Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги

Наступило молчание. Мы, все трое, сидели, прислушиваясь к шуму кондиционера.

— Это прекрасно, мистер Флетчер, — сказал я наконец. — Сколько же все-таки вы выиграли?

— Это осталось между мной и крупье, дружок. Я выиграл кучу денег. Поэтому отдал пять сотен за его телегу, которая мне вовсе не нужна. Можете забрать ее. — Тут он сделал императорский жест рукой.

— Нам, конечно, придется ее забрать.

— Пожалуйста. Чем еще я могу помочь?

— Если вы ответите на несколько вопросов, мистер Флетчер, кое-что может проясниться. — Я показал ему фотографию Тома. — Не видели вы с Харлеем этого мальчика?

Он рассматривал фотографию с таким вниманием, как, наверное, рассматривал каждую карту.

— Нет, не видел.

— Не упоминал ли он при вас о нем?

— Никогда не слышал. Харлей пришел и ушел один и вообще не разговаривал. Я сразу его раскусил.

— Что вы имеете в виду?

— Он не принадлежит к числу настоящих игроков, когда игра идет с высокими ставками. Но у него были деньги и желание проиграть их.

— Он хотел проиграть? — спросил Арни.

— Конечно, так же как я хотел выиграть. Он рожден, чтобы проигрывать, а я — чтобы выигрывать.

Флетчер встал и начал ходить по комнате взад и вперед. Он надкусил бразильскую сигару, не предложив никому из нас закурить, зажег ее, но дым вовсе не дразнил нас.

— В котором часу закончилась игра? — спросил я.

— Было около трех, когда я сорвал свой последний большой куш. Я хотел остаться, но у других не возникло такого желания. Харлей согласился бы продолжить, но у него не было больше денег. Конечно, он не тот игрок.

— Не было ли у вас с ним каких-либо неприятностей?

— Нет, сэр. Когда играют настоящие джентльмены, такие вещи не случаются. Никаких неприятностей. В конце концов Харлей проиграл все. Я дал ему денег, чтобы он мог доехать до дома.

— До дома? Куда он поехал?

— Он сказал, что приехал из Айдахо.

Я взял такси, помчался в аэропорт и заказал место в самолете, который делал посадку в Покателло. Еще до захода солнца я ехал в арендованной машине по адресу: Рурэр-роуд, 7, где жил самый старший Харлей.

Глава 16

Ферма Харлеев, зелено-золотистая в лучах заходящего солнца, лежала в излучине реки. Я спустился туда по пыльной дороге. Она была построена из белого кирпича, без каких-либо украшений. Успевшие стать серыми от непогоды дощатые некрашеные сараи давно уже нуждались в ремонте.

Путь отсюда до Лас-Вегаса лежал неблизкий, и трудно было поверить, что Харлей приехал в этот дом или приедет когда-нибудь. Но эту возможность следовало проверить.

Когда я вышел из машины, белый с черными пятнами одноглазый колли зарычал на меня из-за забора. Я попытался подозвать и поговорить, но он явно боялся меня и на зов не подходил. Зато из дома вышла старая женщина в переднике и одним словом заставила собаку замолчать.

— Мистер Харлей в сарае, — сказала она мне.

— Можно мне с ним переговорить?

— Смотря о чем.

— О семейных делах…

— Если вы хотите всучить нам страховку, то мистер Харлей не будет и слушать. Он не верит в страховки.

— Я ничего не продаю. Вы миссис Харлей?

— Да, это я. Кто вы?

— Приятель вашего сына Гарольда. Меня зовут Арчер.

— Ах, как это мило! Мистер Харлей скоро закончит дойку, и пока до ужина можно просто посидеть. И почему бы вам не остаться отужинать? Вы рассказали бы нам о Гарольде.

— Вы очень добры…

— Как Гарольд? — спросила она. — Мы о нем ничего не слышали с тех пор, как он женился. Жену его зовут Лилла.

Стало ясно, что она ничего не слышала о неприятностях, происшедших с ее детьми, и я заколебался, нужно ли ее огорчать, но она заметила мои колебания.

— Что-то случилось с Гарольдом? — спросила она с тревогой.

— Случилось с Майклом. Вы не видели его?

Ее большие огрубевшие руки судорожно задвигались.

— Я не видела Майкла больше двадцати лет и уже не надеюсь повидать его до конца жизни.

— Он сказал одному знакомому, что едет домой.

