Путь Черной молнии (СИ)

Если тебя сегодня выпустят, мы с тобой еще о многом поговорим. Сейчас поведут к хозяину, веди себя спокойно и уверенно. В принципе тебя не режимники, а начальник отряда решил трюмонуть (Посадить), так что на первый раз много не дадут. Выйдешь в зону, нужно будет на объект обернуться, там нас ждут дела серьезные.

Зазвенели ключи, загремели засовы - начали выводить осужденных на "ковер" к хозяину.

После того, как увели Дрона и всех остальных, кто-то в коридоре приоткрыл кормушку камеры, где находился Воробей, и кинув свернутую бумажку, тихо сказал:

- Прочти маляву и будь в курсе. Сашка развернул записку и прочел следующее:

"Воробей, в зону пришел человек, который утверждает, что "Грек" - бывший семьянин Пархатого в натуре дырявый (Опущенный) по тюрьме. Можешь сослаться на этого пассажира, его кликуха Пыж, и сделать предъяву Пархатому. Если сядешь в одну хату с ним, выламывай падаль, а не - то сам припомоишься. Бывай, спокойной тебе отсидки". В конце стояла подпись - "Сибирский"

Теперь у Сашки появилось много времени, чтобы разобраться и мысленно привести в порядок все свои дела и, конечно же, вспомнить о своей любимой матери, о которой он забыл в круговерти последних событий. Хотелось спокойно помечтать о вольной жизни.

Воробьева, Рыжкова, Воронова и паренька Серегу посадили в одну камеру. Первый раз Сашке довелось сидеть в изоляторе. Нары деревянные, стены "под шубой" - набрызги бетонного раствора, чтобы зэки не писали на стенах и не прислонялись спинами. Параша выносная, света мало, но по сравнению с рабочкой: здесь довольно тепло.

Рыжков примерял на себя роль главного в камере, все прохаживаться от решки (Зарешеченное окно) до дверей и балагурил. Смеялся и хаял по чем зря ментов, козлов. Сашка, имевший теперь компромат на Пархатого выжидал удобного момента и приглядывался к обстановке.

Ворон не был против, чтобы Жека держал в камере мазу (Главенство). На нижних нарах было всего два места, одно занял Пархатый, а другое - у противоположной стены решил занять Ворон. Сашка опередил его, и сняв с себя куртку, бросил на нары. Так он дал понять бывшему блатному, что место занято. Учитывая бурную ночь со всеми вытекающими оттуда последствиями, Ворон противиться не стал, но про себя подумал: "Не будь Дрона, я бы указал ему место, ишь, щегол желторотый, и этот туда же лезет". Но вслух не решился высказать свою мысль, глядя на внушительные бицепсы Воробья, и вспоминая его "послужной" список недавних драк с блатными.

Парнишка-Серега, попавший с ними в одну камеру, действительно был еще молод, ему месяц назад исполнилось восемнадцать лет. За нарушение режима его перевели с малолетней колонии во взрослую зону, и он уже успел примкнуть к блатным двенадцатого отряда. Когда менты пошли с ночным обходом по спальной секции и сцепились с Кротовым, то Серега грубо вставил свое "Я", за что и пострадал: начальник колонии выписал ему десять суток ШИЗО.

Сашка любил заниматься утренней зарядкой, даже здесь он отжимался на кулачках от пола и делал сотни приседаний. Он совершал головокружительные кувырки на месте, отжимался на левой ноге, также и на правой. Садил себе на плечи Серегу и приседал до изнеможения. Сокамерники смотрели на него с чувством восхищения, наблюдая за игрой бицепцев, как наливалась металлом мускулатура.

В зоне Сашке каждый день приходилось вставать раньше всех и выходить на улицу, где наедине с природой он отдавался сладостному занятию - тренировке. Многие смотрели на его занятия с удивлением, наверно не один, из наблюдавших хотел бы присоединиться к Сашке, но желающих не оказывалось. Позже к нему примкнул здоровенный парень - Сергей Ирощенко: они вместе стали делать пробежки и заниматься спортом.

Сидя на сутках, Воробьев узнал настоящий вкус ржаного хлеба, до этого случая он никогда его не пробовал. День проводили на хлебе и на кипятке, на следующие сутки шло трехразовое питание. Глядя со стороны, можно было позавидовать: с каким аппетитом арестанты ели свою пайку хлеба, посыпав слегка солью и при этом запивая чистым кипятком.

