Игра по крупному

— 

Прошу, — сказал Алекпер, указав гостю на свободное кресло.

Тот направился к нему и запнулся, увидев в другом кресле знакомого человека.

—  

Самед Асланович? — сказал Мансуров. — Вы здесь, в Баку?

—  

А почему по-русски? — усмехнулся Самед. — Это язык межнационального общения, но не национального. Не так ли?

—  

Я не у себя дома, — почтительно склонился в сторону Алекпера Мансуров. — Здесь принято говорить по-русски, и у меня было время убе­диться в Бутырской тюрьме, куда я попал благо­даря вам, Самед Асланович, что для серьезных

Переговоров этот язык лучше всего подходит.

—   

Вам пришлось там вести серьезные перего­воры? — Самед продолжал улыбаться.

—   

И не безуспешные, надо признать, — отве­тил Мансуров. — Потому я сейчас и нахожусь здесь, а мой брат у меня дома.

—  

Оставим колкости, Рагим, — сказал Алекпер. — Я решил возобновить с вами контакты, как только убедился, что не вы были причиной моего пленения.

—  

А кто? — осторожно спросил Мансуров. — Я могу об этом спросить?

—    

Всему свое время, Рухолла-оглы, — сказал Алекпер. — Вы после Москвы стали похожи на разумного человека.

—   

Вы мне льстите, — склонил голову Мансу­ров, поглядывая на Самеда, по-видимому, ожи­дая, что тот скажет. — Так о чем вы хотели со мной побеседовать?

—   

Насчет последних событий... — сомкнул брови Алекпер. — Скажите, вы не могли бы мне объяснить, почему взрывы в нашем метро чере­дуются со взрывами в московских троллейбусах?

—   

Полагаю, вы это знаете, — сказал Мансу­ров. — В Москве метро лучше охраняется.

Алекпер и Самед переглянулись. Четки в пальцах Самеда замерли.

—  

А вы полагаете, уважаемый, что лучше бы взрывы устраивать в Московском метро? — спро­сил Самед.

—   

Туда труднее попасть взрывникам, — отве­тил Мансуров, напряженно улыбаясь. — Лиц кавказской национальности, как известно, там обыскивают. Лиц славянской национальности, вроде украинцев, пока не решаются.

—   

Не хотите ли сказать, что вы эти взрывы организуете и финансируете? — спросил Самед.

—    

Нет, но вы так спросили... — уже от всей души улыбнулся Мансуров, — как будто я этим занимаюсь. Я знаю, что вы, Самед Асланович, с детства любите кататься в Московском метро, разглядывая русских женщин. И метро самое лучшее, и девушки самые красивые. Но наше метро — это наше метро, не так ли? И наши люди нам дороги, поскольку это наши люди. И лицам славянской национальности вход в наши подзем­ные дворцы еще не запрещен...

—   

Как вы полагаете, будет ли в ответ что-то взорвано в Москве? — спросил Самед.

—  

Я бы посоветовал вам поменьше кататься в общественном транспорте, уважаемый Самед Асланович, — склонив к плечу голову, сказал Ман­суров. — Это мой вам совет. Но не предостереже­ние, поскольку, вопреки тому, что вы обо мне думаете, я взрывами не занимаюсь, как и похи­щением людей, в чем, по вашим же словам, вы недавно убедились...

Он внимательно переводил взгляд с Самеда на Алекпера, чем-то схожих между собой, хотя их родство было весьма отдаленным.

—  

Речь вот о чем, — сказал Алекпер. — О ваших тесных связях с чеченцами.

—  

Вы полагаете их предосудительными? — удивился Мансуров. — С какой стати тесные связи с братьями по вере хуже, чем такие же связи с иноверцами?

Ни Алекпер, ни Самед не успели ответить. Двери неслышно распахнулись, и в комнату вошла улыбающаяся девушка с серебряным подносом, на котором возвышался кофейный сервиз.

Мансуров заметно оживился, разглядывая ее. Постарался даже заглянуть ей в глаза, когда она подавала ему этот божественный напиток.

—  

А что, почтенный Самед Асланович, вы к нам надолго? — спросил он, глядя с сожалением на двери, за которыми скрылась красавица.

—   

Настолько же, насколько вы задержались в Москве, — ответил Самед, неспешно перебирая четки.

