Игра по крупному

И я двинулся решительным шагом к спутни­ковому телефону и уже протянул к нему руку, как он сам зазвонил. Я даже вздрогнул. В Москве существовала некая мистическая связь между мной, Меркуловым и Грязновым. Стоило подумать: хорошо бы позвонить, и такая же мысль тут же возникала у моих друзей. И вопрос был лишь в том, кто первый дотянется до трубки.

Я поднял трубку. Это был Алекпер.

—  

Там что-то произошло в метро, — ска­зал он.

—  

Взрыв?

—   

Почти, — сказал он. — Но его непостижи­мым образом предотвратил один человек. И, по- моему, вы знаете, о ком речь. Все говорят о каком-то американце, который сперва поймал в вагоне метро карманного вора, а потом террорис­та. Он и разрядил его бомбу... Представляете? Лучше включите телевизор, там все узнаете по­дробней.

—  

Его поймали? — спросил я.

—   

Вы про кого? — спросил Алекпер. — Про террориста или про вашего друга?

—  

Думаете, это был он? — спросил я скорее по инерции, хотя прекрасно понимал, кто это был.

— 

А вы сомневаетесь? — спросил Алекпер. — Конечно, я все понимаю. И все знаю...

Я кивал, слушая его, и смотрел на экран теле­визора. Там была возбужденная толпа орущих людей, наперебой рассказывающих полиции и репортерам о происшествии в метро. Солонина среди них, конечно, не было.

—   

Вы смотрите? — спросил Алекпер. — По­мните стихи вашего классика? Ищут прохожие, ищет милиция...

—   

Это наш общий классик, — ответил я, — поэт нашего детства.

Я чувствовал, как с души скатывается огром­ный камень. Солонин жив, с ним все в порядке. И мне, ясновидящему, кое-что от него причита­ется...

—  

Вы слушаете? — спросил Алекпер. — Нель­зя ли, чтобы ваш знакомый освободил нам Кара­бах? По-моему, это ему под силу.

—  

Хорошая шутка, но опасная, — сказал я. — А кто террорист? Насколько я понял, он вор-кар­манник?

—   

Нет, это разные люди. Ваш друг поймал карманника и сдал полиции. А вот террорист сбе­жал.

—  

Тут уж он оплошал. Вы уж извините его.

Алекпер засмеялся.

—  

Представляю, как вы за него пережива­ли, — сказал он. — А что, кстати, он делал в метро? У вас сломалась машина?

—   

В общем, да, — ответил я, не зная, что ска­зать. Голова шла кругом от ликования. Ай да Турецкий, ай да Солонин!

—  

Что ж не сказали сразу? — не отставал мой собеседник. — Мы бы срочно заменили вам ма­шину. Самед предупреждал меня о ваших воз­можностях, но то, что совершил ваш друг, — выше моего понимания.

—  

Моего тоже, — я продолжал глядеть на экран телевизора.

Там показывали тот самый вагон, какую-то корзину, скромную такую корзину сельского жи­теля, приехавшего в столицу...

И тут я услышал, как кто-то скребется в дверь. Впрочем, что значит кто-то? Это был господин Кэрриган собственной персоной.

Витя стремительно вошел в комнату, прошел мимо меня, как мимо столба, уселся перед экра­ном, закинув, по обыкновению, Ноги на спинку кресла.

—  

Давно показывают? — спросил, глядя на внутренности корзины, демонстрируемой перед камерой.

—  

Алло, — сказал Алекпер, когда я снова взял трубку. — Так что, поменять вам машину?

—   

Пусть лучше нам дадут наконец горячую воду, — сказал я, глядя на прямую спину Вити Солонина, который глаз не мог оторвать от эк­рана.

5

Грязнов прилетел в Тюмень с первым самоле­том. Володе запретил встречать себя, причем ка­тегорически.

—   

Надо будет, найду тебя сам, — были его последние слова по телефону.

В аэропорту было пустынно. На стоянке такси тоже. Парочка частников, злых и осунувшихся от недосыпа, с надеждой смотрели на него. Вяче­слав Иванович мысленно пересчитал содержимое своего тощего бумажника и решительно шагнул к тому, кто показался ему в предутренних сумер­ках более сговорчивым.

—   

Гостиница «Сибирь», — сказал ему Грязнов.

