Музыка под занавес

— Вот как?

— Да. Я решила съездить в «Силу слова» и уточнить, кто из соотечественников Федорова мог присутствовать на их вечере.

— Тебя подвезти?

— Конечно.

— Но сначала сделай мне одно одолжение. Мне нужна запись выступления Федорова в Поэтической библиотеке. Ты сможешь ее взять?

— Да. А зачем?

Ребус рассказал о Скарлетт Коулвелл и о последнем стихотворении Федорова, которое та хотела перевести.

— Хочешь попасть к ней в друзья?

— Принеси лучше запись.

Ребус вздохнул. Шивон уже открыла дверцу, но на секунду замешкалась.

— На вечере для «Силы слова» Федоров читал «Шотландскую славу» Бернса, — сказала она.

— Я знаю это стихотворение. — Ребус кивнул. — Оно о том, как англичане нас купили. Когда панамская колония ^[22] прекратила свое существование, Шотландия потеряла колоссальную сумму. Англичане согласились заплатить наши долги, но только при условии, что мы объединимся в одно государство.

— И что в этом плохого?

— Я все время забываю, что ты англичанка… После этого объединения мы перестали быть нацией, Шивон.

— И превратились в сборище жуликов и негодяев?

— Если верить Бернсу, то да.

— Похоже, Федоров тоже был шотландским националистом.

— Может быть, история Шотландии напомнила ему родную страну, проданную за горсть презренных денег…

— Андроповым проданную?

Ребус пожал плечами.

— Принеси же, наконец, этот диск, Шивон!

37

Книжный магазин «Сила слова» оказался небольшим и довольно тесным. Ребус постоянно боялся, что если он не будет осторожен, то опрокинет какую-нибудь полку или рекламный стенд. Женщина за кассой уткнулась носом в какую-то книжку под названием «Лабиринт». В ответ на вопрос Ребуса она сообщила, что работает здесь неполный день и на поэтическом вечере Федорова не была.

— Но у нас есть его книги, — сообщила она.

Ребус посмотрел в ту сторону, куда указывала женщина.

— А они подписаны автором? — спросил Ребус, и Шивон тут же ткнула его локтем в бок, чтобы не отвлекался.

Сама она спросила кассиршу, фотографировал ли кто-нибудь выступление Федорова. Женщина кивнула и пробормотала что-то насчет веб-сайта магазина.

Шивон повернулась к Ребусу.

— Я должна была сообразить раньше, — сказала она с досадой.

Из магазина они поехали к ней домой. Там Ребус припарковался во втором ряду, потому что в этот час искать свободное место можно было до второго пришествия.

— Давненько я у тебя не был, — сказал он, когда Шивон провела его в узкую и длинную прихожую. По планировке ее квартира была такой же, как у него, но отличалась более скромными размерами.

— Извини, — отозвалась она. — Не то чтобы я не хотела тебя видеть, просто в последнее время мне было не до развлечений.

Ребус кивнул и вошел в гостиную. На ковре возле дивана валялись обертки от шоколадных батончиков и пустой винный стакан. В углу дивана сидел на подушках облезлый плюшевый медведь. Ребус осторожно взял его в руки.

— Это настоящий «Стейф», — объяснила Шивон. — Мне его подарили, когда я еще была маленькой.

— А имя у него есть?

— Да.

— Скажешь какое?

— Нет.

Шивон подошла к компьютерному столу у окна и включила ноутбук.

У нее был специальный S-образный стул, якобы способствующий сохранению правильной осанки, но Шивон сидела на нем так, что упиралась ступнями как раз в ту часть, которая предназначалась для коленей. Через несколько секунд она уже вошла на сайт магазина «Сила слова», кликнула «Последние новости», потом «Галерею», и на экране появились фотографии Федорова, обращавшегося к слушателям с приветственным словом. Слушателей было много: они сидели не только на стульях, но и на полу, стояли в проходах, взирая на поэта с рвением новообращенных.

— И как мы узнаем, кто из зрителей русский? — спросил Ребус, наклоняясь к экрану. — По казацким шапкам? Или по спрятанным под полой ледорубам?

— Надо посмотреть список, — напомнила Шивон.

