Любовницы по наследству

— А свои дети у вас есть? — поинтересовался я.

— Как же, конечно есть, — не без гордости заявила женщина, — Дмитрий и Алексей, оба — военные летчики, во всем пошли исключительно в отца. Только они со своими семьями живут далеко на Севере, один — в Мурманске, другой — в Архангельске. У меня уже даже правнуки есть. Погодите, сейчас я принесу альбом — покажу вам всю свою семью, если это представляет для вас интерес.

Она снова засуетилась и спешно убежала в соседнюю комнату, откуда вернулась через минуту с несколькими старыми альбомами и кучей отдельных фотографий. Некоторые из них припали пылью и оказались пожелтевшими от долгого лежания в шкафу; Зинаида Васильевна бережно вытирала их, сопровождая свои действия увлеченными комментариями. Мне ничего не оставалось делать, как только внимательно слушать ее и молча кивать головой.

— Хотите еще чаю? — предложила она, когда наши чашки остались пустыми.

— Спасибо, думаю, достаточно, — деликатно отказался я. — Мне очень интересен ваш рассказ, Зинаида Васильевна, но пришел ведь я сюда совсем по другому поводу. Мы сейчас пишем большую статью о политическом лидере Николае Федоровиче Батурине. Знаете такого?

— Конечно, — удивленно ответила женщина, — я же не отстаю от современной жизни — смотрю телевизор. Колю я знаю очень хорошо и полностью поддерживаю его политические взгляды и идеи. Молодец, он всегда был правильным молодым человеком и старался больше для других, чем для себя.

— Это хорошо, что вы о нем так положительно отзываетесь, — согласно кивнул я, — но мы совсем не собираемся рассказывать в своей статье о его политических взглядах, нам бы хотелось сделать небольшой экскурс в его прошлую жизнь, в его молодость. Хотелось бы поподробнее узнать, каким он раньше был человеком, чем дышал. Нам стало известно, что определенный период своей трудовой деятельности он провел под вашим чутким руководством.

— Да, он был учителем в той школе, где я работала директором.

— Вот видите, — с уважением произнес я, — значит вы, как никто другой, можете дать нам исчерпывающую информацию о нем. Не подумайте, мы не собираемся писать о Батурине ничего плохого, — нам наоборот, выгодно даже в некоторой степени расхвалить его, и мы очень надеемся на вашу помощь.

О смерти Елены Батуриной я промолчал, понимая, что Суконникова об этом еще ничего не знает. Старая леди отложила альбомы в сторону и, скрестив руки перед собой в замок, расположилась в кресле напротив меня.

— Ну что я могу сказать о Николае? — монотонно начала она. — О нем можно рассказывать несколько дней подряд, и этого времени никак не хватит, чтобы описать его образ в полной мере. Не смотря на свой преклонный возраст, память я еще имею довольно хорошую. Этот парень был самым настоящим кумиром всех учеников нашей школы в начале восьмидесятых годов. Разве можно такого забыть? Когда он проводил свой урок, дети без всякого преувеличения слушали его, затаив дыхание. В нашей школе даже самые отсталые ученики знали историю на «хорошо» и «отлично». Мало того, Николай Федорович организовывал всевозможные кружки по интересам, факультативы, активно участвовал в художественной самодеятельности и комсомольской жизни школы. Посещение учениками этих мероприятий превзошло все мои ожидания. От желающих записаться в кружок истории не было тогда отбоя. Я была сторонницей того, чтобы давать дорогу молодым преподавателям, потому с большой охотой взяла его после окончания института к себе в школу. Тем более, что он в это время учился заочно еще в одном учебном заведении. Чего там говорить, — Батурин был для детей идеалом. Сейчас Коля немного изменился, слегка потолстел, но все равно, — вот заметьте, когда смотришь его выступление по телевидению, — ты находишься полностью в его власти. Умеет человек повести за собой народ. Вы бы не поленились и зашли к нам в школу — посмотреть в архивных записях, сколько грамот и благодарностей получил Николай Батурин за пять лет работы. Обязательно зайдите. Директором там сейчас работает моя бывшая ученица — Тамара Кусалина, вернее сейчас — Тамара Михайловна Ишаченко. Скажите, что я вас послала, думаю, она допустит вас к нужной документации. Кстати, она тоже хорошо знает Николая Федоровича. Как и все другие ученицы, она в свое время тайно была в него влюблена.

