Приговор без суда

— А куда ушло?

— Никуда.

Клавдия даже поставила чашку.

— Как это — никуда? Кто-то же его проверял?

— Кто-то проверял, наверное, но история об этом умалчивает.

— Интересно. И больше писем не было?

— Нет.

— Тоже интересно. Значит, отреагировали. А кто?

— Я расспрашивал в канцелярии — они не знают. Говорят, Малютов кому-то поручил.

— Опять идти? — тяжко вздохнула Ирина и приподнялась со стула. — Хотя нет, у него сейчас космонавты… — и снова села.

— Не космонавты, а инженеры. Какие-то космические технологии.

— Там что, тоже воруют? — спросила Ирина.

— Воруют везде, но там, я думаю, меньше всего.

Клавдия уже была на такой встрече, впечатление действительно было потрясающее. Уж каких только чудесных материалов не показывали космические инженеры. Тут были и самогреющиеся кастрюли, и невидимые сверхпрочные нити, и металл, который как ни корежь, после нагревания принимает прежнюю форму, ткань, которая впускала воздух и не выпускала его.

У Клавдии голова пошла кругом, вот бы все это в домашнее хозяйство. Но космоумельцы как раз и искали спонсоров, чтобы запустить свои чудеса в широкое производство. Кажется, Малютов именно в этом им и помогал. У него, разумеется, были связи.

— Давайте-ка лучше, ребята, подумаем, на каком мы с вами свете, — предложила Клавдия. — Так сказать, мозговая атака. Мы вчера с Иришей начали, а вот закончить не успели. А на чем мы, кстати, остановились?

— На Толкунове.

— Да, еще этот твой Чиханков сказал, что он мужик хороший.

— Знакомые слова, — напомнила Ирина о недавней подобной аттестации Малютова. — Только что ж этот хороший мужик на нас бочку покатил?

— А того и покатил, что в чем-то мы его прижучили.

— В чем?

— Не знаю. Но это меня радует. Верной дорогой идем, товарищи. Игорек, что там об убийстве Дюкова слышно?

— Эксперты пока только предварительные…

— Это ясно, — перебила Клавдия. — Что у них в предварительных?

— Дюков был убит в одиннадцать — одиннадцать тридцать. Других телесных повреждений нет.

— И одного с него хватило, — вставила Ирина.

— А еще… даже не знаю. Они просили пока не говорить.

— А что?

— Да, если честно, ерунда какая-то. Горло было перерезано ступенчатыми поступательными движениями.

— Это что значит? — не поняла Ирина.

— Это значит, что его долго и нудно пилили, — перевела Клавдия. — Так?

— Выходит так. Только ведь ерунда.

— Ерунда, — согласилась Клавдия.

— Почему? — спросила Ирина.

— Если бы долго пилили, он бы кричал, звал охранника. Вообще кто-нибудь заметил бы, — пояснил Игорь. — Но я сам смотрел — пилили.

— А его не могли до этого уже?..

— Нет, — покачал головой Игорь. — И потом — зачем? Убили и убили.

— Ножа так и не нашли?

— Нет.

— Всех допросили?

— Половину. Никто ничего не видел.

— Да, если бы пилили, все равно кто-нибудь бы раскололся, — сказала Клавдия.

Это же надо! Еще загадка на ее голову. Отхватили несчастному башку, а чем — неизвестно, как — непонятно.

— Я тут дела принес его сокамерников, парочка есть интересных.

— Займешься ими, ладно? А что там с милицией?

— Да ничего. Этот Толя, оказывается, где-то рядом живет. Вот и побежал домой, проголодался. Ну я ему, конечно, сказал пару ласковых…

— Ясно. А начальник, естественно, его покрывает.

— Естественно.

Клавдия даже думать не хотела о милиции. Ей было просто страшно. Сколько она уже отправила в суд дел о бандитах в погонах — не сосчитать. А толку? А толку — ноль. Даже минус ноль. А тут просто человек сбегал домой поесть, не убил никого, не ограбил…

— Ну а теперь, ребята, самое главное.

— Чиханков? — спросила Ирина.

— Степанов.

— Степанов? Вы же сказали, что убеждены…

— Я как раз про Степанова и говорила. Очень мне не понравился этот дядечка.

Ирина пыталась быстро сообразить, чем же так не понравился Клавдии Степанов, и не могла. Вот Чиханков — другое дело. Это заявленьице сегодня все поставило на свои места.

