Запах соли, крики птиц

— Мы нашли связь, — сказал Патрик и посадил Майю на пол. Та немного посидела, разрываясь между папой, с одной стороны, и мишкой — с другой, но под конец решила отдать предпочтение более мохнатому из них и поползла к телевизору.

— Как всегда, отвергнут, вечно на втором месте, — театрально вздохнул Патрик, глядя вслед Майе.

— Мм, но для меня ты, во всяком случае, на первом месте, — сказала Эрика и крепко обняла его, а потом вернулась к плите.

Патрик сел и стал наблюдать. Эрика кашлянула и многозначительно посмотрела на лежавшие на столе овощи. Патрик вскочил со стула и принялся резать огурцы для салата.

— Скажи: «Прыгай», и я спрошу: «Как высоко?» — со смехом произнес он, увертываясь от пинка, который она в шутку намеревалась ему дать.

— Погоди, после субботы плетка засвистит с новой силой, — сказала Эрика, безуспешно пытаясь изобразить грозный тон. Одна мысль о свадьбе поднимала ей настроение.

— Мне кажется, она вполне достаточно свистит уже сейчас, — заметил он и склонился, чтобы ее поцеловать.

— Эй, вы, прекратите, — крикнула из гостиной Анна. — Я слышу, как вы там возитесь. Тут все-таки дети. — Она рассмеялась.

— Ну, пожалуй, придется немного подождать, — сказала Эрика, подмигивая Патрику. — Расскажи о том, что у вас произошло.

Патрик кратко сообщил о том, что им удалось узнать, и улыбка пропала с лица Эрики. Сколько трагедий, сколько замешано смертей, и, хотя расследование сделало значительный рывок вперед, она понимала, что дальше им тоже придется трудно.

— Значит, жертва из Нючёпинга тоже кого-то задавила?

— Да, — ответил Патрик, нарезая помидоры дольками. — Правда, не в Нючёпинге, а в Уддевалле.

— Кого же она погубила? — спросила Эрика, помешивая жаркое из свиного филе.

— Деталей мы пока не знаем. Это ДТП произошло настолько раньше остальных, что потребуется время, чтобы узнать побольше. Но я сегодня поговорил с коллегами из Уддеваллы, и они пришлют все материалы, как только отыщут. Какому-то бедняге придется немного поползать среди пыльных ящиков.

— Значит, кто-то убивает людей, которые погубили кого-то, ведя машину в нетрезвом виде. А время между первым ДТП, тридцатипятилетней давности и… когда произошло последнее?

— Семнадцать лет назад, — ответил Патрик. — Расмус Ульссон.

— И места разбросаны по всей Швеции, — задумчиво произнесла Эрика, продолжая помешивать еду. — От Лунда до нас. Когда произошло первое убийство?

— Десять лет назад, — покорно ответил Патрик и посмотрел на будущую жену. Эрика привыкла разбираться в фактах и анализировать, и он с удовольствием использовал ее острый ум.

— Значит, убийца перемещается по большой географической площади, убивает с большими временными промежутками, и жертвы объединяет только то, что их уничтожают из-за аварий со смертельным исходом, спровоцированных тем, что они сели за руль выпивши.

— Все верно, — со вздохом подтвердил Патрик.

В кратком изложении Эрики ситуация казалась довольно безнадежной. Он сбросил овощи в большую миску, перемешал их и поставил салат на кухонный стол.

— Не забудь, что нам, вероятно, не хватает еще одной жертвы, — тихо сказал он, садясь. — По всей видимости, мы пока не обнаружили жертву номер два. Кого-то упустили.

— А из книжных страниц больше ничего не выжать? — спросила Эрика и поставила дымящуюся кастрюлю на приготовленную на столе подставку.

— Похоже, что нет. Я сейчас больше всего надеюсь на то, что нам удастся найти какую-нибудь зацепку, когда мы получим все данные об аварии Эльсы Форселль. Она стала первой жертвой, и что-то подсказывает мне, что поэтому она самая важная.

— Возможно, ты прав, — заключила Эрика, а потом позвала Анну с детьми. Разговор придется продолжить позднее.