Вскоре с питанием стало полегче: в открывшуюся кормушку влетал пакет с продуктами и куревом или из соседней камеры через продолбленное, небольшое отверстие - кабур, пролезет скрученная "кишку" в форме колбасы. Это зоновская братва не оставляла каторжан без грева. Съедать приходилось все и сразу (Обыск), сигареты прятать, так как проводились частые ментовские шмоны . Курить в изоляторе строго запрещалось. Махорку рассыпали по разным щелям и отверстиям, если был целлофан, то тщательно его скручивали и на время обыска опускали за решетку на улицу.

Пархатый, имея паскудную натуру, наблюдал за молодым Серегой. Он постоянно его подначивал, подковыривал разными, непонятными словечками. Паренек, по своей молодости, как мог, огрызался и по - началу не сдавался, но постепенно нахальный и наглый Жека начал ловить его на игре слов. Ворон тоже подключился к этой игре и, видя, как паренек заостряет внимание, они ржали, словно кони, продолжая над ним измываться. Сашка смотрел на всю эту картину и думал: "Зря я этому уроду поверил, какой он был подонок, таким видно и останется. Ну ничего, сегодня я ему такую предъяву сделаю, что его жизнь в зоне в корне изменится".

После очередного "наезда" на парнишку, Пархатый поймав на слове Серегу, потребовал от него, чтобы он исполнил сто пятьдесят разных песен. Если же не споет пацан такое количество, то Рыжков объявит его фуфлометом (Что и фуфлыжник - Человек проигравший, пообещавший, но не вернувший долг. Иными словами - толкать фуфло). Сережка совсем сник.

Сашка потерял терпение, смотря на "художества" Пархатого и Ворона, и решительно встал на защиту пацана.

- Слушайте наглецы, прекращайте с этим делом! Что к пацану прилипли?

Рыжков состроил удивленную физиономию и отпарировал:

- А ты думал, как здесь пацанву проверяют. Может он колонется (Сознается) в чем-нибудь. Так что учись пехота, как ходить по полю без пыли.

Пархатый ехидно заулыбался, обнажив фиксу на верхнем зубе.

- Ты бы его лучше делу подучил, чем капканы ставить,- продолжал заступаться за Сергея Сашка.

- В школе надо было учиться,- с издевкой отвечал Пархатый.

- Воробей, а чё ты в натуре за молодняка впрягаешься, пусть сам за себя отвечает,- встрял в разговор Ворон.

- О-о! Я чувствую, как здесь нарастает эскалация напряженности, - Сашка поднялся и сел на нары,- Пархатый, и ты Ворон, предупреждаю, я пацана в обиду не дам, не завяжете...

- А то что?- прервал его Рыжков.

- Жека, ты меня хорошо знаешь, не дергай тигра за усы.

Да, Рыжков знал силу Воробьевского удара, его и Ворона он в два счета размажет по стенке. Но уступать свое лидерство в этой хате он не собирался.

- Слушай, Воробей, бери на себя столько, сколько можешь унести. Я своих пацанов только так и проверяю, а если ты на братву из-за какого - то чухана будешь накаты делать... - он сделал щелчок пальцами. Сашка подметил, что Пархатый просто провоцирует его, но решил все-таки спустить разговор на тормозах.

- Ладно, Жека, давай договоримся так, ты подбирай себе в семью кого хочешь, я же - не лезу в твои дела. Пацана не трож, на том и разбежимся. Лады!

- Ладушки земляк, по рукам,- улыбался Жека.

- Я серьезно, Пархатый, за Серегу с тебя Крот спросит.

- Я уже три года эту зону топтал, когда Крот сюда припахал, так что, кое- кому здесь еще долго рогом упираться, чтобы достичь моего положения.

Сашка, видя, что добром дело не кончится, все-таки решил поговорить начистоту с Пархатым.

- Жека, ты любишь всех подчинять. Я смотрю, ты привык, что все пляшут под твою дудку, потому вокруг тебя и вьются не пацаны, а одни шестерки.

- А у тебя, какие методы?

- Я привык договариваться.

- С кем? С этим быдлом, с пехотой, которая с автоматом в карауле стояла.

- По-твоему они нелюди?! Не греби всех под одну гребенку, мало что ли в зоне пацанов путных,- отстаивал свою правоту Сашка, вспоминая о Зеле, Сергее Ирощенко и Каленом.