Черный ангел

«Директора» немедленно заняли свои кресла. Не сговариваясь, каждый своим приказом перевел старую секретаршу в отдел планирования, а на заводе появились две длинноногие цыпки, присланные из агентства моделей. Наступило затишье, все вздохнули свободно. Производственным процессом руководили замы, в то время как «директора» занимались тем, что писали друг на друга жалобы в разные инстанции, подавали иски в суд и давали интервью, очень убедительно доказывая свою правоту и неправоту соперника.

— Криминальные новости, — наконец говорит Баландин-Христофоров. — Вчера была ограблена квартира коллекционера произведений искусства Виталия Жердецкого. Было похищено несколько полотен известных художников-импрессионистов конца девятнадцатого, начала двадцатого века, общая стоимость которых, по самым скромным меркам, может составить до полутора миллионов долларов. Сам коллекционер находится в больнице с диагнозом черепно-мозговая травма, которую он получил во время налета на его квартиру. Так как Жердецкий собирался передать полотна отечественному музею искусств, то помощник министра культуры объявил о вознаграждении, которое будет выплачено тому, кто поможет вернуть похищенные произведения искусства. Точная сума вознаграждения будет сообщена позднее…

Как раз в то время, когда официантка приносит нам с Альваресом кофе и горячие бутерброды, невидимый на экране помощник ведущего программы Никиты Баландина-Христофорова подсовывает ему какие-то листы. Рябое лицо ведущего оживляется до несказанности.

— Мы вынуждены прервать наш репортаж для более сенсационного сообщения! — возвещает он, голосом человека, который только что узнал, что у него родилась тройня. — Сегодня утром в выделенной ему государственной квартире был найден убитым недавно назначенный прокурор области Перминов Александр Петрович!

Далее Баландин-Христофоров утыкает нос в бумаги и начинает считывать короткую биографическую справку о покойном: родился в городе Петрозаводске; после армии учился тогда еще в Ленинграде на юрфаке; по окончании которого, распределен в родной город в качестве младшего следователя в ОБХСС; после нескольких лет службы в ОБХСС на разных должностях, оказывается судьей районного суда; через два года опять судья, но уже во Пскове. Там же из суда переходит на службу в городскую прокуратуру, сначала помощником прокурора, а потом, когда шефа «уходят» на пенсию, оказывается на его месте. Через три года переезжает во Владимир, где опять становится судьей, но опять не надолго. С 2000 по 2004 год — прокурор города Владимира, а месяц назад назначен на уже известную должность.

— Кроме областного прокурора был убит и охранник Владимир Никитюк, дежуривший ночью у входа в парадное. Никитюк был сотрудником частного охранно-сыскного агентства «Зета +», где успел проработать совсем немного времени, как заявил в своем интервью сотрудник того же агентства Сергей Лысков.

На этом месте на экране показывают запись с моим так называемым «интервью». Само собой разумеется, что моих слов неслышно — запись комментирует сам ведущий.

— Печально, но факт, — продолжает он, — но наш город полностью оправдывает данное ему прозвище русского Чикаго. Пользуясь случаем, хочется вспомнить о случившемся пол года назад нашумевшем убийстве банкира Максима Кривошеева, которого застрелил снайпер; предпринимателя Игоря Соколова, тоже убитого вместе со своим телохранителем в прошлом году. Несмотря на заверения руководителей силовых институций оба этих преступления так и остались нераскрытыми. Пополнит ли смерть Александра Перминова печальную коллекцию так называемых резонансных «глухарей», покажет время. Хотелось бы верить, что нет.

— Боже мой, что творится на белом свете, — громко произносит пожилой человек за соседним столиком. — Мочат всех направо и налево.

— Бардак! — с готовностью соглашается его сосед, такой же старый гриб с большим синим носом. — Как вы думаете, они смогут раскрыть это преступление?

— Ни хрена не смогут.

— Я тоже так думаю.