С тех пор как было установлено, что общего между жертвами серийного убийцы, прошло два дня. Первоначальная эйфория улеглась, и ей на смену пришло некоторое уныние. По-прежнему оставалось неясным, почему так велик территориальный разброс. То ли убийца ездил по Швеции в погоне за своими жертвами, то ли успел пожить во всех этих местах? Вопросов было слишком много. Они внимательно изучили весь доступный материал о ДТП, в которых участвовали жертвы, но так и не обнаружили между ними какой-либо связи. Патрик все больше склонялся к тому, что убийства не имеют никакой привязки личного характера, а убийца — просто страшно озлобленный человек, наугад выбиравший жертвы по их деяниям. В таком случае получалось, что убийца не принимал во внимание тот факт, что большинство его жертв чистосердечно раскаивались в содеянном. Эльса жила с чувством вины и искала прощения в религии, Марит больше не притрагивалась к спиртному, Расмус тоже, правда, он и не мог пить в силу физиологических причин, вызванных полученными при аварии травмами. Исключение представлял Бёрье. Тот продолжал пить, водить машину в пьяном виде, и его, казалось, совершенно не волновала девочка, смерть которой осталась на его совести.

Однако пока для полноты картины не хватало еще одной жертвы, делать выводы было невозможно. Когда у него около девяти утра зазвонил телефон, Патрик никак не мог предположить, что разговор даст ему последний кусочек пазла.

— Патрик Хедстрём, — ответил он и прикрыл трубку рукой, чтобы звонивший не слышал, как он зевает, в результате чего сам не уловил имя собеседника.

— Простите, как вы сказали?

— Меня зовут Вильгот Рунберг, я комиссар отделения полиции в Уртбуда.

— Уртбуда? — переспросил Патрик, лихорадочно перебирая в памяти географические познания.

— Это около Эскильстуны, — нетерпеливо ответил комиссар Рунберг. — Но отделение у нас маленькое, мы работаем втроем. — Он покашлял, отвернувшись от трубки, а затем продолжил: — Дело в том, что я сейчас вернулся после двухнедельного отпуска в Таиланде.

— Вот как? — произнес Патрик, не понимая, к чему он клонит.

— Да, поэтому я только сейчас увидел посланный вами запрос.

— Вот как? — повторил Патрик уже с гораздо большим интересом. Он почувствовал, что от напряженного ожидания дальнейшего у него стало сводить пальцы.

— Ну, остальные у меня тут новички и ничего об этом не знали. А я-то сразу узнал признаки нашего дела. Вне всяких сомнений. Я сам расследовал его восемь лет назад.

— Какого дела? — прерывисто дыша, спросил Патрик и крепко прижал трубку к уху, боясь пропустить хоть слово.

— Так вот, у нас тут восемь лет назад был мужчина, который… мне все тогда показалось странным. Но он когда-то злоупотреблял, и… — звонивший смущенно забормотал, видимо, признание совершенной ошибки давалось ему нелегко, — ну, мы все подумали, что у него случился рецидив и он допился до смерти. Но повреждения, которые вы упоминаете… должен признать, что они меня тогда несколько озадачили. — В трубке замолчали, и Патрик понял, чего комиссару стоил этот разговор.

— Как звали мужчину? — спросил Патрик, чтобы нарушить молчание.

— Ян-Улов Перссон. Ему было сорок два года, работал столяром. Вдовец.

— И он когда-то злоупотреблял алкоголем?

— Да, одно время пил по-черному. Когда умерла жена, то… он как с цепи сорвался. Очень печальная получилась история. Однажды вечером он напился, сел за руль и наехал на прогуливавшуюся молодую пару. Мужчина погиб, а Яна-Улова на некоторое время посадили. Но, выйдя на свободу, он спиртного в рот не брал. Вел себя хорошо, работал, заботился о дочке.

— А потом его вдруг нашли мертвым от алкогольного отравления?

— Да, — вздохнул Рунберг. — Как я уже говорил, мы подумали, что у него случился рецидив и он утратил контроль над собой. Обнаружила его десятилетняя дочка, которая утверждала, что встретила в дверях незнакомого мужчину, но мы ей не поверили. Решили, что у нее шок или что она хочет защитить отца… — Голос изменил ему, и в его молчании ощущался глубокий стыд.

— Не было ли возле него какой-нибудь страницы? Из детской книги?

— Я пытался припомнить, когда прочел запрос. Но не помню. Скорее всего, мы не обратили внимания или, вероятно, просто подумали, что она принадлежит девочке.