—  

Так не пойдет, — вмешался другой, злой и в более тяжелой весовой категории. — У нас оче­редь. Слышь, Пенал?

А что, прозвище подходит, подумал Вячеслав Иванович, глядя на водителя, которого выбрал.

— 

Клиент всегда прав, — сказал Вячеслав Иванович. — Поехали!

—  

Ты не понял меня, нет? — склонился к окошку тяжеловес.

Это в Москве узнают меня по кожаному паль­то, которое пора бы сменить, подумал Вячеслав Иванович, выбираясь из машины. До Тюмени моя слава еще не добралась. Сегодня доберется.

—   

Мне без разницы, — сказал Грязнов, пере­саживаясь в другую машину. — Только побы­стрее.

—   

Тебе куда? — спросил тяжеловес, садясь за руль.

Пенал уныло смотрел им вслед... Правда, в последний момент Грязнов видел, как к Пеналу подошли двое пассажиров с чемоданами.

Он еще не знает, как ему повезло, подумал Вячеслав Иванович. Как и этот не знает, что день для него начался неудачно.

—  

В гостиницу «Сибирь», — сказал Грязнов.

—   

Пятьсот, — ответил водитель, глянув на пассажира. Взгляд испытующий, злобный. Если стану торговаться, пожалуй, скинет где-нибудь по дороге, подумал Вячеслав Иванович. И пото­му ответил небрежно:

—   

Пятьсот так пятьсот... Только побыстрее.

—  

Долларов, — пояснил тот.

—   

Ну а я про что? — поднял брови Грязнов. — Ты бы, милый, поменьше торговался, а побы­стрее ехал.

Везде они одинаковы, думал он. Что в Шере­метьеве, что здесь... Попробуй согласись с его ценой. Сразу начнет жалеть; что не запросил больше... Он в разное время допрашивал таких вот фраеров, теряющих голову от жадности. Перестают соображать, когда начинают себе представлять, сколько упустили. И вполне могут ограбить пассажира, выкинув где-нибудь по до­роге. Этот, похоже, из таковских. Зря я с ним связался. Можно было бы доехать без приключе­ний. А сейчас, нет, чуть подальше, придется ос­тановиться... Вон сам не свой сидит, себя накру­чивает. А что? Время еще темное, трасса пустын­ная, кто заметит?

Грязнов поймал на себе испытующий взгляд в зеркало заднего обзора. Мол, на что этот лох способен... Попал, подумал по себя Вячеслав Иванович. Стал бы торговаться — скинул бы просто так. Не стал торговаться — показал себя денежным мешком. Скинет с проломленной че­репушкой... А время идет. Володя там ждет не дождется, а его, старого черта, угораздило сесть к этому звероподобному водиле.

Мотор стал выдыхаться. Вот-вот, подумал Вя­чеслав Иванович, и к гадалке не ходить, сейчас остановит, потом попросит выйти, ну и так далее. Раньше об этом слышал только на допросах, те­перь придется испытать на себе. Вот если у него пистолет — это хуже...

Мотор заглох. Они остановились. Вячеслав Иванович оглянулся. Сзади накатывала тачка Пе­нала.

—   

Вот гадство! — сказал водила. — Ну как знал. Всегда так, когда торопишься...

И вылез из машины, как только Пенал про­мчался мимо.

—  

Слушай, помоги, — склонился он к окошку.

Значит, пистолета у него нет, подумал Грязнов. Иначе вел бы себя по-другому.

Грязнов вылез из машины.

—  

Слушай, не валял бы ты дурака, — сказал он негромко. — Я бы тебе кое-что продемонстри­ровал, да лень с утра. И тороплюсь. А у тебя, поди, даже лицензии нет...

—  

Ты это кому?.. — вытаращил тот глаза и замахнулся монтировкой, но тут же согнулся по­полам, застонав от боли в заломленной руке. Монтировка со звоном упала на промерзший ас­фальт.

—  

На мента ты попал из самого МУРа. Не повезло тебе, — с сожалением и даже с некото

рым сочувствием сказал Вячеслав Иванович. — Прямо не знаю, что с тобой делать... За руль тебя сажать неохота. Опять придуряться начнешь. Может, так, пешочком дойдешь? А я машину твою оставлю возле «Сибири»?