Фантастика и Детективы, 2013 № 10

— Паша? Разве сейчас не твоя вахта? — удивилась Катерина, увидев супруга и капитана по совместительству, входящего в каюту в неурочное время.

— Не волнуйся, там Андрей, — успокоил жену Павел Михайлович.

Катерина, начавшая было вставать, снова опустилась на краешек кровати дочери, которую вот уже минут двадцать с танцами и приплясываниями пыталась уложить на тихий час. Андреем звали помощника, молодого перспективного парня и водника от бога. Любовь к кораблю и всему, что было связано с плавучим миром, выражалась в его вечной готовности проводить время в рубке в надежде, что удастся перехватить лишнюю минутку за штурвалом. Потому доверить ему теплоход было еще надежнее, чем нести вахту лично.

— У меня, Катюш, авария. Один разлюбезный пассажир плюнул мне на голову, — сообщил капитан и в доказательство протянул испорченную фуражку. — Надо очистить.

— Я знаю, кто это сделал! — сверкая хитрым глазом из-под одеяла, вмешалась девочка. — Егорка! У него была жвачка и трубка-плевалка. Он еще меня утром крысой обозвал! Высади его с корабля, папа!

Будучи долгожданным и поздним ребенком, Анечка с большим удовольствием и без малейшего зазрения совести пользовалась своей властью над родителями.

— Ладно, видно будет, — проворчал отец, не в силах противостоять обаянию маленького чертенка. И направился в санузел вместе с пострадавшей фуражкой.

— А ты ложись, — строго приказала женщина.

— Не хо-о-о-чу! Не буду спа-а-а-ать! — заканючила девочка.

— А я тебя не спрашиваю будешь или нет… — начала Катерина и вдруг почувствовала, что с каютой происходит что-то не то. Поехали по столу книжки. Покатилась, упала на пол и по чистой случайности не разбилась ваза. Посыпались с подоконника ручки и цветные карандаши Анечки.

— Мама? Что это? — девочка сбросила одеяло и села на постели. В голосе было больше любопытства, чем страха.

— Павел?! — растерянно позвала женщина.

Капитан, выскочивший с фуражкой в одной руке и мокрой губкой в другой, кинул взгляд за окно и отрывисто скомандовал:

— Катя, надевайте спасжилеты и на палубу! Быстро!

Дверь каюты хлопнула, отсекая торопливые шаги, переходящие в бег. Фуражка осталась сиротливо лежать на кровати в ногах у девочки.

Стремительный уход отца испугал Анечку, она вскочила, начала дергать мать за рукав:

— Мама, бежим скорее! Корабль тонет!

Женщина, не обращая внимания на призывы, лихорадочно озиралась. Распахнула шкаф, выхватила спасательный жилет, натянула прямо поверх пижамки девочки. Амуниция, рассчитанная на взрослого, повисла на ребенке, будто броня дородного рыцаря на тощем оруженосце. Схватила сумку с деньгами и документами, прижала к груди, осмотрелась — что бы еще взять? Выдернула из шкафа чемодан, распахнула крышку и начала срывать одежду с вешалок.

— Мама! Пойдем! Пойдем уже! — девочка все теребила и теребила ее.

— Не кричи! Нужно собрать вещи. И мы дождемся папу.

— Мама! Я боюсь, дождемся на палубе!

Каюта накренилась, чемодан поехал в сторону. Девочка вцепилась в подол платья матери, женщина ухватилась за край стола. Ржавый железный болт не выдержал двойного веса и вырвался из гнезда. Мать с дочерью покатились по полу, неожиданно ставшему стеной, и врезались в угол кровати. Женщина обмякла и больше не шевелилась.

— Мама, мама, — начала трясти ее дочка.

Не добившись ответа, всхлипывая и цепляясь за остатки мебели, поползла на четвереньках к выходу, лежащему на боку. Кое-как добравшись до двери, она дернула ее раз, другой, но перекошенная пластина не поддавалась. Пытаясь вырваться, девочка изо всех сил пятилетнего существа, попавшего в ловушку, билась о преграду, но бесполезно.

Затрещала обшивка корабля, с легким звоном начали лопаться окна и в их открытый зев хлынул поток воды. Девочка в бессильной попытке закрыться выставила локоть, но лавина захлестнула, и наступила темнота.

