Последний грех (СИ)

— Лежи и не дергайся!

— Ты… ты что?!

— Я сказал — нам надо поговорить.

— Ну-ка развяжи меня быстро!

— Чуть позже…

— Немедленно! А то я охрану позову!

Макс схватил его за шею.

— Я же сказал, мы просто поговорим. Не ори, и не трепыхайся и, я не сделаю тебе больно. Мне только нужно знать, где Хозяин? Где обитает эта тварь? И все.

— Что?! Какой хозяин?

Самолкин приходил в себя: «Какого черта?! Кто это?! Неужели?! Нет! Быть не может!»

Альберт завозился и, подобрав под себя ноги, сложился в коробочку.

— Сука, я же тебе сказал, не дергайся! — Хлесткая оплеуха должна была остудить пыл. — Сейчас ты напряжешь свои извилины и все мне расскажешь. Про Хозяина — понял?! Мне нужно знать, где найти эту тварь?!

— Э… Ты — кто такой? — Альберт еще не сдался. Уверенным голосом попытался остановить нахала. — Ты хоть представляешь, что мои ребята с тобой сделают?!

— Мудила, я тебе уже сказал — кто я! — Макс занес кулак. — Непонятно?! Объяснить подробнее?!

Опасаясь крепкого удара, Альберт замолк.

— Если тебе так легче — то призрак! Из прошлого. Нашего с тобой прошлого! Подземного. Теперь ясно?

Лицо Альберта скривилось, но губы были неподвижны.

— Где он? — Пощечина развернула его лицо в другую сторону.

— Подожди. Сейчас. — Сменив страх на вид умственного напряжения, будто и в самом деле вспоминая, депутат затряс головой. Набрав воздуха, истошно завопил. — Костя-я!

Удар оборвал крик на середине. Упав на подушку, Альберт не шевелился. Макс — тоже. Секунда, пять, двадцать. Шагов не было. Кажется, крик так и остался в спальне.

Макс вставил кляп обратно, поднялся и осмотрелся. На низком столике виднелись остатки трапезы: фрукты, бутылка Хенесси, нож, бокалы. Он взял один, подошел к Альберту и плеснул коньяк в лицо. Депутат ожил, заморгал ресницами и испуганно уставился на Макса.

— Альберт, будет нечестно, если ты все пропустишь. Правда?

Слова пугали. Мальчик, так неистово любивший его, теперь говорил непонятные, ужасные вещи. «О чем он вообще думает?! Хозяин, подвал, призрак! Нет, это — какой-то псих. Он еще горько пожалеет о своей наглой выходке. Горько!»

Мысли, роившиеся в голове, исчезли, едва Альберт почувствовал холод. Обжигающий холод удавки. Тонкая, словно нить, она врезалась в горло и сжимала его с дьявольской силой. Он попытался дернуться, но удавка была сильнее. Закричать, но как?! Петля давила и не давала ни вдохнуть, ни выдохнуть. Горло быстро сузилось до размеров игольного ушка. Он потащил в себя воздух, но и его не было. Будто кончился разом. Депутат задергался, конвульсивно засучил ногами и закрыл глаза. Руками любовника смерть тащила его к себе.

Но умирать Альберту было рано. Не снимая петли, Макс затянул ее узлом, давая жертве, пусть и с трудом, но дышать.

Самолкин видел, как парень подошел к столу, взял столовый нож и посмотрел на его скругленный конец.

— Пожалуй, сгодится.

Что могли значить эти слова, Альберт не хотел думать.

Приоткрыв дверь, Макс окинул взглядом комнату. Облокотившись на спинку, охранник дремал в кресле. Макс хотел уже выпорхнуть из спальни, но тяжелая створка вдруг скрипнула несмазанной петлей. Телохранитель открыл глаза и увидел в проеме парня. Гость хотел уйти по-английски.

— Стоять! Ты куда?

— А?! — Лицо парня изобразило недоумение. — Вы мне?!

— Тебе! Куда собрался?!

— Домой. Куда же еще?!

— Не понял?!

Бодигард напрягся. На его памяти это был, пожалуй, первый любовник босса, уходивший добровольно. Предыдущие присасывались к нему, как болотные пиявки — приходилось отрывать их с мясом и слезами. Этот отваливал сам. И, главное, без денег. Или он уже взял их?!

— Иди сюда.

Макс медленно приблизился.

— Ну, что спиздил?

— Что?!

— Руки подними.

— Пожалуйста.

Макс обиженно скривился, но руки поднял. Тренированные пальцы быстро пробежали по выпуклостям, в одежде ничего не было. Ни бумажника, ни мобильника. Собственный телефон парень держал в руках.