— У них что, был роман? — стараясь сохранять равнодушие, поинтересовался я.

— Нет, что вы? — отмахнулась Зинаида Васильевна. — Коля в этом плане был чистейшим человеком. Он состоял в КПСС, был хорошим семьянином, любил свою жену и своего ребенка. Такого человека можно было в полной мере назвать идеальным, так что романов со своими ученицами он никогда не заводил. Это уже недавно, после того, как его первая супруга умерла, он женился на Леночке Возковой, а тогда ни Лена, ни Тамара, ни Алла Шевчук не представляли для него никакого интереса, хотя и были все влюблены в него по уши.

— Почему вы назвали именно этих девочек? Наверняка поклонницами молодого учителя были не только они.

— Были, — согласно кивнула собеседница, — но остальные по сравнению с этими не имели абсолютно никаких шансов.

— То есть, как? — непонятливо взглянул на нее я.

— Если вам это интересно — я расскажу. — Суконникова поплотнее закуталась в свою белую шерстяную кофту, хотя атмосфера в ее квартире больше была предрасположена к жаре, чем к прохладе. — Эти четыре девочки составили из себя так называемую «сладкую четверку». Их так в шутку назвала секретарь комсомольской организации Тоня Малько.

— Которая сейчас замужем за иностранцем? — Предательский вопрос вырвался из моих уст как-то самопроизвольно.

— Да, она, — улыбнулась Зинаида Васильевна, — и все то вы знаете, молодой человек.

— Что поделать, — работа у меня такая, — сказал я, доставая из кармана заранее приготовленные блокнот и ручку. — Вы не будете возражать, если я сделаю для себя кое-какие заметки?

— Делайте, — ничуть не возражая, ответила женщина. — Так вот, эта «сладкая четверка», как вы уже поняли, состояла из четырех человек. Заводилой у них была Лена Возкова — нынешняя супруга Николая Батурина. Она-то и организовала самых красивых девочек в классе Аллу Шевчук и Любу Игнатенко в одну сплоченную команду. Случилось это вполне спонтанно. Однажды к Алле во дворе школы пристали девчонки-старшеклассницы и отобрали у нее новые перчатки. Лена и Люба как раз находились рядом и вступились за нее. В общем, — произошла небольшая потасовка, и старшеклассниц в результате побили. Я, конечно же, всех их за это отчитала, и родителей вызвала в школу, разумеется. И все казалось вроде бы с этим инцидентом прошло. Кроме того, что после этого девочки не на шутку сдружились. С тех пор они втроем стали везде вместе ходить, делать вместе уроки, организовывать общие вечеринки и все такое прочее. Когда они были в восьмом классе, в школе хозяйничала группировка хулиганов-десятиклассников — Витя Редько, Слава Панчушный и еще пара парней, всех сейчас и не упомнишь. Они держали все в своих руках уже давно, но как раз тогда, в начале семьдесят девятого года они, насмотревшись каких-то дурацких иностранных фильмов о карате, принялись избивать учащихся младших классов и отбирать у них деньги. Знаете, подобное хулиганье есть в каждой школе. Так вот, ни я, ни завуч Марк Абрамович не знали, что с ними делать, даже милиция решить данную проблему не могла. И тут дали о себе знать наши девчонки. Вы мне можете не верить, но именно они, эти, так сказать, нежные четырнадцатилетние существа наголову разбили старших себя парней, да еще и так хорошо их отдубасили, что Панчушный попал в больницу. Как у них это получилось, — я не знаю, но после того старшеклассники стали себя вести тише воды, ниже травы, а эта всесильная троица юных амазонок заимела в школе общепризнанный авторитет. А через год к нам на практику пришел выпускник пединститута Николай Батурин. Вот тогда все и началось: они и после уроков оставались, чтобы лишнюю минуту побыть с Николаем Федоровичем, и по дороге к дому ловили, чтобы вместе пройтись, и даже домой пытались приходить. В общем, происки с их стороны были всевозможные. Я вызывала не раз родителей, но это оказывалось бесполезным, — девочки их не слушали, а жили своей жизнью. Они все трое рано начали встречаться с мальчиками, водили в школу кого попало, иногда даже далеко старшего, чем сами, возраста.