Том 22. В мертвом безмолвии

— Мне нужно срочно увидеться с вами. Это очень важно. Не отказывайтесь.

— Наоборот, я охотно встречусь с вами.

— Тогда я жду вас через полчаса. До встречи.

Калверт вернулся в гостиную и, очистив стол от бумаг, написал на пустом конверте: «Мистеру Гарри Калверту».

Гастингс за его спиной жалобно произнес:

— А что будет со мной? Вы заявите в полицию?

— Это следовало бы сделать.

На конверте Калверт вывел адрес рекламного бюро Чарльза Мэйера. Закончив эту несложную работу, он сказал взломщику:

— Но я не сделаю это ради вашей больной матери.

— В самом деле?

— Я прощаю вас. И не в последнюю очередь из-за нашего старого студенческого братства.

Гастингс встал. Минуту он колебался, а затем в знак благодарности протянул Калверту свою руку.

— Я высоко ценю ваши добрые чувства, — сказал он.

— Забудем о случившемся, — Калверт ответил на рукопожатие. — А теперь простимся.

— Один совет на прощание. Я бы не стал держать эту расписку у себя дома.

— Постараюсь найти для нее надежное место.

— Я чувствую себя виноватым за то, что вовлек вас в столь опасное дело, — Гастингс сделал нерешительный жест рукой. — Но если вы передумаете воспользоваться распиской…

— Я сообщу вам об этом. Прощайте.

Когда Гастингс ушел, Калверт снова склонился над письменным столом. В подписанный конверт он вложил чистый лист бумаги, заклеил конверт и прилепил на него трехцентовую марку. Расписку он вложил в другой конверт и проделал с ним такую же процедуру. Затем вызвал лифт.

— Хэлло, Макс..

— Хэлло, мистер Калверт.

— Ты помнишь того типа с девушкой, которые провожали меня?

— Прекрасно помню.

— Сегодня вечером он снова приходил. Ты не заметил его?

— Нет. Может, он пришел раньше меня.

— Возможно. Но ушел-то уже после восьми.

— Не видел. Ведь он мог воспользоваться лестницей.

— Наверное, так оно и было.

Лифт опустился, и Макс предупредительно распахнул дверь.

— У меня к тебе небольшая просьба, — Калверт достал второй конверт с квитанцией. — Пусть это полежит у тебя пару дней. А вот этот, — он достал первый конверт, с пустым бланком, — опусти в почтовый ящик.

— Я рад исполнить любую вашу просьбу.

— Ну вот и прекрасно. Только никому ни слова.

Слуга Люси Бостон открыл Калверту дверь и принял пальто и шляпу. Гостиная, куда его провели, поражала воображение. Люси, улыбаясь, уже протягивала Гарри руку. Сидевший рядом с ней мужчина лишь кивнул и поправил складки на своих брюках.

— Я рада видеть вас, мистер Калверт. — На девушке было открытое коричневое платье из мягкой ткани. — А это Фрэнк Лазарус, — представила она мужчин. — Мистер Гарри Калверт.

Мужчина встал и подал руку. Был он чуть полноват и невысок ростом, а вид имел интеллигентный. Этому во многом способствовали тяжелые очки в черепаховой оправе. Проницательно глянув на Калверта, он сказал:

— Вы случайно не художник?

— Отнюдь.

— А вот Фрэнк художник, — вмешалась Люси. — Вы, должно быть, слышали о нем.

— Боюсь, что нет.

— В галерее моего отца завтра откроется его выставка. Вы знаете «Бостон Галери»? Большая экспозиция работ Фрэнка за последние пять лет.

— Вы должны интересоваться картинами, Гарри, — сказал Фрэнк. — У вас хороший вкус. Я сужу об этом по вашему костюму.

— Спасибо.

— Могу вам предложить кое-что из моих последних работ. Я нуждаюсь в деньгах и стараюсь продать как можно больше картин. Разбогатев, я займусь бизнесом.

— Хотите тоже открыть галерею? — вежливо поинтересовался Калверт.

— Нет. Куплю магазин готовой одежды или бакалейную лавку.

— Фрэнк говорит так перед каждой выставкой, — Люси встала. — Это его любимая шутка.

— Это не шутка, — сказал Лазарус. — Это итог крушения моих жизненных планов. Надоело быть бедным, вот в чем причина.

— Хватит, Фрэнк, — мягко возразила Люси.

