«Убийственная» вдова, или Бумажные дела Кремнева

— Странно.

Вот он — запрос. Инстанция, дата, исходник — все, как полагается. Но где же ответ?

Кремнев еще раз пролистал документы. Все точно, одной бумаги не хватало.

«Начина-а-ется, — поморщился Егор. — Теперь возни будет на полдня. Кто, интересно, готовил этот отчет?» Он взглянул на разложенные по столу бумаги, покачал головой и тихо произнес:

— Расстреливать надо таких разгильдяев!

Затем снял телефонную трубку и набрал трехзначный номер.

— Слушаю, — ответил сухой голос младшего адъютант-секретаря.

— Это Кремнев. Мне нужна кое-какая информация.

— Слушаю вас.

— Кто готовил отчет под номером сто тридцать восемь? У меня тут фамилия затерта.

— Секунду. Сейчас посмотрю в компьютере…

Спустя минуту адъютант-секретарь сказал:

— Отчет готовил Сергей Бегунов.

— Бегунов… — задумчиво повторил Егор.

Кремнев прекрасно помнил Сергея Бегунова.

Это был высокий худощавый блондин с голубыми и ясными, как у девушки, глазами и румянцем в полщеки. Кремневу нравился этот парень. Он был интеллигентен, сдержан, всегда отвечал за свои слова. Короче говоря, если бы кому-то в голову взбрело провести конкурс на самого образцового молодого офицера, то Сергей Бегунов имел все шансы занять на этом конкурсе первое место.

— Если мне не изменяет память, Бегунов уволился из Управления два месяца назад?

— Если быть точным, то полтора, — последовал ответ. — Седьмого марта.

— У вас в компьютере остался номер его телефона?

— Да. Записывайте.

Егор записал.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Не за что.

Клацнув пальцами по рычагу телефона, Егор, поглядывая на шпаргалку, быстро набрал номер Бегунова.

Звонок… Второй… Третий… Трубку никто не брал. Кремнев клацнул пальцами по рычагу и набрал номер заново. Однако — с тем же результатом.

«Спокойствие, только спокойствие, — сказал себе Егор. — Нет худа без добра. Теперь у меня есть время выпить чашку кофе».

Выпив чашку кофе, он позвонил вновь. После пятого или шестого гудка трубку сняли.

— Да, — ответил тихий женский голос.

Яркий горячий луч солнца упал Кремневу на глаза. Он сощурился и прикрыл глаза ладонью.

— Добрый день. Могу я поговорить с Сергеем Бегуновым?

Повисла пауза.

— А кто его спрашивает?

— Его бывший коллега. Егор Кремнев.

На подоконник сел голубь. Постучал клювом о стекло.

Снова пауза и вслед за тем тот же тусклый женский голос тихо и как бы автоматически произнес:

— Сергея нет. Он погиб.

Женщина положила трубку.

2

Настроение у майора Кремнева было хуже некуда. На столе перед ним лежало раскрытое досье. Сергей Михайлович Бегунов. Двадцать пять лет. Закончил юридический факультет с отличием, стажировался за границей, имеет первый разряд по боксу, владеет тремя иностранными языками, отмечен руководством и т. д. и т. п.

А потом началась какая-то чертовщина. Еще полтора месяца назад жил на свете молодой, здоровый, умный парень. Работал в Управлении, подавал надежды, и работой своей, вроде бы, был доволен, и вдруг в одночасье все переменилось. Парень провалил два задания, разругался с начальством и в конце концов подал рапорт об увольнении.

И вот теперь он мертв. Как он умер? Когда? Черт, что-то здесь не так.

Кремнев вновь позвонил адъютант-секретарю.

— Слушаю вас.

— Это снова Кремнев. Дайте мне адрес Бегунова.

— Не кладите трубку. Сейчас продиктую… Записывайте. Дмитровское шоссе, дом тридцать семь, квартира…

Кремнев записал адрес Бегунова и положил трубку.

— А, Егор. Проходи, садись.

Кремнев вошел в кабинет и сел на стул.

Генерал Уколов откинулся на спинку кресла и оглядел Кремнева с ног до головы.

— Как работа? — насмешливо поинтересовался начальник отдела спецопераций, придавая своему лощеному лицу выражение отеческой заботы.

— Захватывающая, — невозмутимо ответил Егор.

— Рад, что тебе нравится. Что там у тебя случилось?

Генерал выслушал доклад Кремнева, откинувшись на спинку мягкого офисного кресла и барабаня пальцами по столу. Вид у него был задумчивый.

— По факту смерти Бегунова велось расследование, — произнес он после долгой паузы. — Ничего существенного раскопать не удалось. Обыкновенное самоубийство.

Уколов вынул из стаканчика карандаш и принялся вертеть его в пальцах. Пальцы у генерала были такие же ухоженные и лощеные, как и лицо.

— Почему я об этом не знал? — спросил Егор.

— Потому что к моменту смерти Бегунов у нас уже не работал. Да и мать его просила, чтобы я особенно об этом не распространялся. А что тебя насторожило-то?

Кремнев задумчиво посмотрел в окно. Потом перевел хмурый взгляд на начальника и сказал:

— В деле, которое он вел, не хватает одной справки.

— И что с того?

Егор вздохнул:

— Николай Георгиевич, вы не будете возражать, если я съезжу к матери Бегунова и поговорю с ней?

— Пожалуйста, — пожал плечами Уколов, удивленно глядя на Егора. — Только в нерабочее время. — Он сунул карандаш в стаканчик, вновь взглянул на Егора и сказал: — Честно говоря, мне эта история тоже не нравится. И вот что я тебе скажу: когда сомневается один человек — это его личное дело, когда сомневаются двое — это уже повод для размышлений. Поговори с его родителями, но с вопросами особенно не приставай. Выясни, что к чему, но сделай это ненавязчиво. Не забывай, что у людей горе.

— Само собой, — кивнул Кремнев.

— И вот еще что. Узнай там: может, нужно чем помочь? Они, конечно, люди обеспеченные, но все-таки…

— Узнаю, Николай Георгиевич. Я могу идти?

— Иди.

3

Семья Бегуновых жила в восьмиэтажном кирпичном доме недалеко от метро. Со стороны шоссе к дому был пристроен большой спортивный магазин. Кремнев свернул во дворик и остановил машину у углового подъезда. Открыл дверцу и выбрался из машины.

Подойдя к двери подъезда, Егор набрал на домофоне номер квартиры Бегуновых. Отозвались почти сразу же. Коротко и сухо:

— Кто?

— Егор Кремнев. Я звонил вам час назад.

Раздался тихий гудок, и дверь открылась.

Кремнев пешком поднялся на пятый этаж, остановился перед дверью квартиры и, немного помедлив, нажал на кнопку звонка.

Дверь Егору открыла высокая худощавая женщина с глазами цвета подтаявшего льда. Когда-то, лет десять или пятнадцать назад, эти глаза были голубыми.

Одета женщина была в длинное коричневое платье, на ее острые плечи была накинута белая шерстяная шаль. Лицо усталое и спокойное.

— Здравствуйте, — как можно доброжелательнее сказал майор. — Я Егор Кремнев, бывший коллега вашего Сергея.

Женщина равнодушно посмотрела на Кремнева и, не здороваясь, отошла в сторону, давая ему войти.

Бегуновы занимали две смежные квартиры. Стена между квартирами была сломана, объединив две маленькие прихожие в одну — огромную и шикарно обставленную. Зеленые с золотом обои, изящные дубовые двери с рифленым матовым стеклом, на стене — большая гравюра в строгом черном багете.

Егор вопросительно посмотрел на женщину.

— Проходите на кухню, — тихо сказала она. — Можете не разуваться.

— Спасибо.

Он прошел на кухню.

Здесь тоже было на что посмотреть, однако Егор посчитал неприличным пялиться по сторонам.

— Присаживайтесь, — сказала женщина, поплотнее закутываясь в шаль. — Вам приготовить кофе?

— Спасибо. Я не надолго.

— Неважно. — Женщина улыбнулась узкими сухими губами, отчего лицо ее сделалось еще более безжизненным. — Я приготовлю. Я мало что знала о Сережиной работе. Он был скрытный мальчик. Надеюсь, вы мне расскажете.

Пока женщина готовила кофе, Кремнев прикидывал, с чего бы начать разговор. Быть свидетелем чужого горя — испытание не из легких, тем более, когда ты обречен бередить свежую рану, доставляя человеку еще большую боль.