Королевство Джонни Кула

Америка Джонни Колини была чуть необычна, что-то было преувеличено, чего-то он не знал, но зато лучше американцев знал их собственную страну.

Неделю он работал барменом на Гэри-Стрит в Сан-Франциско, неделю охранником на скачках, неделю - таксистом в Кливленде. Это была его идея, и несколько дней дали больше, чем журналы за год.

Женщины? На них не хватало времени.

Друзья? Сотня человек в горах Сицилии, - других друзей у него не было.

Мария? Мария осталась в прошлом, которое кончилось со смертью Джулиано, убитого римской полицией.

Земляки? Он ел в их маленьких ресторанчиках Лос-Анжелеса, Чикаго, Нью-Йорка, где вокруг были только сицилийцы. Он пил их вино и слушал их разговоры, когда тосковал по жестоким горам.

Здесь, на ипподроме Бельмонта, солнечным днем, время подготовки истекло. Он был готов.

Она подошла к нему, как в баре "Риал Тониз".

- Привет, Джонни Колини.

- Пошли выпьем, Дэа.

Она кивнула и взяла его под мускулистую руку.

В тридцати футах один из людей Джерри Мусии проследил, как они прошли в клубный бар и спустился к хозяину.

- Он в баре с превосходной бабой. Из общества, или модель, или девочка по вызову высшего класса. Купил пять билетов на лошадь Иказы.

- Ладно, - Мусия закурил сигару. - Оставайся с ним. Узнай, кто она.

Мусия облокотился на барьер и смотрел, как Иказа гнал лошадь к победе. Джонни Колини выиграл на заезде 1250 долларов, - думал Мусия. Он знает имена, у него есть деньги. Лучше бы Марк Кромлейн узнал, что это за тип, прежде чем связываться.

Дэа Гинес придумала единственный способ поведения с этим человеком.

- Мне двадцать четыре, я выросла в Вайт Плейн, - сказала она. - Год была замужем за парнем из Принстона. Последний раз видела его на снимке в журнале. Он ехал на велосипеде и говорил, что открыл для себя прекрасный ром Южной Америки. Но он открыл для себя, как прекрасно все спиртное прежде, чем смог выговорить "Южная Америка". Я работала на телестудии ассистентом. Ты меня потряс, и поэтому я приехала в Бельмонт тебя разыскать. Спать с тобой я не собираюсь, но была бы не против куда-нибудь с тобой пойти. Ну, что еще?

- Это мне нравится, - сказал Джонни. Он ненавидел людей, которые лгали кому-нибудь, кроме полиции.

Марк Кромлейн лежал в постели и говорил по телефону, пока врач и нянька обрабатывали его лицо.

- Здесь его никто не знает, Марк, - говорили в трубку. - В Сэнде некий Джонни Колини останавливался пару недель назад, и, конечно, мы все проверили. Ничего. Есть деньги, играет в карты, умеет передергивать, проиграл сотню или около того. Ни чеков, ни кредиток. Мы подумали, что это другой парень. Он никому не мешал. Заигрывал с девушками - вполне нормально. Никогда за них не платил, но имел предостаточно. Не сильно, но пьет. Иногда пьет сухое красное вино. Платит по счету и уходит. Он - как миллионы прочей публики.. Но его никто не знает. Ни Бен, ни Гай. Может, Фрэнк - узнай.

И его не знают ни в Майами, ни в Кливленде.

Но он знает, кого надо. И ехал первым классом. Прикрывшись названными именами.

И он достаточно самоуверен - ввязаться в драку. Насколько самоуверен? Мусия узнает.

Человек Мусии снова подошел к ограде. Кончился седьмой заезд.

- На этом заезде он потерял тысячу.

- Сильно взволнован?

- Когда зажглось табло, просто выкинул билеты. Больше внимания обращает на девку, чем на тысячу.

- Он ведет себя, как бабник?

- Нет. Она говорит, а он слушает. Хотел бы я быть на его месте.

- Кто она?

- Когда пойдет в уборную, я узнаю - нанял девушку пойти с ней и завязать разговор. Ты же знаешь, как бабы любят потрепаться.

- Так же, как и ты. Возвращайся к нему. Он заметил слежку?

- Нет.

В баре клуба Дэа мягко заметила Джонни:

- Тот невысокий мужчина с большими черными глазами вернулся, Джонни.