— Вот почему я заинтересовался вашим костюмом, Гарри, — как ни в чем не бывало продолжал Лазарус. — Как будущему бизнесмену мне потребуется деловой костюм.

Приходите завтра на выставку. Может, что и купите.

— Он действительно очень хороший художник, — рассмеялась Люси.

— Я постараюсь прийти.

— Отлично. Буду вас ждать.

Приобняв Люси за плечи и прижав ее к себе, он сказал:

— Значит, до завтра.

Когда он ушел, Люси сказала:

— Лазарус — очень талантливый художник… Забежал совсем неожиданно.

Она уселась на кушетку, положив ногу на ногу, и Калверт непроизвольно отметил их безупречную форму.

— Завтра постараюсь зайти в галерею и полюбоваться его картинами.

— Приходите в шесть. В это время соберется маленькая компания на коктейль.

— Ради этого надену свой лучший костюм.

Улыбка сбежала с ее лица, уступив место если не хмурому, то серьезному выражению.

— Вы догадываетесь, почему я попросила вас прийти сюда?

— Конечно.

— Я хочу узнать, у вас ли расписка, которую отец выдал Мартину ван дер Боглю?

— У меня. Ваш друг Род недавно пытался отобрать ее силой.

— С его стороны это было глупо, — она покачала головой. — Но Нед такой романтик. Куда лучше было бы, если… — не выдержав пристального взгляда Калверта, она опустила глаза. — Нам лучше поговорить откровенно, мистер Калверт.

— Давайте так и сделаем. Я весь внимание, мисс Бостон.

— Отец уполномочил меня предложить за эту расписку двадцать пять тысяч.

— Мало.

— Тогда назовите свою цену, — глаза ее блеснули гневом.

— Вы не разбираетесь в том, о чем говорите.

— Я и не хочу в этом разбираться. Мне это не нравится.

— Нередко приходится делать вещи, которые тебе не нравятся. Но при этом желательно разбираться в том, что ты делаешь. Говорю вам на основе своего опыта, — все это Калверт постарался сказать как можно мягче. — Вот и сюда я пришел без малейшего желания со своей стороны.

— Зачем же вы это сделали? — с горечью произнесла Люси.

— Я пришел на встречу со своей юностью. Вернее, с ее иллюзией.

— Мне это ничуть не польстило.

— Я льщу не вам, а себе.

— Мистер Калверт, этот разговор не имеет смысла, — резко сказала девушка.

— Это точно. Но мне он, представьте, приятен. Раньше я черпал удовольствия со дна бутылки. Это тоже нечто вроде иллюзии. Но когда бутылка пустеет, ты возвращаешься в суровую действительность.

— Ваши интимные признания уводят нас от цели разговора.

— Тогда берите быка за рога.

— Вы готовы назвать свою цену? Какая сумма может удовлетворить вас?

— Я еще не подсчитал. Во сколько, скажем, можно оценить удар Плайера? Или налет Гастингса? Или наглость Рода, размахивающего пистолетом перед моим лицом? Согласитесь, мне причинен серьезный моральный ущерб, — он мрачно улыбнулся.

— Разрешите дать вам совет, мистер Калверт. Нельзя быть одновременно вымогателем и моралистом. Это взаимоисключающие вещи. Держитесь чего-нибудь одного.

— Разумно, — Калверт сел, чувствуя, как гнев наполняет его сердце. — Вот что я скажу вам, когда я был на войне, то нередко попадал под обстрел. Это злило меня и одновременно пугало. На войне как на войне. Смерть подстерегает тебя там каждую секунду. Но здесь, в мирном городе, когда на меня навели пистолет, я испугался еще больше. Я чуть ли не дрожал от страха. Зачем мне такие переживания?

Он вытащил сигареты и закурил, не спрашивая разрешения. Гнев медленно угасал в нем.

— Если бы вы попросили расписку до того, как на меня напал Род, я бы отнесся к вашей просьбе совсем иначе, — закончил он. — Я бы мог отдать ее просто так.

Люси усмехнулась с горечью и недоверием.

— Вы становитесь сентиментальным.

— Я говорю вполне серьезно. Еще и сейчас не поздно. Почему бы вам не попробовать?

Она резко вскочила, и в ее голосе прозвучало высокомерие:

— Итак, мистер Калверт, назовите свою цену!

— Вам не надоело торговаться, Люси? Я готов уступить расписку за один ваш поцелуй. — Он подошел к ней почти вплотную. — И, по-моему, вы почти согласны.