Приговор без суда

И в этот момент в дверь постучали. И стук был не условный. А просто три коротких удара.

Клавдия неловко передернула затвор пистолета. Ирина сжала кулачки.

Переговаривались мимикой. «Молчи!» — приложила палец к губам Клавдия. «Молчу, молчу», — кивнула Ирина.

Человек перед дверью потоптался и тихонько тронул ручку.

Клавдия подняла дуло, с ужасом думая, что никогда в жизни не стреляла в человека, да и сейчас вряд ли сможет. Лучше бы она отдала пистолет Ирине.

Дверь стала тихонько открываться, и в тот же миг кто-то крикнул в коридоре:

— Нин, постой!

Клавдию даже шатнуло от спавшего напряжения.

Были слышны быстрые шаги, а потом голос Игоря совсем рядом:

— Нин, ты меня ищешь?

Это была медсестра.

«И хорошо, что я никогда не стреляла в человека, — подумала Клавдия. — И хорошо, что никогда не буду стрелять».

— Ну, где милиционер?

— Нету, — развел руками Игорь.

За спиной Игоря стояла рыжая медсестра. Она видела в руках Клавдии пистолет, поэтому особого возмущения не высказывала, хотя ей очень хотелось.

То, что Клавдия сказала в следующую секунду, вообще лишило медсестру дара речи.

— Так, девушка, мы забираем вашего пациента.

ГЛАВА 10

Утром Клавдия вдруг проснулась с хорошим настроением. Ей опять ничего не снилось, да и как могло ей что-нибудь сниться, если она свалилась как убитая, даже забыла вынуть из холодильника замороженную воду, чтобы к утру она растаяла.

Каждое утро Клавдия пила размороженную воду. Говорили, что это очень полезно для пищеварения. Клавдия не знала, какова тут польза для желудка, но вода ей очень нравилась — пахла снегом, чистым полем и доброй русской зимой.

У подъезда ждала Ирина.

— Ну что, поехали на ковер? — мрачно сказала она.

— Какой ковер? — не сразу поняла Клавдия.

— К Малютову. Он мне чуть свет позвонил.

— А мне нет, странно.

Ничего странного не было. Малютов так злился на Клавдию, что разговаривать с ней не хотел. Он даже с трудом смотрел в ее сторону.

— Ну что, пинкертоны в юбках, наворотили дел, а я теперь разгребай ваше дерьмо.

— Очень образно, — язвительно сказал Ирина, — а главное, по-джентльменски.

— Молчать! — гаркнул Малютов. — Вы тут из себя институток не стройте. Знали, куда пришли работать. Здесь не библиотека и не консерватория.

— А что, забегаловка? — ничуть не смутилась Ирина. — Солдатская баня? Я думала, здесь прокуратура. Вы успешно меня переубедили Владимир Иванович.

— Ты с кем?.. Ты что себе?.. — даже стал заикаться Малютов. — Без году неделя в прокуратуре, а туда же…

— Без недели год, — поправила Ирина. — И еще. Клавдия Васильевна давно предлагала мне перейти на «ты», а я все как-то смущалась. На твое предложение я с удовольствием соглашусь. Так что ты нам хотел сказать, Вова?

Малютов тяжело задышал. С таким отпором он встречался впервые.

«Да, это вам не советская девушка, — почему-то с гордостью подумала Клавдия. — Я бы так не смогла. Нас приучили уважать большие кабинеты. Нет, не уважать — бояться».

Что сейчас будет?! С ужасом ждала она. Знала, что и Ирина, и Малютов так просто не сдадутся. В Ирине, впрочем, она была уверена больше.

Но ничего страшного не случилось, вернее, случилось как раз действительно ужасное. Малютов вытер платком лоб и сказал:

— Ладно, извините.

Клавдия чуть не упала. Она всегда думала, что Малютову это слово неизвестно с детства.

— Он что-то сказал? — обернулась к Клавдии Ирина.

Это был уже перебор.

Малютову самое время было снова взорваться, но он снова сказал:

— Извините, я просто перенервничал. Толкунов этот мне с раннего утра плешь ест. Из больницы звонили. Какую-то вы слишком бурную и не вполне законную деятельность развили.

— Бурную, да, — кивнула Клавдия, чтобы не давать Ирине вступить в затихший было разговор. — А противозаконную в чем?

— Куда вы перевезли Сапожникова?

— В безопасное место.

— Он же болен.