— Какой список? — не понял он.

— Список проживающих в Эдинбурге русских, — сказала Шивон. — Тот, который привез Стахов. Он даже себя внес в список, помнишь? Интересно, а своего шофера он не забыл?..

И она показала на экран кончиком пальца. Водитель сидел на низком кожаном диване в углу, почти полностью заслоненный расположившимися перед ним на полу любителями поэзии. Фотограф явно не был профессионалом — у всех, кто попал в кадр, были красные глаза, но, несмотря на это, узнать водителя не составляло труда.

— Когда русские приехали в морг, чтобы забрать тело Федорова, он был со Стаховым, — сказала Шивон уверенно и постучала по экрану ногтем.

Ребус всмотрелся.

— Но это же… водитель Андропова, — проговорил он. — Я столкнулся с обоими в вестибюле гостиницы «Каледониан».

— Должно быть, этот парень служит сразу двум господам, потому что, когда русские уезжали из морга, я видела, как он сел за руль стаховского «мерседеса». — Шивон повернула голову и посмотрела на Ребуса. — Как ты думаешь — стоит с ним побеседовать?

— Я думаю, что он сошлется на дипломатический иммунитет.

— Интересно, он был с Андроповым в баре, когда убили Федорова?

— Никто о нем не упоминал.

Ребус пожал плечами.

— Может быть, он ждал снаружи в машине.

Шивон посмотрела на часы.

— Какие планы? — спросил Ребус.

— У меня назначена встреча с Джимом Бейквеллом.

— Где ты с ним встречаешься?

— В здании парламента.

— Скажи ему, что тебе хочется выпить кофе. Я буду за соседним столиком.

— Разве у тебя нет более важных дел?

— Каких, например?

— На твоем месте я бы постаралась как можно скорее выяснить, кто стоит за нападением на Кафферти.

— А тебе не кажется, что одно может быть связано с другим?

— Это только наши предположения.

— Может быть, мне просто хочется выпить эспрессо, который пьют наши уважаемые парламентарии, — заявил Ребус, и Шивон не сдержала улыбки.

— Хорошо, — сказала она. — Кстати, я намерена пригласить тебя поужинать. В самое ближайшее время.

— Только постарайся предупредить меня пораньше — думаю, в самое ближайшее время у меня будет очень насыщенное расписание.

Шивон снова улыбнулась:

— Для некоторых уход на пенсию — самая что ни на есть заря новой жизни, Джон.

— Ну, я тоже не собираюсь бездельничать, — уверил он ее.

Шивон встала и, повернувшись к Ребусу, очень серьезно взглянула ему в глаза. Оба долго молчали, потом Ребус улыбнулся. Этот разговор без слов был очень нужен обоим.

— Ну идем, — сказал он.

Из машины они позвонили в «Уэстерн дженерал», чтобы справиться о состоянии Кафферти.

— Он еще не пришел в себя, — сообщил Ребус Шивон. — Сегодня ему будут делать еще один рентген. Кроме того, ему дают специальные препараты, предотвращающие образование тромбов.

— Как ты считаешь, может, послать Большому Гору цветы?

— Он же еще не умер.

По Колтон-роуд они добрались до Эббихилла и, припарковавшись на одной из жилых улочек, отправились к парламенту пешком. Прежде чем войти внутрь, Шивон попросила Ребуса дать ей минут пять форы. Ребус не возражал — он как раз успевал выкурить сигарету.

По улице толпами фланировали туристы. Большинство любовались Холирудским дворцом, стоявшим на противоположной стороне улицы, и лишь некоторые рассматривали здание парламента. Одного или двух туристов всерьез озадачили вертикальные бамбуковые прутья, закрывавшие несколько окон. Они так и застыли с приоткрытыми ртами, словно гадали, зачем понадобилась эта декорация.

— Я тоже этого не знаю, ребята… — пробормотал Ребус и, отбросив окурок, вошел в вестибюль. Перед металлодетектором, — выкладывая из карманов мелкие металлические предметы, — он спросил охранника, зачем на окнах бамбуковые решетки.

— Понятия не имею, — ответил тот чуть ли не с гордостью, выдававшей в нем местного жителя, и Ребус кивнул.