— 

Благодаря вашему попечению... — снова склонил к плечу голову Мансуров. — Но вы мне все-таки не ответили на мой вопрос.

—   

Видите ли... — Четки в пальцах Самеда за­мерли, что свидетельствовало о его внутреннем

напряжении. — Видите ли, дорогой Рагим, мы постоянно забываем один из важнейших аспек­тов проблемы. Да, чеченцы наши единоверцы, русские много пролили их крови, все так, но мы не можем способствовать созданию прецедента на территории бывшей империи. Существует Ка­рабах, провозгласивший независимость, как и Чечня. Кто живет в стеклянном доме, не должен бросать в соседей камнями, говорят англичане.

—  

Мудрое изречение, — согласился Мансу­ров. — И я готов был бы с ним согласиться, если бы не существовало иных возможностей вернуть Карабах.

—  

О каких возможностях, почтенный, вы го­ворите? — спросил Алекпер.

—   

Его мы просто купим у армян, — ответил Мансуров. — Когда достаточно разбогатеем на нефти. Чем больше мы будем богатеть, тем бед­нее будут армяне, которых Аллах лишил всего на свете. Но они не вняли его предупреждению даже тогда, когда он обрушил на них землетрясение.

—  

С чего, уважаемый, вы решили, будто Ка­рабах возможно купить? — поднял голову от чашки Самед. — Там самые богатые и плодород­ные земли. Они могли бы кормить всю Армению. Вы это понимаете?

—  

Ртов в Армении становится все меньше и меньше, — усмехнулся Мансуров. — Они разбе­гаются, господа. И чем богаче мы будем, тем хуже они себя почувствуют. И Карабах сам падет к нашим ногам, как перезревшая слива.

—   

Или, напротив, ожесточившись, они напа­дут на нас, — буркнул Алекпер, неприязненно глядя на гостя.

—  

Пусть нападают! — воздел руки гость. — Вот тут нам и помогут наши братья чеченцы.

— Вы авантюрист, — сказал Самед, вздыхая. — Вы ослеплены своим богатством, которое слишком легко вам досталось. За счет домов, принадлежащих прежде тем же армянам.

—  

На все воля Аллаха! — ответил Мансу­ров. — Аллах дал правоверным нефть, вот пусть правоверные и пользуются этим божественным даром. И потому, дорогой Алекпер, я полагаю, что мы с вами союзники в том, что наша нефть должна последовать из мусульманской земли через мусульманскую землю.

—  

Так, да не совсем так. — Алекпер покачал головой. Я полагаю, что всю нефтедобычу и транспортировку государство должно взять в свои руки...

—  

То есть в руки президентского клана! — перебил его Мансуров.

—  

А вы полагаете, что это следует отдать в частные руки, то есть в ваши руки, почтенный Рагим? — вмешался Самед. — Словом, я вижу здесь две стороны вопроса: куда и как пойдет наша нефть и кто будет это контролировать. Какую проблему из этих, господин Мансуров, вы считаете для себя первоочередной?

—  

Вторую, разумеется, — ответил Мансу­ров. — Как только у нефти будет настоящий хо­зяин, он сам решит, куда и как ее транспортиро­вать.

—   

В России у вас, между прочим, есть двой­ник, — заметил Алекпер. — Он тоже придержи­вается той точки зрения, что нефть должна пойти через Россию, но желал бы взять это в свои руки.

—   

Не он ли, кстати, организовал ваше похи­щение, довольно сумасбродное, с выездом в Ла­тинскую Америку? — спросил, прищурясь, Ман­суров. — Ну раз уж вы сняли с меня обвинение, могу я это предположить? Тем более, насколько мне известно, там вас опекали русские бандиты.

—   

Вернемся к нашему вопросу, — поморщил­ся Самед. — Вы постоянно стараетесь сбить нас с толку. Итак, представьте проблему шире, чем это у вас до сих пор получалось: Чечня рвется к полному суверенитету, чему вы всеми силами способствуете. На очереди полное признание су­веренитета Карабаха, вам не кажется?

—  

Карабах мы упустили еще раньше, чем Рос­сия Чечню. Пора это признать наконец! — вски­пел Мансуров. — И чтобы вернуть его, потребу­ются годы. Если хотите, они должны сами к нам попроситься, когда Армения вовсе останется без населения, разбежавшегося кто куда. Это вы мыслите категориями советского периода.