— Не смогут, потому что не хотят. А захотели бы, так смогли бы за милую душу. Я как-то статью одну в журнале читал. Очень толково написано. Так там ее автор, бывший сотрудник внутренних органов, кстати, утверждает, что они, менты, вполне бы могли за несколько дней покончить с любой преступной группировкой, вот только не хотят. Потому что не выгодно. Потому что сами с ними прочно повязаны.

Разговор идет нарочно громко, но мы с Вано предпочитаем в него не ввязываться и молча пьем свой кофе. Под конец Вано говорит, что постарается выполнить мою просьбу и опять спрашивает, не пойду ли я в контору. Я отказываюсь и прошу его звякнуть мне на дом. Я буду там.

3

Вечером, около девяти часов я подкатываю к зданию городской судмедэкспертизы. Несмотря на поздний, в принципе, час, в одном из окон на первом этаже горит яркий свет. Это как раз кабинет Головина. Ничего другого я и не ожидал, он редко когда уходит домой раньше десятого часа, поэтому и приехал так, чтобы все остальные служащие сего заведения рассосались по домам.

Через щелку между белыми плотными занавесками вижу, что эксперт дядя Миша сидит, низко склонившись над столом за столом, и строчит бумаги так, что над ним клубится пар. Дверь закрыта на замок и мне приходиться нажимать на кнопку звонка и долго ждать, пока Головин соизволит оторваться и открыть двери.

— А, это ты, Лысков?

— Я. Коньяк заказывали? — спрашиваю я, как только вижу вспотевший от напряженной работы лоб Михал Михалыча. — Армянский.

Головин, выставив вперед правую ногу, чтобы не брать через порог, принимает от меня завернутую в хрустящую бумагу бутылку и благодарит снисходительным кивком.

— Извини, что не приглашаю, Сережа, но у меня очень много работы. Сегодня весь день с господином прокурором разбирался. Только недавно закончил. Теперь все результаты надо оформить в надлежащем для чтения виде. Как минимум, до часу ночи проваландаюсь. Слышно, завтра из столицы целая комиссия высококомпетентных следователей прибывает в связи с этим убийством, как будто у нас своих нет, так что имею приказ: к их приезду все закончить.

— Ничего нового не обнаружили, Михал Михалыч?

— Да, в принципе, все так и оказалось, как я сказал. Конечно, вся процедура экспертизы еще до конца не закончена. Но свою часть работы я выполнил.

— А от чего он умер?

— Умер? Известно от чего: оттого, что сердце остановилось.

Наверное, Головин и впрямь переутомился, потому что стал предельно лаконичен.

— А от чего сердце остановилось? — настаиваю я, так как эта лаконичность меня не устраивает.

— Чтобы не загружать тебя специальными терминами, скажу, что он умер оттого и после того, как с него содрали кожу.

Ни фига себе! Я и раньше-то не особо завидовал Перминову, а теперь и подавно не хочется когда-нибудь оказаться на его месте. Но ведь даже собака на живодерне и та кусается, а ведь человек не собака. А может первоначальные предположения неправильны? И преступников было несколько… Должен же был кто-то держать его!

— Вы хотите сказать, что Перминов был жив, пока все это происходило?

— Не только жив, но еще и в полном сознании. Чтобы он не вырубился, ему вкололи какой-то препарат. Что-то похожее на сукцинилхолинхлорид. Точно названия препарата сказать пока не могу. Токсикологи сегодня резину протянули, анализа еще не сделали. Короче, он был как бы парализован, но находился в сознании.

— Значит, он понимал, что происходит?

— Еще как!

— Преступник был один?

— Скорее всего. Но если их было двое или больше, то остальные были только зрителями и не продвинулись дальше порога комнаты. Но все говорит за то, что в квартире Перминова, кроме него, был только одни человек — его убийца. Сначала он оглушил хозяина ударом по голове: на том необычном бокале, который ты имел удовольствие видеть, осталась гематома от удара. Потом он сделал ему укол и, дождавшись пока тот придет в себя, дал волю своей буйной фантазии.