— Чиханков просто испугался, — ответила на ее мысли Клавдия. — Я еще у Степанова это заметила. Помнишь, я спросила, чего он глаза таращил? Кажется я знаю, чего.

Клавдия достала из сейфа папку с делом и положила на стол.

— Посмотрите, кто ее отправлял нам.

— Степанов, — прочитала сопроводиловку Ирина. — И что? Чиханкову просто не доверили. Но вел-то с самого начала он!

— Вел он, а потом, видно, не понравилось кому-то, как вел. Вот и решили отправить нам. И отправлял Степанов.

— И что, и что? — нетерпеливо спросила Ирина.

— А то, что очень аккуратный человек. Ты обратила внимание?

— Обратила. И что?

— И такой аккуратист забывает подколоть к делу несколько документов, к тому же гильзы эти злополучные куда-то пропали.

— Пропали, — кивнула Ирина.

— И первый допрос он проводил, — сказала Клавдия.

— Думаете?

— Нет, он просто так решил свезти Дюкова в милицию. Больше это сделать было некому. Я даже думаю, протокол был. Даже думаю, Чиханков его читал. Вот он глаза и вытаращил. А потом посоображал и понял — ему не с нами, а со Степановым работать.

— Но зачем это Степанову нужно было?

— А затем, что Дюков никого не убивал. И я в этом теперь уверена.

— Значит, что?.. — спросил Игорь.

— Значит, все с начала.

— Значит, висяк? — упавшим голосом произнесла Ирина.

Клавдия бессильно развела руками.

— С чего начнем? — тихо спросила Ирина.

— Я ж говорю — с начала. Игорь, поедешь к муниципалам, пусть они сами тебе все расскажут.

— Может, вызовем?

— Не годится. Надо застать их тепленькими. Береженого Бог бережет. А мы с Ириной — на квартиры Дюкова и Севастьянова. Меня эти протоколы что-то не сильно убеждают, — кивнула она на папку.

ГЛАВА 12

Севастьянов жил в доме на Кутузовском проспекте. В самом начале, у гостиницы «Украина».

Клавдия уже бывала в таких домах, правда, в основном по службе. Квартиры ей здесь не нравились — что-то купеческо-генеральское было в них, оно перло изо всех углов, из окон, коммунистическим лоском несло от стен и от дверей.

Но жить здесь считалось престижным. Кажется, Малютов тоже обитал где-то неподалеку.

Клавдия отперла запечатанную дверь и вступила на дубовый паркет прихожей. Да, габариты здесь были — танкодром!

Комнат пять, если не больше. По обеим сторонам коридора двери, двери…

— Ириш, ты смотри слева, я справа. — И Клавдия открыла ближайшую дверь.

Это оказалась не комната, а стенной шкаф. Висели зимние вещи, довольно потрепанного вида, хотя одна дубленка была еще очень ничего.

Следующая дверь привела в ванную, и Клавдия не преминула отметить, что на полках стоял вполне приличный шампунь, а одеколон под зеркалом был французский.

Дальше размещалась кухня. Да, здесь жил вовсе не аккуратист. В шкафах стояла плохо вымытая посуда. Плита отдаленно напоминала белый цвет. Но зато в углу сияли всеми цветами бутылки. Пил этот актер тоже вполне изысканные вина.

В следующей комнате — а это было то, что в простонародье называется «зал», — стояло три дивана. Больших, мягких, добротных. Тут же журнальный столик с кипой лоснящихся «Плейбоев» и «Космополитенов».

«Интересно, — подумала Клавдия, — увижу я что-нибудь такое, что сразу мне скажет — здесь жил актер?»

Пока ничего такого она не углядела.

На стене висели простенькие эстампы не вполне пристойного содержания. Клавдия такие бы на стену не повесила. Впрочем, она приподняла один из них, чтобы осмотреть обратную сторону — люди обожают прятать что-нибудь важное под картинами.

Но под эстампом ничего не было. В прямом смысле — там зияла дыра в стене.

«Ого, — подумала Клавдия, — ничего себе мышки, такую милую нишу в стене прогрызли».

Ниша действительно была внушительная. Края эстампа еле-еле закрывали ее. Что же у него тут было? Сейф? Не похоже. Просто тайник? Может быть, может быть. Только что он прятал и главное — от кого? Жены и детей у Севастьянова не было. От любовниц? Возможно. Что обычно прячут от любовниц? Деньги. Хотя для этого долбить стену вовсе не обязательно. Надо будет позвать сюда экспертов, пусть внимательно рассмотрят эту дырочку.