Опасная тайна зала фресок

— Не спрашивайте, — покачал головой Маклеод.

Самю пожал плечами и посмотрел на часы.

— Сейчас половина второго. Сколько вы там пробудете?

— Не знаю. Два, три часа.

— Я вернусь в полчетвертого и подожду до пяти. Если к тому времени не покажетесь, выбираться будете сами.

Энцо кивнул.

— Bon courage! [72] — протянул Самю холодную влажную руку.

Встав на четвереньки, Маклеод опустил ногу в люк, нащупывая первую скобу. Надавив на нее, он попробовал, выдержит ли ступенька его вес, и осторожно опустился на следующую. Люк был тесный. Через десяток ступеней темнота поглотила его полностью. Скрежет металла о бетон заставил его запрокинуть голову и посмотреть вверх. Когда исчез луч фонаря с каски Самю и чугунная крышка скользнула на место, Маклеода на мгновение охватила паника. Он едва не завопил во весь голос, как ребенок в детской, которого родители уложили спать и погасили свет. Он дышал слишком быстро и знал, что так можно спровоцировать головокружение от гипервентиляции, поэтому постарался взять себя в руки, задерживая дыхание. Едва прошел первый приступ паники, Маклеод начал перебирать скобы с удвоенной скоростью.

Из колодца требовалось выбраться как можно скорее, и Маклеод спускался по холодным железным ступеням, проявляя чудеса ловкости. Вскоре он оказался в маленькой каморке, грубо вытесанной в скале и обложенной кирпичом. Отсюда уходил узкий и круглый, словно проделанный гигантским сверлом, тоннель. Согнувшись почти вдвое и упираясь руками и ступнями в покатые стенки, Маклеод двигался вперед, пока не уперся в грубую каменную кладку. В середине камни были выбиты. Просунув голову в дыру, он увидел широкий квадратный тоннель, проходивший под прямым углом к его лазу. Маклеод услышал, как порвался плащ, когда он протискивался через пролом, — капюшон зацепился за острый выступ вверху. Выругавшись, Энцо рванулся сильнее, чуть не упав в тоннель спиной вперед, но успел приземлиться на ноги. Он выпрямился, придерживаясь за кирпичную стену. Ноги дрожали от напряжения. На гладком каменном блоке, вмурованном в стену напротив, Энцо разглядел табличку «Главная аллея Люксембургского сада, западная часть». Камень был изрисован красными, синими и серебристыми стрелками и буквой А, обведенной кружком. Энцо почувствовал, что начинает путаться.

Самю сказал: «Поверни налево». Энцо проверил по компасу. Ну, ясно, сейчас он стоит лицом в другую сторону, значит, поворачивать надо направо. Маклеод секунду помедлил, собираясь с силами, и направился на юг. Вытесанные в цельной скале свод и пол оказались довольно гладкими, стены были выложены грубо обтесанным камнем. В узком тоннеле Маклеоду приходилось сутулиться, чтобы не скрести каской по потолку. Дыхание вырывалось белым облачком в свете фонаря. Маклеод старался идти как можно быстрее. Он миновал несколько перекрестков, откуда на запад и восток расходились новые штольни. Кое-где стены обвалились, и ему пришлось перелезать через завалы. Иногда тоннель становился шире — тогда свод поддерживали грубо сложенные каменные колонны, но в других местах стены оказывались выпуклыми, сужаясь так, что он едва мог протиснуться.

Энцо часто останавливался, чтобы свериться с картой. Он прошел четыре развязки и был уверен, что следующий поворот справа помечен на плане красным фломастером. Он уже должен пройти Люксембургский сад и двигаться на юг под улицей Обсерватуар. Несмотря на холод, с Маклеода катился пот. В каске было жарко, неудобно и натирало уши. Согнутая спина начала болеть.

Впереди показался уже пятый «перекресток». Восточная стена частично обрушилась, и, чтобы попасть в тоннель, ведущий на запад, пришлось перебираться через груду камней. Маклеод был уверен, что это правильный поворот. Почти уверен… Единственного, крошечного, опасливого сомнения оказалось достаточно, чтобы Энцо лишился покоя. Что, если он ошибся? Если он заблудится, Кирсти пропала. Пересилив панику, он заставил себя рассуждать спокойно. Необходимо доверять карте и собственным действиям. Самю сказал: «Пропустишь поворот — скоро упрешься в стену строящегося подземного гаража и поймешь, что ошибся дорогой». Но Энцо мучило другое: если он начнет блуждать по тупикам, у него не останется времени. Маклеод взглянул на часы, соображая, сколько могут отнять все эти концы.

