Из следственной практики Скотланд-Ярда

Главный свидетель обвинения Кристи

Процесс начался 11 января 1950 года в зале суда присяжных в Олд-Бейли. Председательствовал судья Льюис, которому досаждала болезнь печени и который был уже отмечен печатью смерти. Он умер через несколько дней после того, как Ивенсу вынесли приговор. Состояние здоровья не позволило ему с полным вниманием отнестись к слушанию дела. Обвинение представлял Кристмас Хэмфри.

Согласно английскому уголовному кодексу приговор обвиняемому может быть вынесен только по одному убийству. Тимоти Ивенса обвинили в убийстве дочери Джеральдины. Поскольку между супругами происходили драки, могло случиться, что жена сама спровоцировала удар, за которым последовала смерть. Обвинение в смерти жены поэтому исключили из дела,

Сразу же после начала слушания Ивенс заявил о своей невиновности. Крвстмас Хэмфри выступил с обвинительной речью, взяв за основу нризнание Тимоти в полицейском участке Ногтинг Хилла. Затем в зал суда вызвали главного свидетеля обвинения. Место свидетеля обвинения занял серьезный пятидееятндвухлетний господин с лысой головой, высоким лбом и в очках с сильными стеклами.

– Клянусь перед Богом говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. – эти слова Джон Холлидей Реджинальд Кристи, произнес торжественно и размеренно.

Хэмфри представил присяжным своего главного свидетеля. Он происходит из хорошей семьи, во время первой мировой войны четыре года был в армии, заслужил награды, был отравлен газами в результате немецкой атаки, во время второй мировой войны служил полицейским, дважды получил поощрения. Теперь не совсем здоров вследствие ранений, полученных на фронте. Не все в этой характеристике было правдой – Кристи преувеличил с отравлением газом и с четырьмя годами военной службы, на самом деле его призывали на два года. Но он хотел произвести хорошее впечатление на присяжных и добавил к своей биографии некоторые мелочи. Суд, конечно, не знал об этом. Кристи умел говорить вежливо, четко, толково и действительно добился того, чего хотел.

Малькольм Моррис построил защиту на той версии, которую Ивенс изложил полицейским в Мерт-Вейли и теперь выдвигал как единственно правильную. Защитник должен был задать Кристи крайне неприятные вопросы. Свидетель отверг предположение, что он провел неудачную попытку аборта Берил Ивенс, отверг как неслыханную ложь.

– Есть ли у вас, мистер Кристи, книги по медицине?

– Есть, но всего две, и одна из них устарела.

– Показывали ли вы эти книги обвиняемому?

– Нет, не показывал.

– Объясните тогда, откуда Ивенс знал, что у вас имеются такие книги? Ведь он не умеет читать.

Обвинитель Хэмфри тут же внес протест, и судья протест принял.

– Возьму на себя смелость предположить, – сказал Моррис в дальнейшем ходе судебного процесса, обращаясь к Кристи, – что вы вечером 8 ноября вынесли труп миссис Ивенс с помощью обвиняемого в кухню мистера Китченера.

– Это просто смехотворно, – ответил Кристи, – я страдал от боли в позвоночнике и в связи с колитом был на диете. В течение нескольких недель я питался только молочной кашей и был так слаб, что с трудом нагибался. Мне приходилось держаться за стены, а если нужно было поднять что-то с пола, то я опускался на колени. Чисто физически я не мог сделать того, что мне приписывают.

В заключение Моррис остановился на характеристике свидетеля. Он упрекнул обвинителя, что тот в нарушение всех правил восхвалял Кристи, прежде чем тот стал отвечать на вопросы. Кристи вовсе не тот безупречный человек, каким его представили. Он, Моррис, напомнит о некоторых темных пятнах в биографии свидетеля: в 1923 году – денежный штраф, в 1924-м – девять месяцев тюрьмы за воровство, в 1929-м – шесть месяцев принудительных работ за умышленное членовредительство, в 1933-м – три месяца тюрьмы за кражу автомобиля.

Хэмфри тут же восстановил пошатнувшийся престиж своего главного свидетеля:

– Все эти взыскания были семнадцать лет назад, с тех пор мистер Кристи ни разу ни в чем не провинился. Несмотря на инвалидность после первой мировой войны, он не остался в стороне, когда началась вторая, и пошел служить в полицию.

