«Убийственная» вдова, или Бумажные дела Кремнева

— Да, вы говорили. Но у меня всего несколько вопросов. Не хотелось бы по телефону.

— Ну, хорошо. Подъезжайте завтра в наш головной офис. Часов в пять. Только позвоните предварительно, чтобы подтвердить встречу. А то мало ли что. Запишите адрес.

— Диктуйте, я запомню.

Кротов продиктовал.

— Хорошо, Кирилл Кириллович, — отозвался Кремнев, — завтра в пять часов буду у вас. Всего доброго.

Кремнев положил трубку на рычаг, откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову и задумался, глядя на чисто выбеленный потолок.

При упоминании имени Ольги Вершининой Кротов явно занервничал. И эта его пауза… За валидолом он, что ли, полез?

Егор взял со стола чашку и вылил в рот остатки кофе.

9

Кирилл Кириллович Кротов, невысокий, полный, лысоватый человек, достал из кармана платок и промокнул вспотевшее лицо.

В дверь тихо постучали.

— Да! — крикнул Кротов напряженным подрагивающим голосом.

Дверь открылась, и в кабинет вошла молодая, элегантно одетая секретарша в строгих очках. Подошла к столу и положила перед Кротовым черную пластиковую папку.

— Вот то, что вы просили, Кирилл Кириллович.

— Черт, — поморщился Кротов. — Только не сейчас.

На его красном лбу вновь выступили капельки пота.

— Господи, — простонал он, вновь промакивая платком лоб, — у нас что, нет кондиционера?

— Кирилл Кириллович, вы же сами просили его выключить.

Кротов рванул на шее галстук.

— Включите! И поменяйте воду у цветов! Здесь воняет!

Секретарша, ни слова не говоря, взяла со стола вазу и вышла из кабинета.

Плотно прикрыв за собой дверь, она закатила глаза, надула щеки и передразнила:

— «Здесь воняет!» — Затем покачала головой и со вздохом добавила: — Вот кретин.

Как только секретарша вышла из кабинета, Кирилл Кириллович схватил со стола телефон и дрожащими пальцами, то и дело сбиваясь, принялся набирать номер. Получилось это у него только с третьей попытки.

— Алло. — Красное одутловатое лицо Кротова было мокрым. — Это я. Мне только что звонили из Интерпола… Какой-то Кремнев… Говорил, что у него есть ко мне несколько вопросов… Что?.. Нет, я согласился. А куда мне было деваться?.. Завтра вечером, в офисе… Так… Так… Ладно. А вот насчет этого — ничего обещать не могу… Нет. Ты же знаешь, если меня прижмут… Как скажешь… Хорошо… Хорошо… Это мне нравится. Только теперь условия диктовать буду я… Да… Да… Завтра? Хорошо, договорились.

Кротов отключил связь. Посидел, подумал, усмехнулся. Затем протянул руку и нажал на кнопку коммутатора.

— Да, Кирилл Кириллович, — отозвалась секретарша.

— Лариса! Кофе мне! И побыстрей!

Через несколько минут чашка горячего крепкого кофе стояла перед Кротовым. Он выдвинул нижний ящик письменного стола, достал маленькую бутылочку коньяка и плеснул себе немного в чашку с кофе. Попробовал, почмокал языком, удовлетворенно улыбнулся и спрятал бутылочку обратно в стол.

Затем взял чашку и произнес торжественным, хорошо поставленным голосом:

— Ну-с, Кирюша, за хорошее начало! Будь твердым, как кремень, и у тебя все получится.

Выпив пару чашек «крепленого» кофе, Кротов решил, что сидеть в офисе до конца рабочего дня не имеет смысла, и отправился домой, пребывая в самом прекрасном расположении духа.

Машину с шофером он отпустил. Решил пройтись пешочком — благо, до дома было всего полчаса пути неторопливым шагом. Сотовый телефон Кротов тоже отключил — никаких дел на сегодня!

По пути он зашел в магазин, чего не делал уже года два, купил цветы для жены и плюшевого льва для внучки. Настроение было прекрасное, хотелось улыбаться встречным людям и говорить им хорошие, добрые слова.

А после того как Кирилл Кириллович зашел в бар и пропустил «два раза по пятьдесят», он чуть не полез обниматься с барменом.

Когда Кротов наконец дошел до дома, было уже совсем темно. Он еще немного посидел на лавочке во дворе и, с удовольствием вдыхая запах листьев, выкурил две сигареты.

