Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги

Слезы медленно текли по ее глубоким морщинам.

Из сарая вышел ее муж, неся в одной руке десятигаллоновый бидон, а в другой — вилы.

— Иди в дом, Марта. Этот человек — слуга дьявола. Я не хочу, чтобы ты разговаривала с ним.

— Не трогай его, пожалуйста.

— Иди в дом, — повторил он.

Она ушла, опустив седую голову и с трудом переставляя ноги.

— Что же касается тебя, дьявольское отродье, то ты уберешься с моей фермы, или я призову на твою голову небесную кару.

Он поднял вилы к небу и потряс ими.

Я уже сидел в машине и закрывал окна. Рубашка моя была все еще мокрой, и, как только машина тронулась, свежий поток воздуха охладил мне спину и плечи. Я оглянулся назад: в наступающих сумерках неторопливо и одиноко текла река. И я успокоился.

Глава 17

После посещения фермы Харлеев я нанес вечерний визит Роберту Брауну и его жене. Они уже знали, что произошло с их дочерью, и мне не пришлось сообщать об этом.

Роберт Браун ждал меня. Это был крупный мужчина, казалось постоянно преодолевающий чье-то невидимое сопротивление, не знаю, в силу возраста или настигшего вдруг горя. Он торжественно пожал мне руку.

— Я рассчитываю завтра вылететь в Калифорнию, — сказал он. — Если бы вы это знали, то могли бы не ехать сюда.

— Мне все равно надо было поговорить с Харлеем.

— Понимаю. — Он наклонил голову набок каким-то птичьим движением, странным для такого крупного человека. — И что вы думаете о них?

— Миссис Харлей произвела на меня в общем приятное впечатление, а сам Харлей — нет.

— Неудивительно. Он ведь время от времени лежал в психиатрической больнице. И когда он в очередной раз попал туда, мы с женой взяли на себя заботу о его сыне Майкле. Он стал жить в нашем доме. — Все это прозвучало так, будто ему было стыдно за свой поступок.

— Вы поступили благородно!

— Боюсь, что благородство не привело к хорошему. Но кто может предсказать будущее? Сейчас, во всяком случае, никто! Но проходите, мистер Арчер. Жена хотела поговорить с вами.

Мы прошли в гостиную, обставленную неброской мебелью, — жилище людей среднего достатка. На стенах висели фотографии, а на камине золотом и серебром поблескивали спортивные трофеи.

Миссис Браун сидела в кресле. Еще очень красивая женщина, несколькими годами моложе своего мужа. В ее темных, тщательно причесанных волосах поблескивала седина. Она подала мне руку жестом скорее просящим, чем напоминающим приветствие. Предложив сесть на высокую скамеечку, она сразу попросила:

— Расскажите нам все о Кэрол, мистер Арчер.

Все о Кэрол! Я осмотрел их приятную комнату с фотографиями Кэрол на стенах и повернулся к ее родителям. Глядя на лицо матери, я понял, откуда у Кэрол такая красота. Но понять, как одна жизнь повлияла на другую и почему жизнь Кэрол закончилась так трагически, еще не мог.

— Мы знаем, что она умерла, — указал Браун, — что ее убили, что, возможно, это сделал Майкл. Это все, что мы знаем.

Лицо его походило на лица римских полководцев, когда Рим терпел уже длинную цепь поражений от варваров.

— К сожалению, это все, что знаю и я. Он, по-видимому, использовал ее в качестве приманки для похищения. Вы знаете о мальчике по фамилии Хиллман?

Он кивнул:

— Я читал о нем до того, как узнал, что моя дочь… — Голос его прервался.

— Он тоже уже мертв? — спросила его жена.

— Возможно, миссис Браун.

— И все это сделал Майкл? Я знала — он далеко пойдет, но не подозревала, что он такое чудовище.

— Он не чудовище, — вяло ответил Браун. — Он больной человек. Его отец тоже болен до сих пор, несмотря на меры, принятые в психиатрической лечебнице.

— Если Майкл был так болен, то зачем ты привел его в наш дом и познакомил с дочерью? Это и погубило ее жизнь!

— Но и ты приложила к этому руку. Кто уговорил ее участвовать в конкурсе красоты?

— Но она же не победила!

— В том-то и беда.

— Беда в том, как ты относился к мальчику Харлеев!