— Зато жив.

Малютов внимательно взглянул на Клавдию. Теперь ему не хотелось смотреть на Ирину. А та была само обаяние.

— Знаете, Владимир Иванович, мы что-то не нашли возле него никакой охраны. Вот и решили проявить бдительность, — с очаровательной улыбкой сказала она.

— Как это? Я звонил — мне сказали, всю ночь дежурили возле его палаты.

— Тогда мы с Клавдий Васильевной и Порогиным пойдем к врачу ухо-глаз.

— Не было там милиционера, — снова вступила Клавдия.

— Дела-а… — протянул Малютов. — Вы его там не сильно растрясли?

— Нет. Все нормально. Он у меня, — сказала Ирина. — Моя мама за ним ухаживает. Она врач, так что можно не беспокоиться. В любой момент можно забрать его в больницу, если понадобится. Только теперь уж охрану мы обеспечим сами. И так уж…

— Да, слушайте, я и подумать не мог. Два трупа по простенькому делу, — покачал головой Малютов.

— Вот мы и не хотим, чтобы были еще.

— Ну с Сапожниковым ясно, а вот что там с Чиханковым? Это что за допросы с пристрастием?

— В смысле?

— Да вот, читайте, — протянул Малютов Клавдии бумагу.

Но Ирина успела перехватить.

— Интересно. М-м… так… «…заявляю, что следователи Дежкина и Калашникова применяли во время допроса непозволительные методы воздействия… вынуждали выдать компромат…» На кого же мы его вынуждали выдать компромат? Ага. На Толкунова. И когда успел? — отдала она бумагу Клавдии.

— Да вот сегодня с утра и прискакал сам.

— А не объяснил на словах, что за непозволительные методы воздействия? Мы его что, били?

— Объяснил. Не били. Запутывали.

Клавдия держала в руках бумагу, которой была грош цена, но которая могла на всей ее жизни поставить жирный крест.

Ах, и мальчик! А он ей, в общем-то, понравился. На чей же хвост они так больно наступили?

— Интересно, чью мы ногу отдавили, — почти дословно повторила вслух мысленный вопрос Клавдии Ирина.

— Вот уж этого не знаю, — развел руками Малютов. — Но, боюсь, с дела вас придется снять.

Клавдия уже готова была пожать плечами, дескать, как скажете. Но ее опередила Ирина:

— Нет, — твердо произнесла она.

— Что нет?

— Вы этого не сделаете, Владимир Иванович. Они очень хотят, чтобы вы нас сняли. Неужели непонятно?

— Кто — они?

— Вот это мы и хотим раскопать.

Малютов схватился рукой за лоб. Клавдии показалось даже, что она слышит, как крутятся в его голове «шарики».

— Опять же чего-нибудь… натворите, — явно смягчил он выражение.

— Может быть, — не стала обманывать Ирина.

— Владимир Иванович, из космического центра к вам, — пропищал селектор.

— Извините, дамы, пора прощаться, — поднялся Малютов.

— Так что? — не торопилась Ирина.

— Ну ладно, ладно, продолжайте. Игорь вам еще нужен?

— А как же! — почти хором ответили Дежкина и Калашникова.

ГЛАВА 11

Игорь уже был в кабинете.

— Ну, сначала выпьем за победу! — сказала Клавдия и поставила чайник.

— Это завсегда с превеликим нашим удовольствием, — потерла ладошками Калашникова.

— А тебе, будь моя воля, я бы дала Звезду Героя. Ты знаешь, Игорек, как она сейчас Малютова размазала по стене?!

Игорь восхищенно смотрел на Ирину, а та гоголем прошлась по кабинету, уселась вальяжно на стул и сказала:

— Да, мы такие.

— А вообще, — насыпала в чайник заварки Клавдия, — он мужик ничего. Нам и хуже попадались, правда, Игорь?

— Было.

— Ты уж больше на него не наваливайся.

— Значит, Звезда Героя отменяется? — деланно огорчилась Ирина.

Чай был душистый и сладкий. Клавдия любила настоящий, без всяких там пакетиков и заменителей сахара. И еще без фруктовых добавок.

— Продукт надо потреблять в чистом виде, — говорила она.

И к этому приучила всех своих друзей и знакомых.

— Ну, что у тебя, Игорек?

— Действительно, было такое письмо от Севастьянова, — нехотя оторвался от чая Порогин. — Я справился в книге — приходило.