Тайны прошлого

Мафия должна быть мертва. Это же сказка. Штамп, который так любит телевидение. А я сижу здесь, нервно притопываю ногой и жду разговора с человеком, который наверняка лично знает ребят с именами Нерв и Бэби Шэнкс, Винни Карвош и Джек Вэк.

Я выросла среди ребят по имени Саг и Даб, Бутелль и Вэйдин, Куди и Вили Перл. И могла поспорить, что Бутелль, несмотря на отсутствие трех пальцев, случайно отрезанных косилкой на ферме, мог одной рукой уложить Нерва и Бэби Шэнксов.

Дверь щелкнула. Я вернулась в реальность. Он прибыл.

Когда он вошел, ослепительно яркий в своем оранжевом костюме, закованный по рукам и ногам, в сопровождении двух вооруженных охранников, я среагировала на него так же, как реагировала на любого сильного хищника на поводке. Я замерла и застыла под его мощным темным взглядом.

Мы молчали, тратя драгоценные секунды, пока один из охранников крепил кандалы на правой лодыжке к кольцу в полу. Все это время глаза Марчетти изучали мое лицо, и в них горела ярость, напомнившая мне, в каком ужасном я состоянии.

— Я невиновен, — сказал он.

Из миллиона слов, которыми богат английский язык, он выбрал эти два, чтобы сказать их дочери, которую мог больше не увидеть, которая застыла перед ним, как маленький испуганный кролик.

Он владел даром, которого не могло отнять время. Десяти минут было достаточно.

И к черту мой список. На самом деле у меня был лишь один вопрос. Я хотела сказать лишь одно.

— Почему ты здесь? В Техасе? — Я судорожно вздохнула. — Я хочу, чтобы ты вернулся.

Он внимательно смотрел на меня.

— Я хотел дышать одним воздухом с твоей мамой. Хотел знать, что она близко.

— Джек?

— Он мешал. Будил мертвецов. Мне было несложно сюда попасть. У меня до сих пор есть связи.

Я опустила глаза и уставилась на черную полоску волос, которую разглядела между дешевым тюремным башмаком и кромкой его комбинезона.

— Теперь ты в безопасности, — сказал Марчетти. — Я убедился.

Я встретилась с ним глазами, и его зрачки, сжавшиеся в вертикальные щели, напомнили мне о медной гадюке, однажды обвившей мой сапог. Папа учил меня, остановившись в паре дюймов от гремучей змеи, которая грелась на камне, что эллиптический зрачок у змеи означает наличие яда. И нужно отступать.

— Кто убил Така? — Мой голос зазвенел, усиленный закрытым пространством и толстыми стенами.

Мне хватило секунды, чтобы преодолеть пару футов между нами, схватить его за подбородок и поднять его лицо вверх, не позволив отвести взгляд. Пальцы оказались горячими, а его кожа холодной. Между нами пульсировало электричество. Охранник подпрыгнул, возможно, удивившись, что сегодняшним источником проблем станет худенькая женщина с косой до середины спины.

Я не вздрогнула, когда надзиратель схватил меня за руку.

— Мадам, никакого контакта. Сядьте.

Он давал мне шанс исправить свое поведение.

— Ты мне должен. — Я не отпускала Марчетти и уже не сдерживалась. Кажется, те же слова говорила мне Розалина?

До меня не сразу дошел факт, что его не касались вот так уже три десятка лет. И что ему это может понравиться.

Дальше все вокруг происходило, как в замедленной съемке. Охранник дернул меня назад, рявкнул что-то в рацию, и в комнату прибежали черные человеческие муравьи.

— Я не знаю, — тихо сказал Марчетти.

Один из муравьев задел мою перевязь, и боль швырнула меня на колени.

Мой отец не шелохнулся. Но его лицо застыло маской, в которой было что-то нечеловеческое.

И я поняла.

Не будь на нем цепей, он убил бы того, кто причинил мне боль.

Хадсон заговорил только на полпути к дому.

— Помнишь тот телефонный звонок из тюрьмы?

Я вынырнула из полудремы.

— Твой библиотечный похититель вчера ночью заколот в горло заточкой из зубной щетки.

Я выпрямилась на сиденье, игнорируя боль.

— Он мертв?

— Подтверждено. По удивительному совпадению, его папаша, Аззо Кантини, вчера ночью умер во сне.