Двадцать метров, отделяющих капитанскую каюту от рубки управления, Павел Михайлович преодолел в несколько секунд. Уже на подлете он услышал торопливую речь помощника:

— Срочная эвакуация!.. Срочная эва… Черт!!! Не работает!

— Андрей! Что?!.. — рявкнул капитан, врываясь в помещение.

Парень швырнул бесполезный микрофон.

— Крен на правый борт! Теплоход заваливается. Нужна эвакуация! Электричества нет!!! Не могу включить тревогу!

Мысли капитана скакали телеграфным пунктиром: «Корабль погружается слишком быстро, времени на спуск шлюпок нет… люди окажутся в воде… Те, кто смогут вырваться с затопленных палуб. А кто не успеет? Глубина порядочная, даже если останутся воздушные мешки в каютах — не выплыть…»

— Нужно на мель! Выводи! — крикнул он Андрею. И тут же сам, отпихнув помощника, бросился к штурвалу.

Он знал здешний фарватер так же хорошо, как лесник знает тропинки заповедника, и понимал, что если удастся выйти на мель — а она рядом, всего лишь двести метров правее — то время, пригодное для эвакуации, растянется в разы. И люди получат шанс.

— Машинное отделение не отвечает! Связи нет! Скорость не погашена! И штурвал не реагирует!

Штурвал крутился легко, будто был муляжом, детской игрушкой.

— К пассажирам! Надевать жилеты — и в воду! И сбрасывайте плоты. Живо!

— Есть, — по-военному гаркнул Андрей и выскочил в дверь.

Капитан начал нажимать кнопки, дергать рычаги. Штурвал, сигнал тревоги, радиосвязь с техническими помещениями… Ничего! Все пустое, обесточенное!.. Что еще можно сделать? Ничего! Выводить людей! Всех, сколько успеют. Господи, там же Катерина! Анечка! Обе в каюте. Нет! Они должны уже быть на палубе. Павел Михайлович метнулся к двери, но не успел. Пол как-то совсем неожиданно рванулся из-под ног, капитан упал. От удара мир стал туманнозыбким, рассыпался на мелкие частицы и с легким шорохом схлопнулся, будто экран выключаемого телевизора.

Андрей выскочил из рубки, скатился по железной лесенке. Крики, плач и всеобщая истерика на палубе с каждой секундой набирали обороты. Беспорядочно, натыкаясь друг на друга, метались обезумевшие пассажиры. Часть — в спасжилетах. Большинство — без. Лежали рассыпанные вещи, пищали дети. И посреди бедлама, заломив руки, стояла основательная женщина в белом спортивном костюме и, заменяя собой не работающую сирену, выла на одной ноте. Творилось самое страшное, что может быть на корабле — паника.

— Внимание!!! — рявкнул Андрей и люди, будто повинуясь правилам детской игры «замри», остановились. Взгляд Андрея выхватывал какие-то незначительные детали. Кулон-медвежонок на впечатляющий груди примолкшей женщины-айсберга… Ярко-красный детский мячик у погнутых перил… Сиротливо свисающий с мачты мокрый флаг…

Андрей заговорил короткими доходчивыми фразами:

— Судно тонет. Шлюпок нет. Берите жилеты, отплывайте от корабля. У кого нет жилетов — за мной!

Андрей заскочил в холл — пассажиры, и без жилетов в них, бросилась следом — дернул дверцы аварийного шкафа. Люди рванулись вперед, отпихнули Андрея в сторону, лихорадочно начали хватать твердые пластины, зашитые в ярко-рыжую ткань.

Андрей выскочил обратно на палубу. Кое-кто из ухвативших жилеты уже пытался взобраться на перила, кто-то нерешительно топтался рядом.

— Мужчины! Помогите женщинам! — скомандовал помощник капитана.

Шагнул к ближайшей пассажирке, похожей из-за потекшей туши на испуганную вампиршу, подтолкнул ее к перилам:

— Забирайтесь, прыгайте!

— Я не могу, — забормотала девушка, упираясь. — У меня отец… Он внизу, на музыке… У него сердце! Надо за ним…

«Господи! Музыкальный час! — вспомнил Андрей. — Ах ты, черт!!!»

Все утро аниматоры по радио зазывали пассажиров на час классической музыки. Не столь по причине особого интереса, сколь в связи с плохой погодой желающих посетить мероприятие нашлось много, особенно пожилых.

— Прыгайте! Я их выведу!

Андрей развернулся и бросился к выходу, перескакивая через ступени, помчался вниз.