— Это не его дом. Он отвернулся от нас, когда сбежал в Покателло и жил там в семье человека по имени Браун. Это было его падением.

— Как это?

— У Брауна росла дочь — Кэрол. Она погубила моего сына, толкнула его на грязный жизненный путь, — произнесла она срывающимся голосом.

Я довольно неуклюже попытался прервать ее:

— Кэрол заплатила за все, что бы она ему ни сделала. В понедельник в Калифорнии ее убили…

— Это… Майкл… убил ее?

— Мы думаем, что он. Но не уверены.

— Так вы полицейский?

— Более или менее.

— Зачем вы пришли к нам? Мы живем мирно, никому не причиняем зла, а он давно ушел от нас. Много лет назад он вышел из-под нашего контроля… — Руки ее раскачивались из стороны в сторону.

— Если он попадет в безвыходное положение, то может приехать и сюда.

— Нет, он никогда не приедет. Мистер Харлей сказал, что убьет его, если его нога переступит наш порог. Это было двадцать лет назад, когда он сбежал с флота. Мистер Харлей никогда не потерпит у себя под крышей правонарушителя. Неправда, что мистер Харлей жестоко обращался с ним. Мистер Харлей только пытался спасти его от дьявола.

То, что она говорила, сильно походило на проповедь. Я пошел к сараю, надеясь найти ее мужа. Он был в хлеву — доил корову, сидя возле нее на корточках.

— Мистер Харлей?

— Я занят, — сказал он мрачно. — Если хотите подождать, ждите, эта корова последняя.

Я отошел в сторону, чтобы посмотреть на других коров. Их было десять или двенадцать. Они тяжело задвигались в стойлах, когда я подошел поближе. Где-то дальше всхрапнула и ударила копытом лошадь.

— Вы распугаете мне весь скот, — пробурчал Харлей. — Стойте спокойно.

Он встал и перелил молоко из ведра в десятигаллоновый бидон. Я обратил внимание, что его неглубоко посаженные, сердитые глаза и упрямо поджатые губы точно Такие же, как на фотографии, сделанной Гарольдом. Гарольд все же первоклассный фотограф. А мог бы стать художником.

— Вы не из наших, — отметил он. — Зашли по дороге?

Я сообщил, кто я, и добавил, что его сын Майкл попал в серьезную переделку.

— Майкл мне не сын, — ответил он угрюмо. — Не желаю ничего слышать ни о нем, ни о его неприятностях.

— Но он может появиться здесь. Если это произойдет, вы должны сообщить полиции.

— Я никому ничего не должен. Нечего Меня учить. Мне приказывает более могущественная сила, и ее приказы идут прямо в сердце.

Он перекрестился.

— Эта позиция очень удобна.

— Не смей насмехаться и богохульствовать, ибо ты сейчас же поплатишься за это!

Он схватил вилы, прислоненные к стене. Я почувствовал, что на спине у меня взмокла рубашка, и ощутил серьезность своего положения. Острые зубцы вил были направлены мне прямо в желудок.

— О-а! — закричал старик. — Убирайся отсюда! Всю жизнь я боролся с дьяволом и узнаю его слуг с первого взгляда!

— Так же как и я, — пробормотал я не слишком громко и выскочил наружу быстро и очень вовремя.

У калитки, сложа руки на груди, стояла миссис Харлей.

— Извините меня, — обратилась она ко мне. — Я виновата перед Кэрол Браун. Она вовсе не была испорченной девушкой, только я держала против нее сердце.

— Сейчас это уже не важно. Она мертва.

— Это важно для ее жизни на небесах.

Она подняла глаза к небу, словно ясно видела там «небеса» и загробную жизнь на них.

— Я совершила слишком много плохого, — продолжала она, — и на слишком многое закрывала глаза. Но вам не понять, что я должна была сделать выбор.

— Да, я не совсем вас понимаю…

— Выбор между мистером Харлеем и моими сыновьями. Я знала, что он тяжелый, жестокий человек, не всегда правильно Поступающий. Но что я могла сделать? Я должна была прожить жизнь со своим мужем. И у меня не хватило сил, чтобы противостоять ему. Да и ни у кого не хватило бы. Я отступила в сторону, когда он выгнал моих детей из дому. Гарольд — добрый парень, и он в конце концов простил нас. Но Майкл не простит никогда. Он похож на своего отца. Я не надеюсь когда-либо увидеть своего младшего сына.