Смерть под кактусом.

«Стоп! Как им пришло в голову искать папку у Тайки? А если... Если Жорж действительно обладает гипнотическими способностями, то мог заставить бедную старуху... — От представшей перед глазами картины меня кинуло в дрожь. — Возможно, он не хотел ее убивать. Вероятнее всего, это сделал Шах, поскольку серьги оказались у него, и Жорж о серьгах, совершенно очевидно, не знал. Такие серьги — след, широкий и ясный, как асфальтовая дорога. Но Шах о стоимости побрякушек не догадывается, как и не догадывается об истинной цене всего дела. И, только увидев серьги на фото в ушах богатой дворянки, понимает, что речь идет не об одной тысяче долларов. Решив кинуть нечестного партнера, он похищает того, кто в курсе происходящего. То есть Мегрэнь».

Так я думала до того самого мгновения, пока не выяснилось, что люди Шаха и Жоржа работают совместно. Есть в этом логика, граждане? Мне кажется, что нет.

«Если только Тайка не заперта в дальней комнате этого дома. И Жорж героически ее спасет в обмен... на... тайник...» Разродившись столь очевидной истиной, я едва не рассмеялась. Однако я, размышляя, забылась, поэтому, когда Жорж вдруг схватил меня пальцами за подбородок, я едва не скончалась с перепугу.

— Я сказал что-то смешное? — пронзая меня взглядом до самого затылка, негромко поинтересовался он.

Я вытаращила глаза и замотала головой:

— Нет, нет... Просто я подумала... ну, Клепа... Почему у него такая смешная кличка?

Жорж вдруг громко щелкнул языком и с досадой покачал головой. Не иначе, он думал, что у меня крыша съезжает. А я про себя перекрестилась, возрадовавшись, что так удачно выкрутилась. Глядя на меня, Жорж вздохнул, и в лице его вдруг промелькнуло выражение смертельной усталости. Может, Тайка и в самом деле права, когда утверждает, что я могу допечь даже мертвого?

— Он клептоман.

-Что?

— Малограмотная, что ли?

— Ах, клептоман! Клепа-клептоман... — повторила я, бог знает с чего снова испытывая приступ веселья. — А это официальный диагноз?

Жорж взглянул на меня так, что от дальнейших разговоров мои мозги благоразумно отказались, но язык продолжал жить своей, только ему понятной жизнью.

— Поэтому он у нас папку украл? Да?

«Сейчас врежет», — решила я и, глядя на Жоржа ясными глазами, продолжила:

— Вот я и думаю, зачем было ее воровать, если там и вовсе ничего интересного не осталось. Если только так... поклептоманить... — До этого момента мне казалось, что Жорж собирается уйти. Теперь он смотрел на меня с интересом, чуть склонив голову набок. Стараясь не поднимать взгляда выше его подбородка, я доверчиво поинтересовалась: — А в доме... он как... ничего? Не беспокоит?

Я делала вид, что жду ответа, а Жорж размышлял.

Сказать по совести, мне просто стало невмоготу сидеть в комнате и ждать неизвестно чего. Помянув в разговоре треклятую папку, я понадеялась хоть на какое-то развитие событий, однако продолжения, которое в результате получила, даже представить не могла.

— Нет, в доме не беспокоит. Если это тебя, конечно, волнует, — весьма любезно отозвался Жорж и даже изобразил нечто похожее на улыбку. — А папку... он взял, он... Видно, не сдержался. Хотя она теперь, тут ты права, уже никому не нужна. Ведь она уже у нас здесь? Верно? — Он протянул вперед руку и пару раз шлепнул безымянным пальцем меня по голове. — Ты согласна?

— Не понимаю...

— Еще как понимаешь! Я знаю, что ты тайник нашла. И нечего дурака понапрасну валять... Выбора у тебя все равно нет.

— Это еще почему? — делано удивилась я, в растерянности размышляя, откуда он может знать про тайник. Вариантов, пожалуй, два: либо рассказала Мегрэнь, в чем я сильно сомневаюсь, либо... я рассказала сама... вчера вечером?

Не удостоив меня ответом, Жорж вышел из комнаты, а я осталась гадать: что значит столь неожиданно прерванный разговор? Прошло несколько минут, и он снова показался в дверях.

— Узнаешь? — перед глазами закачался прозрачный пластиковый пакет, который Жорж брезгливо держал двумя пальцами. В нем лежал длинный кухонный нож, лезвие которого было сплошь покрыто бурыми пятнами. — Ну?

