Черные кувшинки

Их разделяло примерно полметра. Длина ружейного ствола.

— Вы ненормальный, — тихо сказал Серенак. — Опасный сумасшедший. Я вас посажу. Я или кто-то другой, но вы будете сидеть.

Под тополем вскочил на ноги Нептун, разбуженный их голосами. Посмотрел в их сторону и насторожил уши.

— Серенак! — закричал Жак Дюпен. — Будете вы меня слушать или нет, черт вас возьми?! Вы ничего не сможете сделать. Я не отпущу Стефани! Только попробуйте мне помешать, клянусь, я убью ее, а потом сам застрелюсь! Вы думаете, что любите Стефани? Так докажите свою любовь! Откажитесь от нее. И она останется жить. Вы останетесь жить. Все будут счастливы!

— Глупый шантаж.

— Это не шантаж, Серенак! — Дюпен уже орал. — Я с вами не торгуюсь! Я говорю вам, что случится, если вы не уберетесь с моего пути! Я на все способен! Мне терять нечего! Дошло? Зовите хоть всех легавых мира, вы меня не остановите!

Ружье давило ему в грудь со страшной силой. Серенак понимал, что упустил время действовать. Дюпен следил за каждым его движением. Он успеет нажать на спусковой крючок. Инспектору оставалось рассчитывать только на слова.

— Если вы меня убьете, то в любом случае потеряете Стефани. В любом случае…

Жак Дюпен, не сводя с инспектора глаз, медленно отступал от него.

— Хватит болтать. И так сколько времени зря потратили. В последний раз говорю вам, инспектор: черкните три слова и исчезните. Это не так уж трудно. Вы быстро обо всем забудете. И никогда сюда не возвращайтесь. Только от вас зависит, прольется кровь или нет.

Неожиданно Жак Дюпен сложил губы трубочкой и свистнул. На его зов примчался Нептун.

— Думайте, Серенак. Быстро.

Серенак не сказал ни слова, лишь машинально положил руку на лохматую собачью голову.

— Вы ведь знаете Нептуна, инспектор? В Живерни все знают Нептуна. Веселая собака, обожает играть с детишками. Все его любят. Да его нельзя не любить. Он добряк и мухи не обидит. Я его сам люблю, сто раз ходил с ним на охоту…

Ружье мгновенно опустилось вниз, к коленям инспектора Серенака, и оказалось в двадцати сантиметрах от морды Нептуна. Пес смотрел на людей с детским доверием — ни дать ни взять ребенок, глядящий на родителей.

Тишину под тополями разорвал звук выстрела.

Это был выстрел в упор.

Голова собаки разлетелась клочьями.

Пес рухнул на землю бесформенной массой. Рука Серенака повлажнела от крови. Его рубашку и брюки забрызгало кровавыми ошметками.

В его сердце закрался панический страх, лишая способности ясно мыслить. Дюпен снова поднял ружье и в долю секунды упер его в грудь инспектору.

— Думайте, Серенак. Быстро.

72

В такой солнечный майский день школа кажется тюрьмой.

16:29.

Дети с веселыми криками выбегали из класса. Родители, поджидавшие их на площади возле мэрии, на бегу ловили своих отпрысков; те, кому удалось вырваться из родительских рук, удирали под липы, на улицу Бланш-Ошеде-Моне.

Выпустив последнего ученика, Стефани толкнула дверь класса. Хоть бы никто не начал приставать к ней с вопросами. Хоть бы ее не задержали родители…

Еще несколько минут — и она окажется в объятиях Лоренса. Наверное, он уже на Крапивном острове. Их отделяют друг от друга какие-то сотни метров. В коридоре она замешкалась возле вешалки, раздумывая, взять ли пиджак, но в конце концов вышла без него. На ней было легкое платье — то самое, в котором Лоренс видел ее в первый раз, десять дней назад.

На площади возле мэрии она с удовольствием подставила солнцу свои обнаженные руки.

«Как будто оно светит специально для меня…»

Стефани поймала себя на том, что радуется, как девчонка.

