Живой товар

- Ну?

- Ну, я его и ублажила - с лестницы спустила. И по морде пару раз дала.

- Ничего себе! А за что?

- А он интервью у меня взять хотел. Читательский интерес, говорит, к этому делу очень большой.

- Слушай, а откуда он о тебе знает? И вообще, и о том, что ты приехала?

- Мамочка родная постаралась - больше некому. И все, что здесь написано, она сама ему рассказала. Я свою родительницу по словечкам даже в пересказе узнаю.

Вот это да! Ничего себе - дочку родную не пожалеть. Лишь бы все знали, какие сволочи эти "маклеры, дилеры, менеджеры проклятые". Это меня так в прошлом году изругали в поликлинике, когда я ответила, кем работаю.

Я забрала газету, сунула в сумку - Колесникову показать, когда - и если - он приедет... Пусть ещё один фактик в свою мозаику уложит. Он у меня такой всезнающий, такой всепонимающий, что иногда хочется залезть к нему в мозги - понять, откуда он все это знает...

Мы неторопливо собрались, Ира оставила маме записку:

"Уехала к подружке на дачу на несколько дней. Если смогу - буду звонить. Взяла немного денег".

Спустились вниз, через двор дошли до круга троллейбусов.

"Восьмерка" уже стояла, ждала. До неё было метров двадцать. Но наши сумки этот путь превратили в целое путешествие.

Женя увидел нас и вышел из машины. Я поставила на заднее сиденье обе сумки - и свою, и Ирину. Устроилась рядом сама и только тогда сказала:

- Женя, знакомься, моя подруга Ира.

- А мы знакомы, - Батищев широко улыбнулся и тут же сделал деловое лицо. - Ну, Асенька, куда едем?

Глава 26

Информация - двигатель бизнеса

Артур Митрофанович сидел в редакции и дожидался главного. Тот должен был появиться с минуты на минуту, а пока услужливая секретарша подсунула гору газет - все сплошь "Зебра".

После второй страницы стало ясно, что стиль газеты - только скандал, пусть непроверенный, пусть публикация вообще не имеет с правдой ничего общего, главное - побыстрее опубликовать, погромче прокричать.

Пока Кононенко не спешил разрабатывать конкретные планы. Вот после разговора с редактором можно будет и подумать.

Тут распахнулась дверь и в приемную - она же кабинет, зал заседаний, склад и буфет - влетел главный редактор Шумаков Григорий Степанович. Недостаток роста и волос на голове он компенсировал чудовищной энергией, лишь малую часть каковой вложил в торопливое рукопожатие.

- Здравствуйте! Слушаю вас!

Мюллер начал было расхваливать газету, мол, какие материалы публикует, правду-матку режет, вот это настоящая гласность... Но редактор прервал его:

- Короче!

И тогда Артур Митрофанович вытащил свежий номер и сказал, что пришел из-за вот этой заметки.

Редактор кивнул:

- О-о, сенсационный материал.

- Для вас главное, что сенсационный, а для меня - что правда на все сто. Я про эту историю такого могу порассказать, что глаза на лоб полезут, вы позовите сюда журналиста вашего, Непомилуева этого, он меня послушает не то ещё напишет!

Шумаков снисходительно улыбнулся:

- Непомилуев - это псевдоним, вымышленное литературное имя. Вы же понимаете, автор т а к о г о репортажа может кому-то... э-э... не понравиться...

- Это уж точно! - искренне согласился Мюллер.

- Ну вот. Мы покупаем ценную информацию у журналиста, подлинное имя его сохраняем в тайне и таким путем обеспечиваем ему спокойствие и безопасность. Не все ведь, желающие его найти, могут преследовать такие благородные цели, как вы...

- Ну! - снова согласился Мюллер.

- А что касается вашего предложения, сделаем так: вы перескажете все, что хотели, мне. А я ему передам. Можете на магнитофон надиктовать - я пленку передам. Или оставьте свой телефон - он вам позвонит.

- Дома телефона у меня нету, а на работу нечего мне звонить с таким делом, не ему одному спокойно и безопасно жить хочется...

Мюллер видел, что маска туповатого простака и борца за правду редактора не убедила - все равно не скажет. На этот случай был у него заготовлен запасной вариант.

- Тогда вот как, товарищ редактор, вы ему передайте, что я буду его ждать тут неподалеку в кафе "Ландыш" за левым угловым столиком, каждый вечер, и сегодня тоже, с половины седьмого до семи. Значит, три дня подряд. А в понедельник уеду. Захочет - найдет. Вы только другим никому не проговоритесь, вам-то я доверяю и ему...

- Отлично. Я понимаю вас - безопасность превыше всего. Я вас ему опишу.

- Ну! Только я, может, по-другому оденусь или там очки темные, как Штирлиц в музее... Не-е, мы все по уму сделаем: я положу на стол вашу газету сегодняшнюю, вот эту самую. Так он меня точно ни с кем не спутает...

- Пароль назвать не хотите? - чуть улыбнулся Шумаков.

- Нет уж, все как я сказал, без всяких там паролей. Как я сказал, так и будет, и точка!

- Да-да, конечно.

Мюллер встал, пожал руку главному редактору, вышел. На стене рядом с дверью висела табличка:

"Переулок" - второй этаж, комната 18".

"Значит, здесь есть ещё одна редакция. А может, и не одна..." подумал на ходу Кононенко.

До половины седьмого - времени встречи с журналистом - надо было переделать массу дел.

* * *

Да, весело иногда интервью берутся. Особенно у женщин. И особенно у красивых. Только потом кости иногда хрустят. Не обмануло первое впечатление, на серии статей точно можно крест поставить. Новых данных никаких, разве что название фирмы сообщить могу - и все. Да ещё о морали с нравственностью порассуждать. Только "Зебра" такое печатать не будет. Ей бы факты поскандальнее... А где их взять?

Я вышел из метро возле конечной и остановился, как витязь на распутье. Направо - домой, заканчивать заказы. Налево - в редакцию, к Шумакову, от сериала отказываться. Прямо... Прямо только в стенку.

На душе было пакостно, такое настроение в последний раз посещало меня накануне ухода в армию. Мне тогда одна девчонка сказала, что ждать не будет. И я решил, что пришел самый ужасный день моей жизни. Потом этих ужасных было так много, что те восемнадцатилетние беды казались счастьем и покоем.

Я решил выпить кофейку и поразмыслить о том, что делать дальше. В "Крокодиле" кофе отвратный, поэтому собратьев по перу я здесь не встречу. Значит, можно спокойно посидеть и ситуацию оценить.