Ты в безопасности, сказал мне отец.

— Марчетти говорит, что невиновен в убийстве Беннетов, — тупо сказала я, прижимаясь лицом к окну и глядя на коричневые заросли за ним.

— Марчетти по колено в их крови, — резко сказал Хадсон. — От тех убийств выиграли все до единого гангстеры Чикаго. Кто знает, на чем еще подловили его федералы?

Он помедлил.

— Я смог отследить судьбу Джека Смита, маленького Джо Беннета. У него было дерьмовое детство в системе патронатного воспитания. Отправился в Принстон, стал стипендиатом. До последних шести месяцев занимался компьютерными программами в одной из крупных страховых компаний Хартфорда. Именно тогда он взял длительный отпуск за свой счет, заявив о семейной трагедии. Его начальник любит болтать по телефону. Как выяснилось, Смит очень талантливый программист. Никто до сих пор не знает, где он.

Я кивнула, обдумывая факты. Умный парень. Компьютерный эксперт. Джек Смит наверняка сам был лучшим своим источником.

Хадсон накрыл рукой мое колено и задал мне главный вопрос дня:

— Ты в порядке?

— Почти, — ответила я.

Мне нужно было отыскать одну маленькую девочку.

Глава 34

Мы с Мэдди стояли, держась за руки, у ворот имения Розалины Марчетти. На вершине холма виднелась одна из сияющих медью башенок дома, но все остальное терялось за густыми кронами деревьев и зеленью буйных лиан. Сентябрьский ветер выдувал тепло из наших тонких техасских шкурок, и мы стояли обнявшись.

Я думала о том, как мы смотримся при взгляде с другой стороны выпуклой линзы камеры. И надеялась, что безобидно.

Я снова нажала на кнопку вызова. Нас не ждали. Поэтому, когда электронная калитка распахнулась, я удивилась, хотя и не сильно.

У Розалины тоже было ко мне незаконченное дело.

Я уже неделю как сняла перевязь для руки. Синяки на правой стороне лица вылиняли в зеленый и ядовито-желтый.

Моя племянница снова стала собой, маленькой и радостной. На этот уикэнд в Чикаго мы устроили себе личный праздник спасения. Мы ругались из окон такси, совсем как местные, корчили рожи в «Боб», заглянули в «Американ Герл», хоть Мэдди и говорила, что она уже слишком взрослая и заглянет лишь одним глазком. А вышли с красной сумкой. Ну и конечно же, у меня были свои причины выбрать именно Чикаго.

Мы с Мэдди пошли по дорожке, которая с вершины холма казалась извилистой белой лентой, и слегка запыхались, добравшись до особняка.

— Тут обалденно… — Мэдди завороженно разглядывала все вокруг. — Как в сказке. Я словно пришла на прием к королеве. — Она указала вверх. — А вот и она!

Розалина сидела на маленьком круглом балконе, застыв в картинной позе кинозвезды 30-х годов, — алое шелковое платье мерцало под солнцем. Она притворялась, что не заметила нас, развернувшись в профиль и уставившись на что-то, видимое только ей. Я была готова к ее выкрутасам и думала, как бы ее подловить. В окне за ее спиной промелькнуло что-то белое. Медсестра?

Горничная в черном платье встретила нас на крыльце и провела по изогнутой лестнице на балкон, тот самый, где состоялась моя первая встреча с Розалиной. Хозяйка дома, как по волшебству, уже поджидала нас там, на кушетке перед столиком с двумя бокалами мартини и хрустальным блюдом с разнообразными орешками.

— Снова здравствуй, моя дорогая, — сказала она, не вставая навстречу.

Когда мы оказались у столика, взгляд Розалины прикипел к Мэдди, появления которой она совершенно не ожидала.

— Девочка, погуляй по саду, поиграй в лабиринте. Когда заблудишься, просто кричи. Там есть камеры. Кто-нибудь тебя выведет.

— И не уходи далеко, — сказала я. Настоящей опасности я не ощущала. Мне все больше казалось, что камеры установлены для того, чтобы держать Розалину внутри, а не остальных снаружи.

Мэдди упрыгала вслед за горничной, которая уже предлагала ей печенье с шоколадной крошкой и молоко, а я осталась наедине с женщиной, чья исчезнувшая дочь всерьез обосновалась в моих снах.