Войдя в подъезд, Кирилл Кириллович услышал рядом какой-то шорох. Резко обернулся. Возле почтовых ящиков стоял человек. Кротов близоруко сощурился и, вскинув брови, удивленно воскликнул:

— Ты? Что ты тут делаешь?!

— Жду тебя, — последовал ответ. — Ты не рад?

— М-м… — В душе у Кротова шевельнулось неприятное предчувствие. — Рад, конечно… Но… Мы ведь должны были встретиться завтра?

Ответом Кротову была белоснежная улыбка.

— А зачем откладывать? Мы можем все решить прямо сейчас.

— Сейчас? — У Кротова отвисла челюсть. — Но уже поздно… У меня…

— Если ты думаешь, что я набиваюсь к тебе в гости, ты глубоко ошибаешься. Столик в «Изумрудном Будде» уже заказан. Машина у подъезда.

— Но… — Кротов растерянно посмотрел на плюшевого льва и букет цветов, который уже успел немного поникнуть. — Но я должен занести это домой.

На плечо Кирилл Кириллычу легла рука в замшевой перчатке.

— Не обязательно. Цветы уже увяли, придется покупать новые. А за льва можешь быть спокоен. Никто его и пальцем не тронет. Ну, пошли!

Рука в перчатке обхватила Кротова за пухлую талию и повлекла к выходу.

— Мне нужно позвонить, — запротестовал было Кирилл Кириллович.

— Из машины позвонишь. Идем!

Кротов перестал упираться, отшвырнул букет в сторону, вздохнул и направился к выходу.

10

Следователь прокуратуры Шатров оказался невысоким крепким мужчиной с усталым желтоватым лицо.

— Я вас слушаю, — сказал он Кремневу хриплым прокуренным голосом.

— Я бы хотел поговорить с вами об одном деле, которое вы вели.

Шатров достал сигарету и закурил.

— Что за дело?

— Дело Ольги Вершининой. Помните? Ее обвиняли в убийстве мужа — главы медиа-холдинга «Мост-плюс».

Шатров кивнул:

— Да, помню. А что именно вас интересует?

— Я изучил материалы дела. Один из свидетелей отказался от своих показаний. Вам это не кажется странным?

— Странным? — Шатров усмехнулся. — Я припер Вершинину к стене. Я подготовил доказательную базу и передал дело в суд. Я спал по четыре часа в сутки и носился по городу, как голодный пес. И вы меня спрашиваете — не считаю ли я странным, что, несмотря на все мои усилия, этой суке удалось отвертеться?

Зрачки Егора сузились.

— Я понимаю ваши чувства, майор, — сказал он. — Но давайте без эмоций. В конце концов, вы просто делали свою работу. А я делаю свою.

Шатров почесал рукой небритый подбородок.

— Что ж, давайте поговорим. Насколько я помню, сразу после суда Вершинина улетела в Лондон. Что она натворила на этот раз? Ограбила английскую королеву?

— Возможно, но мне об этом ничего не известно, — ответил Кремнев. — Я бы хотел поговорить с вами о свидетеле Фролове. Он отказался от своих показаний. Вы не пробовали выяснить — почему?

— Пробовал, — хмуро ответил Шатров. — Да только что толку. Твердит, как попугай: ничего не видел, ничего не знаю. А то, что честных людей оговорил, так это, дескать, от страха. «Уж больно страшное у вас, товарищ следователь, лицо было». А сам через неделю после суда «мазду» себе купил, новую. На какие средства, спрашиваю? На сбережения, отвечает. Десять лет по копеечке откладывал, вот и накопилось. Поди теперь докажи, что это не так.

— Думаете, бульдозериста «купили»?

— Как пить дать.

— А что с шофером? С тем, который был за рулем машины?

— Вы про Свиньина? Да что с ним станется? Сидит. Кстати, на днях должны выпустить. Будет доматывать срок условно. Адвокаты выхлопотали.

— Хорошие адвокаты?

Шатров усмехнулся:

— Настоящие асы. Генрих Легат и Иосиф Скаблинский.

Егор присвистнул:

— Ого! Выходит, Вершинина не оставила товарища в беде.

— Выходит, что так.

Кремнев поднялся со стула.

— Мне пора, — сказал он. — Я позвоню, если что?

— Конечно, — кивнул Шатров. — Рад был помочь.

Он встал из-за стола и протянул Егору руку.