— Я не понял. Он тебе, что — денег не дал?

Макс сквасил брезгливую физиономию и недовольно прогнусавил.

— Денег?! Вы что, молодой человек, не верите в чувства?

Бодигард поморщился.

— Слушай! Я тут таких, как ты, сотню перевидал. Любовь-морковь! Все вы за бабло отсосать готовы!

— Фу, грубиян. — Макс манерно дернул плечами.

— Все, свободен. Мотай, куда собрался.

Не меняя гримасы, Макс повернулся и, виляя бедрами, пошел на выход. Уже открыв дверь, в проеме посмотрел на бодигарда.

— А ты сам-то с ним не пробовал?

— Чего?

— Трахнуть, говорю, его не пробовал?! С твоим-то болтом уж наверняка по самые гланды! Или у большой бомбы маленький фитилек?!

Охранник вскочил, но Макс резко хлопнул дверью. Преследовать его не имело смысла. Громила хрустнул костяшками: «Урод! Ничего, придешь еще! Раз сейчас бабло не взял, значит, потом придешь. Тогда и поговорим». Ослабив галстук, он посмотрел на часы. Стрелки показывали пять. «Ни хрена себе, любовничек! И чего людям не спится?! Да и черт с ним! Босс, встанет часа через три-четыре, значит и у меня время есть. А там и смена подвалит». Охранник подошел к двери, дважды провернул в ней ключ и направился к дивану. На всякий случай подошел к спальне и заглянул внутрь. Все было тихо. Накрывшись одеялом, босс неподвижно лежал на кровати. «Порядок. Натрахался — теперь, как младенец, до утра проспит», — охранник прикрыл дверь. Сняв пиджак и наплечную кобуру, разулся. Мягкий диван послушно принял очертания большого тела.

Сон был недолог. Во всяком случае, так ему показалось. Едва он прикрыл глаза, как в дверь постучали. И тут же к стуку добавился звонок. Пульсирующий рингтон мобильного. Не зная за что и хвататься, охранник подскочил к двери.

— Кто там?!

— Открывай давай.

Голос принадлежал сменщику. Охранник распахнул дверь и увидел раздраженное лицо.

— Костян, ты чего — спишь что-ли?! Время двенадцать, а ты тут на массу давишь. Где босс?

— Так он это… — То, что собирался сказать Костя и, самому ему показалось глупым. — Спит, вроде.

— Что? Спит?! Не понял?!

— Чего ты не понял?! Вчера, как обычно зарулил в клуб, снял пидора и сюда. До сих пор отходит.

— Ты, что — серьезно?! — Сменщик смотрел на него, как на идиота. — Вот, что значит, человек в системе не служил. Набрали шкафов тупоголовых.

— Э, полегче!

— Да ладно — проехали. Он в спальне?

Костя утвердительно кивнул. Сменщик приблизился, послушал тишину за дверью и громко постучал. Ответа не было. Приоткрыв дверь, охранник просунул голову.

— Альберт Борисович!

В спальне стояла тишина.

— Альберт Борисович, вы спите?!

На голос никто не отозвался. Настороженно выждав, сменщик кивнул Косте: «Пошли». Они подошли к кровати — тело под одеялом не шевелилось. Босс, почти весь, был укрыт белым саваном. Лишь бледная кисть немного выглядывала из-под него. Сменщик осторожно дотронулся до пальцев и, как ошпаренный, тут же отдернул.

— Твою мать! Он, кажись, того…

Взяв край одеяла, он медленно приподнял. Кроваво-красные разводы и кусочки плоти. Костя странно рыкнул, схватился за рот и быстро побежал в туалет. Звук рвотных спазм усиливал унитаз.

— Придурок! Долбоеб! — Сменщик орал на весь номер. — Ментов вызывай! Блевать потом будешь.

С утра Макс долго бродил по Москве. Гулял по набережной, вбирал полной грудью утреннюю свежесть и старался выветрить из памяти воспоминания ночи. Но мысли жили своей жизнью. Душевная тяжесть давила, не отпускала от себя ни на миг. Решение — идти в храм, пришло спонтанно. Макс даже спросил себя — зачем?! Ответа не было. Но идти туда он побаивался. То ли коленки дрожали, то ли ощущение собственной ничтожности не позволяло. В мыслях и то — не решался переступить порог божьего дома. И все же пошел. Переломив себя, заставил сделать первый шаг. На ногах будто по пудовой гире повисло. Они тянули, не давали оторвать ступни от земли, но он шел. Остановившись у кованной ограды, поднял голову и трижды перекрестился. Удивительно, но стало легче. Будто гири отпали. Или сомнения?! Макс опустил руку и ступил дальше.