Он повернул на запад, то и дело сверяясь с компасом: по словам Самю, тоннель должен постепенно поворачивать к юго-западу. Но если верить компасу, Маклеод шел сейчас на северо-запад. Невозможно было сказать, изгибается тоннель или нет: фонарик на каске освещал дорогу всего на несколько метров, к тому же приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о случайный камень или не угодить в яму.

Через несколько минут, к огромному облегчению Маклеода, тоннель вроде бы повернул к югу в точном соответствии со схемой. Остановившись у зиявшего отверстия боковой штольни, еще сильнее забиравшей на юг, Энцо сверился с картой. Этот путь ведет в параллельную сеть тоннелей. Он не хотел идти тем маршрутом. Согласно плану, поворотов налево больше не будет и, если держаться левой стены, можно, как по ниточке, выйти к «окольному пути» под улицей Огюста Компта.

Маклеод прошел, наверное, двадцать или тридцать метров, когда услышал первый вопль, от которого кровь застыла в жилах, словно кричал дикий зверь. Энцо остановился. Издалека донесся слабый пульсирующий ритм еле слышной музыки, снова вопль, разноголосый смех, уханье и гиканье. Музыка стала громче, обретая в темноте форму. Уже можно было различить монотонный ритм рэпа, барабанные удары и низкую вибрацию бас-гитары. Снова послышались вопли. Звуки приближались — из бункера кто-то шел ему навстречу.

Энцо застыл на месте, не зная, что предпринять. В узком тоннеле деваться было некуда. Может, это просто веселится молодежь? Может, они скажут: «Привет, мужик!» — пожмут ему руку и пойдут своей дорогой? Он уже видел свет фонарей за изгибом тоннеля. Но если он видит их, значит, они тоже видят луч его фонарика!

Неожиданно музыка оборвалась и огни погасли. Настала абсолютная, вселяющая ужас тишина. Это было гораздо хуже, чем музыка и крики. Он услышал тихий-тихий шелест, затем темные тени двинулись по стенам, сторонясь луча его фонарика. Он видел свет, отражавшийся в их глазах, когда они подбирались к нему дюйм за дюймом. Пять или шесть пар глаз. Юнцы остановились и после нескольких напряженных секунд оценивающей паузы одновременно включили свои фонари, ослепив Маклеода. Секундное молчаливое противостояние оборвалось пронзительным воплем, несколько минут назад возвестившим об их приближении. Сейчас он прозвучал сигналом к атаке, вызвав хор разноголосых криков и визга; лучи фонариков летали по Маклеоду, как стая обезумевших светляков. Ожидание приветствий и дружеских рукопожатий могло вызвать лишь запоздалое раздражение своей наивностью. Маклеод повернулся и бросился бежать, но преследователи были моложе и быстрее. Рано или поздно они неминуемо настигнут свою добычу.

Добежав до каменной осыпи, преграждавшей вход в северный тоннель, которую он миновал минуту назад, Маклеод с разбегу протиснулся за нее, нащупал кнопку фонаря на каске и выключил его. На него обрушилась кромешная темнота. Через несколько томительных секунд на своде и стенах замелькали световые блики: преследователи шли за ним по пятам, азартно вопя в пылу погони. Энцо ощупью двинулся в тоннель, спотыкаясь и оступаясь, и почти упал в новый поворот слева от себя. Водя руками, он кое-как пробрался мимо поддерживающей свод колонны и почувствовал, что в этом месте стена обвалилась, образовав неглубокую нишу. Поздравив себя с везением, Энцо нашарил острый камень, удобно улегшийся в руку, и прижался к скале, сдерживая дыхание.

Свет стал ярче. Энцо уже различал окружающее. Этот тоннель казался уже остальных, стены и свод были в очень плохом состоянии. Голоса преследователей стихли, но Энцо слышал возбужденное дыхание и перешептывания. Свет фонарей переместился дальше по тоннелю — Маклеода не нашли. Лучи пересекались, обыскивая каждый закоулок и осыпь. После краткой, но крайне оживленной дискуссии свет фонарей начал удаляться по главному проходу и постепенно исчез полностью. В катакомбах вновь воцарилась тишина.