Закон вне закона

И все. Если даже придет Серому помощь издалека, она уже не нужна будет. Губернатора-дурака опять в кресло посадим, законную свою власть восстановим - какие проблемы? Не болит голова.

- Ну смотри, Иван, - покачал седой головой Сидор Большой. - Хороший твой шанс. Не упусти.

Ваня засмеялся с облегчением.

- Уж не упущу, зубами удержу.

- Ты в этой картинке хорошо разобрался? Не заплутаются ребята?

- Тут все просто, шеф. Смотри, вот тут, с берега, вход - я его знаю, дальше прямой коридор, все прямо до шестого пересечения, тут пошли вправо, - Ваня ногтем вел по листу, - потом сюда, здесь полукруг, отсюда уже вниз. А вот, видишь, вилка - два выхода рядом, один в сторонке. Это и хорошо - тесниться парни не будут, разом вывалятся.

- Ну смотри, Ваня, - повторился Сидор Большой. - Твой шанс. Ты и поведешь ребят.

Вот этого Ваня не ждал. Это уж совсем не в кассу. Он вообще воевать не собирался. Он, как всегда, трофеи подбирать рассчитывал.

Но благоразумно промолчал. Сидор Большой отличался патологической подозрительностью. И если кому хоть чуть не поверил - все, вот только что был человек и уже нет его.

- Что для этого перехода нужно?

- Да ничего, кроме фонарей. Из расчета один на десять человек.

- А по времени?

- В целом? Ну, сосредоточиться на шоссе, там лесок небольшой, просочиться внутрь, по Пещерам минут сорок - час, если со сноровкой... Думаю, часа три на все про все.

- Ладно, Ваня, мы посоветуемся. Решим. А ты про Серого не забудь. Одно другому не помеха. Даже наоборот.

- Нашел я человека. Сегодня к Серому отправлю.

А вот как? - об этом Ваня сгоряча не подумал. Сбежала Юлька и... вернулась, передумала. Ей под арестом милее, да? Ладно, об этом потом. Может, сама что сообразит. Если согласится... Куда она денется?

- Что задумался? - оторвал от мыслей Сидор Большой. - Думать поздно, Ванятка. Действовать пора. Помни наказ, что тебе люди дали. Знай: у кого память короткая, тот и живет недолго.

Ваня вернулся в терем не таким веселым, как уезжал. Не светило под землю лезть. Хорошо - не заблудишься, а если Серый на выходе будет ждать? С пулеметами вот с такими коробками? Да вот такого калибра? Нет, эту радость надо проверить...

- Юлька, - сказал Ваня с порога, - ты в город можешь вернуться?

- Зачем? - Юлька удивленно распахнула глаза.

- Вот так вот надо, - ребром ладони по горлу, - для нас с тобой.

- Вань, меня ж там каждая собака знает. - "Каждый кобель", - подумала.

- Юлек, лапочка, - начал издалека, осторожно, - дело очень важное. Нужно кое-что разузнать, уточнить...

- Может, мне и Серого заодно убрать? - со злостью ляпнула Юлька.

Ваня сел на подлокотник ее кресла, притянул Юльку к себе, начал долго и больно целовать в губы.

Вот только не это...

- Пусти. Мне нельзя сегодня. У меня это... критические дни.

Да, Ваня, что-то странно сегодня колесо судьбы вертится - то туда, то сразу обратно. Поманит хорошим - и прочь.

Он встал, закурил, прошелся по комнате, остановился у окна. Глухо заговорил:

- Слушай, Юлек. Мне вся эта кавалькада надоела. Хочу отсюда слинять. Насовсем и подальше. Вместе с тобой. Я не все потерял, не думай, припас у меня имеется. И здесь, неподалеку, и там - за кордоном. Поедешь?

- Но чтоб все путем, - поставила Юлька условие. - Шлюхой с тобой не поеду, только женой.

- А вот чтобы все путем было, чтобы верняк получился, нуж но здесь дело доделать. Серого убрать и банду его из города выкинуть. Без этого мне... - поправился, спохватившись, - без этого нам не уйти. Братва нас всюду достанет, хоть в Израиле, хоть в Америке.

- В Израиль не хочу, - машинально сообщила Юлька, внимательно рассматривая маникюр, - хочу в Шотландию, посмотреть, как там мужики юбки носят. - И вдруг врубилась. - Постой, ты серьезно насчет Серого? И не вздумай! Ты к нему и близко не подойдешь. За него не только его волчары злобные, за него весь город. Разорвут.

