Алло, вы ошиблись номером

И хитрый ум мисс Дженнингс, взметнувшись бог знает к каким высотам, готов теперь был допустить все, что угодно...

Бледная и потрясенная, Леона снова откинулась на подушки. Итак, вот оно! То, чего не могло случиться, случилось! Глупец! Чертов глупец! Позволить заманить себя в ловушку какой-то девке, с которой он имел дело сто лет назад! Попасться почти мгновенно! Наплевать на свой долг по отношению к фирме отца! И поставить ее перед выбором: либо бесчестье и крушение всех приятных иллюзий, либо вечный позор и унизительное сознание того, что она уже не в силах удержать Генри! Немыслимо! Почему все это произошло сегодня? Словно кто-то задумал свести ее с ума.

Итак, Салли Лорд... Где-то она слышала это имя. Сегодня. Где-то ей попадалось это имя сегодня. В ее состоянии трудно было вспомнить, где именно она видела это имя. Но она вспомнила.

Свесив ноги с кровати, она встала, немного пошатываясь. Потом подошла к туалетному столику, включив одну из ламп, которые стояли по обе его стороны. Взгляд ее упал на белую карточку, прикрепленную к букету камелий, которые Генри сегодня прислал. "С любовью - Генри" было написано на ней. Она выхватила ее, разорвала на мелкие клочки, швырнула на пол. Потом принялась шарить среди всякого хлама на столике, пока не увидела за флаконами духов то, что искала, листок бумаги с несколькими строчками, неумело нацарапанными прислугой. Она взяла листочек, и тут раздался телефонный звонок.

Леона подняла телефонную трубку. Мужской голос, безжизненный, усталый, с явным английским акцентом, произнес:

- Мистера Стивенсона, будьте добры.

- Его нет дома, - резко сказала она. - Кто это говорит?

- Это Эванс. Когда он может быть дома? У меня срочное дело. Я звонил ему на работу, но его там не было.

- Я не знаю, где он, - ответила Леона. - Позвоните попозже.

- Минут через пятнадцать? - спросил мужчина. - У меня немного времени. В полночь я уезжаю из города.

- Хорошо, - сказала она. - Звоните минут через пятнадцать.

- Спасибо, - пробормотал он. - Я позвоню. И, пожалуйста, передайте ему, что я звонил, хорошо? Если он придет. Моя фамилия Эванс. Это очень важно.

Эванс и его звонок уплыли из ее памяти сразу, как только она повесила трубку. Поднеся записку, взятую с туалетного столика, ближе к свету, она прочитала заголовок:

"Мистеру Стивенсону звонили". Ниже были три короткие записи:

"15.10. Мистер Эванс. Ричмонд, 8-11-12.

16.55. Мистер Эванс. Ричмонд, 8-11-12.

16.50. Миссис Лорд. Джексон Хайтс, 5-99-64".

Вот оно. Миссис Лорд! Бесцеремонная девица, оказывается, звонит Генри прямо домой - в ее, Леоны, дом! Это уже было смешно. Она дотянулась до телефона, начала набирать номер. На ее лице застыло ревнивое выражение. Пальцы свободной руки нервно барабанили по спинке кровати. Наконец на другом конце провода сняли трубку и вопреки ожиданию тонкий детский голос произнес:

- Алло, квартира Лордов! Озадаченная Леона сказала:

- Я хотела бы поговорить с миссис Лорд!

- Минутку, пожалуйста, - сказал ребенок. - Я посмотрю, дома ли она.

Она услышала неприятный резкий стук - видно, трубку положили на столик, потом слабый мужской голос спросил: "Это меня, сынок?" Ребенок ответил: "Маму". Затем послышались перебивающие друг друга мужские голоса, но они были слишком далеко от телефона, чтобы что-нибудь разобрать. Напрягаясь, Леона пыталась угадать знакомый голос, но ни одного знакомого не было. Вдруг она вздрогнула и изо всех сил прижала трубку к уху, отчетливо услышав в шумном разговоре имя "Стивенсон". И "фирма Котерелла", и "Стейтен-айленд"! После этого какая-то женщина стала уговаривать ребенка идти обратно в постель и сказала кому-то: "Фред, ну как ты мог? Он ведь выскочил из спальни босиком!" Потом раздался скрипучий звук - кто-то снимал трубку:

- Алло?