Я жалобно пискнула, бессознательно вжимаясь в спинку кресла:

— Что это?

— Ты забыла? — свободной рукой он извлек из кармана полароидный снимок. — Не хочешь освежить память?

От предчувствия большой неотвратимой беды меня замутило. Или продолжается мой кошмарный сон?

— Ну, что же ты? Посмотри, тебе будет интересно... — Видя, что я практически перестала подавать признаки жизни, Жорж любезно сунул снимок мне под нос. — Теперь вспомнила?

На светлом кафельном полу, раскинув в стороны руки, на спине лежала рыжеволосая Моль. Криво вывернутый подбородок задран вверх, из широкой разъехавшейся раны на шее красной лентой струилась кровь, образуя под головой большую лужу...

Я закрыла глаза и оттолкнула его руку. Теперь я хорошо понимала причину надменной самоуверенности Жоржа: на рукоятке ножа отпечатки моих пальцев. Потому что это тот самый нож, что я взяла той ночью в проклятом коттедже. От нереальности происходящего закружилась голова. Но как туда попала Моль, она ведь ушла...

— Не ушла, — коротко хмыкнул Жорж, — ведь ей нужно было запереть тебя в подвале.

Я вздрогнула. Он читает мои мысли или я вслух разговариваю?

Убийство подруги Шаха мало походило на жест дружбы со стороны Жоржа. Неужели все мои предположения снова рассыпаются в прах? И Тайка действительно у Шаха. И жива еще или нет — неизвестно.

— Я, с твоего позволения, тебя покину ненадолго. Дела... — Жорж обернулся к двери: — Клепа, позаботься о даме!

В следующую секунду в дверях показался Клепа. Счастливая улыбка, сияющая на озорном конопатом лице, выдавала Клепино хорошее настроение. По всей видимости, такое настроение у него было всегда, что свидетельствовало о полном жизненном равновесии и здоровом пищеварении.

В дверях Жорж обернулся:

— И не забудь, о чем мы говорили...

Потянулись томительные часы ожидания. Я мерила беспокойными шагами комнату, изредка бросая взгляды в мутное от непогоды окно. Оставшись в одиночестве, я всплакнула, жалуясь себе самой на всемирную несправедливость, потом вытерла слезы и снова заскрипела мозгами. Мозги процессу противились, явно вознамерившись пустить дела на самотек, но деятельная натура дала о себе знать. Постояв немного возле окна, я самым внимательным образом изучила то, что было открыто взору. Для полноты картины неплохо было бы посмотреть с разных сторон дома. Но для этого нужно, как минимум, покинуть комнату. Пока я размышляла, как это сделать, на выручку мне пришел мой охранник и официальный клептоман Клепа.

Дверь тихо приоткрылась, и он осторожно заглянул в комнату. Увидев меня возле окна, Клепа хихикнул.

— Хочешь есть? — спросил он, и я торопливо кивнула. Я не хотела есть. Я хотела поговорить.

Клепа поманил пальцем, и я направилась за ним следом, спустилась на первый этаж и оказалась на кухне. Окно кухни глядело на ворота, я с одного взгляда оценила длинные шеренги разлапистых кустов во дворе и устроилась за столом.

Смотреть, как Клепа управляется со сковородкой и прочей кухонной утварью, было одно удовольствие. Его психическое здоровье сыграло с ним злую шутку: если бы он не был клептоманом, то наверняка стал бы великим поваром. Но Клепа противиться природе не стал, и получилось то, что получилось.

Отправив в рот аппетитный кусок жареного мяса, я задумчиво пожевала, вздохнула и поинтересовалась:

— Зачем же ты мне тогда сумку испортил?

Клепа смущенно заулыбался и развел руками:

— А что мне было делать?

Я пожала плечами:

— А так вытащить не мог?

Клепа загрустил. Я махнула рукой, показывая тем самым, что обиду прощаю. По непонятной для меня самой причине забавный коротышка мне почему-то нравился. За кофе наш разговор потек живее. Клепа оказался человеком с юмором, и вскоре мы на пару хохотали, держась за бока и вытирая выступающие слезы. Изредка я ловила себя на мысли, что ситуация, как ни поверни, бредовая: каждую минуту сюда может вернуться человек, который с одинаковой легкостью способен отправить меня на тот свет или засадить за решетку.