— Я хотел помочь ему. Он нуждался в помощи. У него был талант.

— Талант?

— Талант атлета. Я думал, что смогу помочь ему в развитии природных данных.

— Ты и развил их. Что верно, то верно!

Я почувствовал, что каждый из них хотел использовать меня в качестве своеобразной точки приложения сил, некоего воспринимающего устройства, я понял, что спор этот длится уже много лет.

— Я хотел сына… — сказал Браун.

— Ну вот, ты и получил его. Прекрасный, честный сын! Мечта, а не ребенок!

Он так посмотрел на нее, словно собирался ударить. Но не ударил, а повернулся ко мне:

— Извините нас… Мы не должны были… Это некрасиво.

Молчание миссис Браун говорило о том, что она не простила мужа. Я старался понять, что же могло создать такое напряжение в их отношениях и что сделать, чтобы смягчить обстановку.

— Не хотелось быть источником ссоры. Я не для этого сюда приехал.

— Вы здесь ни при чем, поверьте мне, — смущенно хихикнул Браун. — Это началось в тот день, когда Кэрол сбежала с Майклом. Вот этого я никак не мог предвидеть.

Голос жены прервал его:

— Это началось, когда она родилась, Роб. Ты не хотел дочери, ты хотел сына. И потому ты отверг и ее и меня!

— Я не делал ничего подобного.

— Он не помнит, — обратилась она ко мне. — У него очень удобная память. Он отбрасывает все, что не соответствует его мнению о самом себе. Мой муж — бесчестный человек.

Ее злая улыбка тем не менее очень шла ее своеобразному лицу.

— Но это же чепуха! — запротестовал он. — Я заботился о вас всю свою жизнь!

— За исключением некоторых моментов, когда я уже не могла совладать с тобой. В такой момент ты и привел в дом мальчишку Харлея. Ты великий альтруист. Князь адвокатов.

— Ты не имеешь права высмеивать меня. Я хотел помочь ему. Я не мог и предположить, к чему это приведет.

— Продолжай! Ты хотел сына любыми путями. Вот и получил его.

Он проговорил, ни к кому не обращаясь:

— Она не понимает! Мужчине доставляет естественное удовольствие воспитывать мальчика, обучать его всему, что умеешь сам.

— Ты обучал Майкла своей нечестности. Это все, чего ты достиг.

Повернувшись ко мне, Браун беспомощно всплеснул руками:

— Она во всем обвиняет меня!

Бесцельно пройдя несколько раз по комнате, он вышел через черный ход из дома. Я чувствовал себя так, словно остался один на один со страшной львицей. Миссис Браун наклонилась в кресле в мою сторону:

— Я виню себя за то, что была дурой, выйдя замуж за человека, развитие которого остановилось на уровне мальчишки. Он все еще волнуется за футбольную команду своей школы. Ребята обожают его, говорят о нем как о святом. А он не смог уберечь от неприятностей свою собственную дочь!

— Вы с мужем должны все взвесить…

— Не слишком ли поздно начинать взвешивать?

— Но если так будет продолжаться, это может привести к тому, что вы убьете его!

— Нет, он доживет до восьмидесяти лет, как и его отец.

Миссис Браун качнула головой в сторону одного из портретов на стене. Она сильно волновалась.

— Вы, должно быть, были очень красивой девушкой, — сказал я, желая успокоить ее.

— Да, была. Я могла выйти замуж за любого мужчину из нашего колледжа. Некоторые из них стали сейчас президентами банков, руководят крупными корпорациями, но меня, конечно, угораздило влюбиться в футболиста.

— Ваш муж выше этого.

— Не надо мне «продавать» моего собственного мужа. Я знаю, что он из себя представляет и какой была моя жизнь. Но я обманулась. Я отдала все за возможность стать женой и матерью, а что получила взамен? Я даже не видела моего внука!

— А что случилось с вашим внуком?

— Кэрол отдала его на усыновление, можете себе представить? Она не была уверена, что муж ничего с ним не сделает. Вот за какого человека она вышла замуж!

— Она сама говорила вам об этом?

— Более или менее. Кроме всего, Майкл садист, в детстве он таскал за хвосты кошек. Он прожил в нашем доме чуть больше года, и все это время я его боялась. Он был ужасно сильным. Я никогда точно не знала, что он намеревается сделать.