Миссис Кристи, выступавшая вторым свидетелем, подтвердила все, что сказал муж. Дальше должен был говорить Дженнингс. Он изложил полученное во время следствия признание Ивенса, но умолчал о противоречиях в показаниях обвиняемого и ремонтников. Последние вообще не были вызваны в суд. Протоколы их допросов в Скотланд-Ярде находились у обвинителя, и мистер Хэмфри обязан был показать их защитнику. Но по понятным причинам он этого не сделал.

Правила английского судопроизводства требуют, чтобы обвиняемый допрашивался в качестве свидетеля по собственному делу. Перепуганный, с бледным лицом Ивенс занял место для свидетеля. Он упорствовал в том, что не убивал жену и ребенка. Убийцей был Кристи. О смерти дочери он узнал вообще только в полицейском участке Ноттинг Хилла, а перед этим думал, что мистер Кристи отдал ее молодым бездетным супругам в Ист-Экшне. Ужасное известие выбило почву из-под его ног. Не осталось ничего, что давало бы опору в жизни. Чтобы иметь покой, никого не видеть и не слышать, он сказал старшему инспектору Дженнингсу неправду.

Различные варианты признаний Ивенса, а также улики – веревка, галстук, зеленое одеяло и прочее – были пронумерованы. Кристмас Хэмфри, когда допрашивал обвиняемого, использовал эти условные номера. Туповатый Ивенс не мог их запомнить и не соображал, о чем идет речь. Он запутывался в новых противоречиях, но продолжал упорно отрицать свою вину в смерти двух человек.

Хэмфри подчеркивал, что Ивенс патологический лжец, ему нельзя верить ни в одном слове.

– Вы утверждаете, что убийца – мистер Кристи, – говорил он. – Можете ли вы объяснить, почему он задушил вашу жену?

– Конечно, могу, он был целый день дома,

– Вы должны сказать, почему он задушил вашу жену!

– Этого я не знаю, сэр.

– Тогда вы нам, наверное, объясните, почему спустя два дня он убил вашу дочь?

– Нет.

Обвинительная речь продолжалась всего пять минут.

– Человек, стоящий перед судом, утверждает приподдержке своего адвоката, – восклицал Хэмфри, – что один из главных свидетелей обвинения должен сесть на скамью подсудимых, что этот человек убийца, аборт-махер, клятвопреступник. Но посмотрите на мистера Кристи внимательно. Он прошел, защищая отечество, две войны, получил награды и пожертвовал здоровьем. Небольшие его проступки остались в далеком прошлом. В злополучные ноябрьские дни он лежал больной в постели и физически не был в состоянии совершить два убийства. Поэтому убийцу зовут Тимоти Джон Ивенс, и не иначе.

Исходные позиции Малькольма Морриса были слабые. Он сослался на безупречное прошлое обвиняемого. Нет никаких доказательств, что до встречи со старшим инспектором Дженнингсом он знал о смерти своей дочери Джеральдины. Моррис напомнил о признании, сделанном 30 ноября в Мерт-Вейли, и о неумении Ивенса читать и писать.

– С 13 ноября прошло шесть недель, – развивал он свою мысль, – когда Ивенс говорил как свидетель, он повторил тогдашнее свое признание слово в слово. Для человека, который представлен здесь как лгун и сам признается, что говорит неправду, такое поведение не характерно. Он может, прямо как полицейский с записной книжкой, восстановить сказанное 13 ноября по памяти, повторить свою ложь – если это ложь – дословно!

Моррис обратил внимание на историю с книгой по медицине, которая послужила поводом для протеста обвинителя.

– Подумайте, как может неграмотный человек знать о наличии такой книги в чужой квартире? Книгу ему показали! В этом случае мистер Ивенс несомненно сказал правду, а мистер Кристи солгал.

Защитник попытался убедить присяжных в виновности Кристи, выдвигая как один из аргументов абсолютную безмотивность предполагаемых действий Ивенса. Свою речь он закончил призывом быть справедливыми к Ивенсу.

Судья Льюис подвел итоги слушания дела. Факты, говорящие в пользу Ивенса, он либо не упомянул, либо не придал им значения. Совещание присяжных было кратким. После него судья обратился к обвиняемому: