Стеклянный ключ

— Вот гад! — с досадой воскликнула она.

— Но-но, только без лести, — погрозил он ей пальцем. — Слушай, а дядя этот фирмой интересовался? Партнерами? Конкурентами?

— Нет, — сердито выдохнула она.

— Ты не кричи «нет», а пошевели мозгой. Может, он в обход как-нибудь расспрашивал, не в лоб?

— Мих! — обозлилась Марина, которая и в обычной ситуации не славилась кротким характером и выдержкой. — Ну ты меня что, за простенькую держишь? Если бы он фирмой интересовался, я бы его послала подальше в ту же минуту. Нет, он именно ей интересуется, а не Андрюшей и не вашими делами.

— Или наоборот, — мрачно подытожил Миха, не видевший причин интересоваться какой-то там Татьяной, зато находивший их во множестве, когда речь заходила о процветающей фирме.

Марина неожиданно согласилась, повергнув его в изумление:

— Или наоборот. Мне страшно. Мишенька, может, ты бы со мной к нему подошел? Поговорил, посмотрел, что к чему. Больно он мягко стелет, как бы не было жестко спать.

— Ну приду, и что я ему скажу? Что я твой внучатый племянник Коля Весельчаков и мне интересно все, что происходит у тебя с мужчинами, даже и некондиционными.

Девушка взмахнула руками:

— Нет, чего ты, он еще вполне даже пригоден к употреблению. Вежливый такой дядечка, симпатичный… Миш, ну скажи, что бы ты делал на моем месте?

— С дядечкой, пригодным к употреблению? — переспросил приятель. — Употребил бы, чего уж там.

— Да нет, вообще.

— А это, Маришка, зависит от того, чего ты добиваешься. Если честно, то я бы на твоем месте искал себе новую работу у нового хахаля.

— Хам! — зло прищурилась она. — Какой же ты хам!

— Да и ты не Дюймовочка, малышка, — нисколько не смутился молодой человек. — Садись, рассказывай все по порядку.

Андрей подъехал к Музейному переулку и уже привычно остановил машину во дворе. Достал из салона три огромных букета и бутылку коньяка, решительно позвонил в двери. Открыла ему Капа.

— Добрый вечер, Капитолина Болеславовна, — раскланялся молодой человек учтиво. — Не помешаю?

— Вы никогда не помешаете, Андрей, — радушно ответила хозяйка. — А вот Таточки нашей, увы, нет дома. Впрочем, вы проходите. Хотите чайку? Мы тут напекли всего и вот плюшками балуемся.

Странное дело, но ему не хотелось отклонять приглашение. Зайдя следом за Капитолиной в комнату Аркадия Аполлинариевича, Андрей с некоторым неудовольствием обнаружил, что он здесь не единственный гость. За столом сидели не только Липа и сам художник, но и Артур.

— Здравствуйте, — он встал и протянул руку.

— Здравствуйте, голубчик, — пропела Липа. — Какие цветы! Жалко, Таточка где-то носится, она так их любит. Как бы она обрадовалась!

Андрей и Артур чувствовали себя немного неловко, но внезапно переглянулись и расплылись в улыбке. В конечном итоге, сейчас они не соперники, но товарищи по несчастью.

— Ах, что за коньячок! — причмокнул от удовольствия Аркадий Аполлинариевич. — Ну что, господа, выпьем за встречу и приятную компанию? Какой пасьянс сошелся! Капитолина Болеславовна, голубушка, приглашайте же юношу к столу.

За накрытым столом было весело и шумно. Сергей, большую часть гостей которого составляли его старинные приятели и друзья его родителей, давно не видел эту чопорную, солидную, утомленную жизнью и работой компанию такой беззаботно веселой. Будто кто-то всесильный перевел часы на четверть века назад, и смешливая студенческая вольница радовалась жизни в гостеприимном доме Колгановых. Ему казалось, что все стало как прежде; и что вот-вот выглянет из кухни мама, и произнесет тост отец. Дом внезапно ожил, вспомнил самые лучшие, добрые и светлые времена. И это чудо сотворила одна только хрупкая женщина, кстати посаженная Жанной на отшибе, у самых дверей. Так что теперь все внимание публики переключилось на противоположный край стола; а хозяева, сидевшие, как водится, во главе, очутились не у дел, словно на периферии. Вот уж воистину — не место красит человека, но человек красит место. Жанна нервничала и кусала губы; Алина не сводила глаз с великолепной соперницы своей подруги; Сергей млел от удовольствия.

— Танечка, это просто прелесть, что вы рассказываете! — воскликнула Мария Антоновна, профессор востоковедения, умница и страстный библиофил, которая с юности дружила с матерью Колганова. — Неужели такое действительно происходило?

— Да, — призналась Тото, — страшно вспомнить, что мы творили.

— Вы еще где-то отличились? — поинтересовался Борис. — Скажем, очень активно участвовали в учениях по гражданской обороне?

— О-о! — хохотнула Мария Антоновна. — Тоже незабываемое развлечение.

— Ага, — согласилась проказница, — и вот выдали нам противогазы, по пятьдесят граммов спирта и ватки кусочек, дабы противогазы эти изнутри протереть, перед тем как надевать. А впереди ждала палатка, внутри которой курились слезоточивые газы. Ну, я и посоветовала сокурсникам не тратить драгоценную жидкость почем зря, а как следует пропитать ею выданную ватку и ватку засунуть в шланг, поглубже. Представляете, что было полчаса спустя, когда наша колонна зигзагами маршировала в противогазах по направлению к месту проведения учений? Нет, кто покрепче, тот еще вполне стоял на ногах. Другое дело, что в палатку никак не попадали — все время почему-то промахивались.

— Неужели вы могли что-то эдакое натворить? — умиляясь, спросил Сергей.

— Каюсь, — созналась Тото, — я страшная хулиганка.

— А вот мы в студенческие годы… — не выдержала Жанна.

Жена Бориса, великолепная блондинка, похожая на Мэрилин Монро, благополучно разменявшую пятый десяток, остепенившуюся и еще более пышную, с наигранным удивлением уточнила:

— А разве вы тоже, Жанночка, где-то учились?

Алина, которая просто свирепела, глядя, что вытворяет Татьяна с ее подругой, ответила вместо нее:

— Конечно. Мы вместе учились в Торгово-экономическом. Просто это было так недавно…

— …что еще не успело стать мифом? — весело подхватила Татьяна.

Как принято писать в военных сводках, «атака противника захлебнулась на подступах к нашим позициям».

Блондинка выразительно поглядела на кабинетный рояль, заброшенно стоявший в углу просторной гостиной, и ностальгически произнесла:

— Когда мы учились в институте, в этом доме каждую субботу собирались друзья. Сережина мама всегда играла во время званых вечеров. Жаль, теперь некому.

— У нас есть чудесные записи, — прощебетала Жанна.

— И танго? — уточнила «Мэрилин».

— Ну, танго теперь не модно, — немного свысока, будто капризному ребенку, пояснила девушка.

— И очень плохо, — заметил Колганов. — А у меня всё руки не доходят заняться фонотекой.

— Ах, — легко улыбнулась Тото, — была бы это самая большая наша проблема! Сергей, вы не против, если я попробую поиграть на вашем инструменте?

— А я вот недавно его настраивал и все думал, для кого я это делаю. Но теперь понятно, что ничто в жизни просто так не случается. Прошу вас. — И хозяин дома под руку проводил гостью к инструменту, поддерживая ее, как драгоценную вазу хрупкого севрского фарфора.

— Как мило! — сказала Мария Антоновна, лучась довольной улыбкой при взгляде на эту пару.

Татьяна устроилась на крутящемся табурете и призналась негромко:

— Невыразимое чувство. Иногда мне хочется быть тапером в каком-нибудь маленьком кинотеатрике и играть все подряд, поглядывая на экран.

— Интересно, — сказал Борис, — в Киеве остались такие кинотеатры после революции?

— После войны еще сколько угодно. Но лучше было в начале века: на Крещатике стояло их в ряд несколько, и одним из лучших считался «Шанцер». Совсем недалеко от Бессарабки. На Бессарабской площади стоял «умывальник»…

— Что-что? — не поверила своим ушам «Мэрилин».

— Белое авто с откидным верхом, — пояснила Татьяна. — Его можно было взять напрокат, и катался на нем молодой тогда еще, зеленый совсем Люська Каплер [5]со своими дамами, и кто бы мог подумать, что это он снимет потом «Ленина в Октябре»?