше домой.

- Куда - домой? Мы же хотели прибалдеть где-то.

- Я устала. Надоела все это. Думала, хоть с тобой можно чувствовать себя спокойно, но ошиблась.

- Кончай выдрючиваться, киска. Кочегару завтра поймет, что к чему, и все будет о`кей. Ну что, куда махнем?

А ты хочешь?

- Спрашиваешь!

- Хорошо... Пошли отсюда, я тебе скажу за забором.

Они вышли с танцплощадки, остановились под старым тополем.

- Сейчас я пойду домой, отдохну, а потом мы можем встре титься... она быстро зашептала ему на ухо.

- У бочки с квасом? - удивился Котов. - В двенадцать? Что за дела?

- Потому что ты такой смешной, - она смущенно улыбнулась, - похож на эту бочку. А двенадцать - значит, ровно в полночь. Представляешь, как будет здорово!

- А потом что?

- Придумаем.

- Ладно. Так ты сейчас сваливаешь? Подбросить до дому?

- Я же сказала, что твоя машина вызывает у меня истерику. Ты ведь не хочешь получить по голове булыжником, Стас?

- Кто же хочет, - хмыкнул толстяк. - Ну ладно, киска, пока. Значит, у бочки с квасом в двенадцать.

За поворотом Юля увидела Кочегара и подмигнула ему. Саль ная ухмылка была ей ответом.

Ровно в двенадцать Юля пришла к бочке с квасом, которая стояла в самом начале улицы, круто спускающейся к правому бере гу Дона. Она не выходила к реке, эта улица, упиралась в кирпич ный дом. Под колеса бочки были положены камни, чтобы она не скатилась вниз.

Котов уже ждал её.

- А ты чего в перчатках? - удивился он.

- Тебе не нравится, когда дама в перчатках? - спросила Юля.

- Да нет, почему... Но сегодня тепло.

Он обнял её, жадно прижался к е губам своими слюнявыми гу бами, одну ладонь положив на её спину, а другой уверенно полез под юбку.

- Нет-нет, подожди, - запротестовала Юля. - Не сразу...

- А чего ждать?

- Ну-у... можно придумать что-нибудь поинтереснее.

- Я уже придумал. Давай залезем под бочку. Ты классно при думала, чтобы здесь встретиться. Народу - никого, под бочкой нас никто не увидит.

- А если на бочке?

- Никогда не пробовал... Слушай, киска, с тобой не соску чишься. А как мы там будем... на бочке?

- Я и сама не знаю, - Юля смущенно опустила глаза. - Мне с тобой хочется чего-то необычного, понимаешь, Стас?

- Ладно, давай попробуем, - Котов забрался на бочку, предс тавляя, как они там будут "пробовать". Неудобно, так в этом же и весь кайф! С нею "пробовать" интереснее, чем просто трахать ся! Сейчас он и так, и эдак покрутит её, разденет и прямо на бочке... Кайф! - Залезай.

Юля зашла с тыльной стороны, выбила ногой камни из-под ко лес, протянула Котову руку. Он наклонился, но её ладонь выс кользнула из его потной ладони.

- Ты с другой стороны зайди, - сказал он.

Юля зашла с другой стороны, и не дотянулась рукою до его руки.

- Ляг на бочку и дай мне руку, - сказала она.

Котов послушно выполнил приказание, растянулся на бочке, опустил вниз руку.

- Иди сюда, мы сейчас такое устроим...

- Я устрою, - неожиданно жестко сказала Юля. - Я тебе такое устрою, что больше никогда и никого не изнасилуешь, подонок!

И столкнула бочку с места.

Котов не сразу сообразил, что случилось.

- Ты чё, сдурела? Кончай выпендриваться...

Бочка с грохотом помчалась вниз по улице, резко набирая скорость. Котов, распластавшийся на ней, попытался сесть, чтобы легче было спрыгнуть, однако, жуткая тряска заставила его силь неё вцепиться руками в крышку наверху.

Юля встала за дерево, и, зло прищурив красивые голубые глаза, следила за тем, как бочка со страшной скоростью несется вниз. Котов уже понял, что спрыгнуть не удастся. Он дико зао рал, и в это мгновение бочка врезалась в кирпичную стену дома, перевернулась, отлетела в сторону. Страшная сила инерции смела Котова, он, перекувыркнувшись в воздухе, врезался головой в стену дома и тяжело шмякнулся на черный асфальт. Левый глаз его выскочил, левая сторона черепа превратилась в сплошное крова во-серое месиво.

- Ты где была так долго, Юля? - спросил Григорий Малюков, вставая с кровати. - И почему я должен был до двенадцати смот реть телевизор?

- Ты смотрел, папа?

- До двенадцати, как и договорились. А что случилось, доч ка? Ты почему такая бледная? Юля, на тебе лица нет! - встрево жился Малюков.

- Папа, запомни: я сегодня вернулась домой в десять и больше никуда не выходила.

- Как это - не выходила?

- Ну так, не выходила и все. Я пришла домой около десяти вечера, уставшая, и сразу легла спать.

- Юля! Ты меня пугаешь, дочка... Да объясни ты толком, что случилось?

- Что должно было, то и случилось. Папа, я если тебя очень сильно обидели, ты что будешь делать?

- Я? Ну, не знаю... Смотря кто обидел. Если кто-то из му жиков, своих, так можно и морду набить. А если директор наорет или без премии оставит - что ж тут сделаешь?

- Получается, если у него власть, может делать с тобой все, что хочет?

- Не все, но обидеть может любого работягу. На то он и ди ректор. Начальник.

- Ты ошибаешься, папа. - холодно сказала Юля. - Никто нико го не может обижать безнаказанно.

- Уж больно суровая ты, дочка, - миролюбиво сказал Малю ков. Хорошо, кабы так, да не всегда это получается. Ты что, какому-то хулигану стекла в хате побила?

Он улыбнулся, давая понять, что шутит, но жесткий, презри тельный взгляд дочери согнал улыбку с его губ.

- Папа, ты веришь мне? Веришь, что я никому не причиню зла без причины?

- Конечно, дочка, конечно, - озадаченно пробормотал Малю ков. - Ты у меня умница, с какой стороны ни глянь...

- Тогда запомни: ты до двенадцати смотрел телевизор и точ но знаешь, что я из своей комнаты не выходила после того, как пошла спать. Кто бы ни спросил, как бы ни угрожали, ни выпыты вали - я после десяти была дома.

- Ну, дома, так дома, - покорно развел руками Малюков.

- Это очень серьезно, папа, - резко сказала Юля и убежала в дальнюю комнату.