Джонни Колини допил стакан.

- Почему у них нет сухого красного вина?

- Почему он наблюдает за тобой, Джонни?

- Дэа, ты красивая женщина. Я хочу спокойно любоваться тобой. Успокойся.

- Извини, Джонни.

На вилле под Римом была поздняя ночь. Юная японка поклонилась, накинула кимоно и босиком вышла из комнаты, как маленький бесшумный зверек.

Великий человек снял трубку. Через пару мгновений он говорил со своим агентом.

- Насчет нашего молодого человека. Лишить его денег. Если у него есть, проследить, чтобы их забрали. Я хочу, чтобы он был сам по себе. У него теперь большие аппетиты. Хочу посмотреть, что он будет делать без денег.

- Да, сэр, - ответил агент. - Завтра денег у него не будет.

5

Понятия Джонни Колини о женской добродетели были просты и основывались на опыте, накопленном людьми маленького островка за пять тысяч лет.

На бедном острове, где люди тяжело работали и голодали, положение женщин диктовалось обстоятельствами: они работали в поте лица, рожали детей, вместе содержали семью, несмотря на трудности и катастрофы. Их добродетель обуславливалась силой их мужчин.

Для Джонни, несмотря на опыт Рима и Вегаса, у хорошей девушки должны быть сильные, гордые братья, которых мать воспитала в строгом семейном духе, или, что похуже, сильный, строгий отец.

Девушка без такого семейного надзора и контроля над добродетелью плохая девушка. Плохая девушка ложится в постель без надежды на замужество.

В понятиях Джонни Колини о женской морали не было ничего сложного.

Но у Дэа Гинес, как он сразу понял, были очень сложные взгляды на мораль.

Она сказала, что на неё никто ещё не производил такого впечатления. Она лучше будет с ним, чем с кем-нибудь еще. Но она не собиралась спать с ним. Ни сейчас, ни позднее, вполне вероятно - никогда.

После скачек в Бельмонте они пообедали в сицилийском ресторанчике по соседству, около Восьмой авеню. В этой части города ещё оставались дешевые большие квартиры, заселенные итальянцами и их многочисленными детьми.

Джонни выиграл чуть меньше трех тысяч и решил потратить их завтра у Тиффани на что-нибудь приличное для Дэа.

Он сказал ей об этом за обедом. Она поблагодарила и отказалась.

- Это выигранные деньги, - сказал он, - не настоящие. Такие деньги всегда не настоящие, если не проигрываешь. Почему бы не получить от них удовольствия?

- Я знаю человека с более крупными деньгами, Джонни, и с такими же мыслями.

- Эти деньги не имеют с нами ничего общего, - Джонни посмотрел на неё совершенно честно. - Для меня ты была бы той же, и хотелось бы, чтобы и я для тебя, если бы я разорился.

- Если бы ты разорился, я бы чувствовала к тебе то же, что и сейчас. Но я работаю и для женщины вполне прилично зарабатываю. Я живу на зарплату, да и драгоценностей на мне на три тысячи.

- А машина? "Феррари", наверно, слишком горяч для тебя, а вот "ягуар"...

- Почему ты хочешь делать мне подарки? Ты же знаешь, между нами ничего не изменится к лучшему или к худшему, если я приму их, но я не хочу.

- Я люблю делать подарки. И всегда любил.

И, конечно, это была правда. Бандит Джулиано мог взять в банке в пятницу миллионы лир - и остаться с пустыми карманами в понедельник.

- Одно ты мне можешь подарить, но это непросто, - сказала Дэа.

- Что ты хочешь?

- Я хочу узнать тебя. Я хочу знать, чем ты гордишься, чего стыдишься, чего боишься, насколько ты мужествен, о чем думаешь наедине, чего хочешь больше всего на свете.

- Только одним способом женщина может узнать все это о мужчине. Только одним верным способом, - сказал Джонни.

- Что это за способ?

- Выйти за него замуж в молодости и прожить вместе каждый день до старости.

Дэа рассмеялась.

- Знаешь, ты прав. Если ты попросишь выйти за тебя замуж, Джонни, думаю, я соглашусь. Только чтобы все это узнать.

- Я не попрошу.

Потом он отвез её домой. У неё была маленькая квартирка на востоке Пятидесятой. Заходить он не стал.