Проходя мимо здания мэрии, она посмотрела на свое отражение в окне и даже удивилась, до чего она хорошенькая в этом простом платье. Скоро Лоренс снимет его с нее и забросит в крапиву… Ей стоило немалого труда не пуститься бегом по улице Бланш-Ошеде-Моне. Вместо этого она подошла к окну поближе и распустила пучок — серебристые ленты блеснули на солнце. Может быть, заскочить домой? Погладить платье и… снять белье? Надеть платье прямо на голое тело? И так пройти через весь Живерни… Раньше ей это и в голову не пришло бы. Но почему бы и нет? Она задумалась.

Желание как можно скорее увидеть Лоренса в конце концов взяло верх. Она подмигнула своему отражению. Утром она слегка подкрасила глаза, совсем чуть-чуть. Да, если она посмотрит на Лоренса таким сияющим взглядом, он ее спасет.

Лоренс увезет ее отсюда.

Ее жизнь больше никогда не будет прежней.

Стефани быстрым шагом спустилась по улице Бланш-Ошеде-Моне и вышла на шоссе Руа. Она решила не обходить мельницу «Шеневьер» по тропинке, а направилась прямо через кукурузное поле.

Дети обожали играть в этом кукурузном поле, прячась друг от друга за высокими стеблями. Стефани не боялась заблудиться в их лабиринте. Она шла прямо к своей цели. Самой короткой дорогой.

73

Поль осторожно перешел через мост над ручьем. Ему почему-то было немного не по себе. Возможно, из-за того, что Фанетта напустила туману вокруг своей картины. Спрятала ее в тайник и сказала, что никто, кроме них, не знает о том, что она все-таки написала эти знаменитые «Кувшинки». Фанетта любит всякие секреты. Она не такая, как другие девочки. А может, Полю страшновато из-за истории про убитого художника. Джеймс, кажется, так его звали. Американец…

Неужели Фанетта на самом деле видела в поле его тело? Или она все это сочинила? В деревне, между прочим, полным-полно полиции. Ходят по домам, все что-то выспрашивают. Ищут, кто убил того дядьку.

Поль не признался Фанетте, что боится идти за картиной. Разве рыцарь может чего-то бояться? Но, если честно, у него прямо поджилки тряслись. Да еще эта мельница тут рядом, со своим ржавым полуутопленным в воде колесом и башней, как в сказке про заколдованный замок…

За спиной Поля послышался какой-то шум.

Поль резко обернулся. Никого.

Надо быть осторожным. Фанетта доверила ему это задание. Только ему. Потому что больше она никому не доверяет. Ну да, задание совсем простое — пойти и достать из щели под портомойней картину, отнести ее учительнице и сказать, что это для участия в конкурсе фонда Робинсона. Совсем пустяковое задание. От школы до портомойни можно дойти минут за пять. Туда-обратно — за десять.

Поль еще раз осмотрелся по сторонам, убедился, что ни на мосту, ни во дворе мельницы, ни в поле у него за спиной никого не видно, нагнулся над ступеньками портомойни и просунул руку в щель.

Вот тут ему стало по-настоящему страшно.

Его рука шарила в темноте, но ничего не находила. Там было пусто! Куда подевалась картина? Кто-то ее украл. Кто-то так разозлился на Фанетту, что решил ей отомстить. Или догадался, что первая картина Фанетты когда-нибудь будет стоить кучу денег. Потому что ясно, что в будущем ее картины будут продаваться дорого, очень дорого, так же дорого, как картины Моне…

Ну конечно, кто-то ее украл. Рука Поля металась туда-сюда, но хватала только паутину. Нет, этого не может быть! Никто не видел, куда Фанетта спрятала картину!

У него за спиной раздался шорох.

Там кто-то есть! Поль приказал себе успокоиться. Кто-то идет по мосту, что тут такого? По этому мосту постоянно кто-то ходит. Надо бы обернуться, посмотреть, но он так и не нашел картину. А ее обязательно надо найти. Поль лег на живот и, извернувшись, сунул в щель обе руки.

Ему стало жарко. Такое простое задание, а он его провалил. Как он посмотрит в глаза Фанетте? Как скажет ей, что картина пропала? Поль вдруг осознал, что шагов на мосту больше не слышно.

Как будто тот, кто шел, вдруг остановился.

«До чего же жарко. Дышать нечем».

Вдруг его пальцы нащупали далеко в глубине что-то похожее на плотную бумагу. Поль потянул ее на себя. Точно. Плоский предмет с квадратными углами…

«Она! Картина!»