- А если ты к нему подойдешь, а?

Юлька откинулась на спинку кресла, вжалась в нее.

- Ваня, мне шестнадцать лет, ты что?

Ваня молча пошел к дверям, на пороге остановился, сказал через плечо:

- Однако подумай. За его голову наши паханы большие бабки дают. Помолчал. - А за твою - нет. - Вышел и запер снаружи дверь.

- Садись, Проша, давно не виделись. Какие новости?

- Вот новости, - усмехнулся Прохор и положил на стол мятые листки из тетрадки в клетку. - Гражданин Пичугин принес в редакцию статью, обличающую произвол городских правоохранительных органов. В твой адрес тоже неслабо выдал. Почитай, может, что новенькое о себе узнаешь.

- А что тебя смущает? - спросил я, прочитав "статью". - Он все правильно написал, правдиво. Публикуй.

- Ты обратил внимание на последнюю фразу? "А дальше как жить?"

- Вот за этим я тебя и позвал. Обстановка, Проша, резко обострилась. Со дня на день бандюки всего района бросятся на город. Чем это кончится, не знаю. Мне обещали помощь из Москвы, но, боюсь, она опоздает...

- Ты к чему это все? - насторожился Прохор.

- К тому: собирайся, забирай Ляльку и - на каникулы, подальше отсюда. Вы мне самые близкие люди, я не могу вами рисковать. Да и спокойнее мне будет.

- "Вот еще", скажет Лялька и будет права, - последовал ответ. - Мы вместе начали такое дело, поверили тебе, пошли за тобой, а ты... Нет, Леша, мы с тобой до конца. И, сказать по правде, у меня уже нет сомнений в нашей победе. Сколько этих бандюков? - Я пожал плечами. - Вот именно. А за нас весь город. И уже полрайона. А скоро - вся страна. Не ожидал твоего малодушия.

Ишь ты, какой мужчина. Кавалер!

Но мне не было стыдно, что я его провоцирую. Первым делом, стало быть, самолеты...

- У меня мало сил, Прохор. Трудно будет удержать город.

- А воинская часть? Ты же вроде договорился с командиром?

- Колеблется полковник. Мнется. И я его не осуждаю.

- Да даже без него... Я прошелся сегодня по Набережной - просто неприступный бастион.

- Да, но на весь бастион, а это почти километр, я вынужден буду рассредоточить целиком наш гарнизон. Даже учитывая ополчение, не густо получится. Я вот что придумал, - это не я, правда, придумал, а Майор, будем держать в резерве транспорт, и как только на каком-то участке станет горячо - мигом перебросим туда дополнительные силы.

- Вот видишь, Серый, - обрадовался Прохор. - Ты не только великий тактик, но и великий стратег! Отобьемся!

- Ага, - вяло признался я, - великий стратегический тактик... Юлька от меня сбежала.

- Как?

- Так. Отошел в кустики при дороге, а она оторвала дверцу от машины, так с дверцей в лес и ушла.

Прохор пожевал губами под бородой, отчего у него смешно задвигался нос.

- Она... Она располагала какой-нибудь информацией?

- Вряд ли. Ну что-нибудь о гарнизоне Замка, о распорядке- ничего серьезного.

- Вот видишь, - укорил со значением, - а ты ее опекал, перевоспитывал.

- А как твой подшефный? - улыбнулся я. - Какие успехи?

- Разительные перемены. Читает классику. С упоением. Правда, волнуется за меня, - это он очень тепло сказал, с мужской гордостью, - вообще за нас, - это соврал нещадно, - за исход наших предстоящих сражений.

- Ну ты успокой ее. Скажи, Серый, мол, сделал все, чтобы укрепить город. Ни одна вражеская нога не ступит на его старинные камни.

- Иронизируешь? - надулся Прохор.

- Над собой. Иди, свободен. Статью публикуй. Откомментируй соответственно. И подборочку писем рядышком дай, нужного содержания. Ну не мне тебя учить.

- Вот именно.

В двери щелкнул ключ. Юлька, сидя в кресле, успела проснуться и сделать вид, что провела это время в тяжких раздумьях. И ей оставалось только разрешить последние сомнения и со смятением всех чувств принять решение.

- Что надумала, Юлек? - Голос Вани был ровен. Холодной такой ровностью, нулевой. Чтобы от этого нуля качнуться в следующий момент на тепло или холод. На одобрение или угрозу.