Рот Леоны оказался как будто набит ватой. Она задержалась на секунду с ответом, сглатывая слюну.

- Алло, - сумела наконец сказать она. - Миссис Лорд?

- Да.

- Это говорит жена Генри Стивенсона. Вряд ли мы с вами встречались, но, как я понимаю, вы встречались сегодня с моим мужем?

- О... Ну да, конечно, - ответила женщина после некоторого колебания.

Явное замешательство собеседницы развязало Леоне язык.

- При нормальных обстоятельствах я бы, конечно, и не подумала позвонить вам, миссис Лорд, - сказала она с едким сарказмом. - Но - так уж случилось - мой муж до сих пор не вернулся домой. И мне никак не удается выяснить его местонахождение. Я подумала, что вы можете мне что-то сказать...

- О... Ну да, конечно, - опять едва слышным голосом сказала женщина.

- Я вас не слышу, миссис Лорд. Не могли бы вы говорить немного громче?

- Конечно... Я...

- Вас что-то смущает? - ледяным тоном сказала Леона. - Надеюсь, вы ничего не станете скрывать от меня?

- О, нет... Я могу перезвонить вам?

- Перезвонить? Зачем?

- Потому что я... - Голос женщины, до этого отражавший тихое отчаяние, вдруг приобрел странную, неестественную веселость. - Сегодня мы играем в бридж, понимаете?

- Что такое? - спросила Леона. - При чем тут бридж? Извините, но я вас совершенно не понимаю, миссис Лорд.

- А потом еще эта поездка в Ротон-пойнт, - продолжала женщина нелепый разговор.

- Послушайте, - резко сказала Леона. - Вы что, смеетесь надо мной, миссис Лорд? Тогда на всякий случай, если вы этого не знаете, имейте в виду: я инвалид. Ухудшение состояния может оказаться роковым для меня. А теперь скажите: мой муж там, с вами? Да или нет? Говорите мне правду!

- Надо взять три яйца, желток и белок отдельно, - продолжала нести какую-то чушь женщина, - две кружки молока, треть стакана масла. Масло размешивается с молоком и сахаром, добавляется немного сахара и ложка муки...

Потом в трубке снова все затихло, и раздался отчаянный шепот:

- Леона! Леона! Это Салли Хант, Леона. Помнишь меня? Извини, что мне пришлось говорить эту чепуху, но мой муж был так близко, что я не могла с тобой откровенно говорить. Я перезвоню тебе, как только смогу. Жди!

И она исчезла.

Леона откинулась в кровати, на этот раз с некоторым облегчением. Как странно, что Салли снова оказалась на ее пути - и в такую минуту!..

Салли Хант!..

Салли когда-то любила Генри, может быть, и сейчас продолжала любить, хотя, судя по всему, давно была замужем и имела ребенка. Генри ухаживал за ней, когда однажды она пригласила его на вечер в колледж. Именно тогда Леона впервые увидела его. Как давно это было! Но она и сейчас отчетливо помнила тот вечер...

В большом зале, увешанном знаменами и бумажными вымпелами, гремела музыка. Студенты танцевали, или разговаривали стоя, или подкреплялись у стола с закусками. Ребята почти все были похожи друг на друга - прическа "ежик", разбитные манеры, твидовые пиджаки... И девушки в своих стандартных нарядах - свободный свитер и юбка, длинные волосы, связанные в узел на шее...

Но двое в этой толпе выделялись своей непохожестью.

Парень, который танцевал с Салли, был явно не из колледжа. Он был хорошо сложен, со вкусом одет, танцевал легко и непринужденно. Нетрудно было заметить, что во взглядах, которые бросала на него Салли, было нечто большее, чем возбуждение от танцев.

По лицу молодого человека нельзя было понять, о чем он думает. Он смотрел на танцующих, поверх Салли, почти безразлично, если не снисходительно.

Леона - утонченная, бледнолицая красавица в черном платье из французского шелка, с сияющими волосами до плеч - выделялась в этой толпе, словно океанский лайнер в бухте, забитой буксирами. Все отличало ее от подруг, и ясно было, что достигалось это отличие немалой ценой. На свои студенческие деньги девушки не могли одеваться так, как она.

Некоторое время она смотрела, как танцует Салли, потом пошла прямо через зал, не спуская глаз с ее партнера. Подойдя, она слегка похлопала их по плечам и сказала улыбаясь: