Инспектор милиции

— Нет, не чепуха,— сказал я. Чава ударил себя кулаком в грудь;

— Так вы считаете, что украл я? Я! Вот почему вы здесь…— Он резко взмахнул рукой.— Я так и знал. Сра­зу понял, что подумают на меня. Поэтому и помчался как угорелый за Васькой. В Сальск ездил… Мотался как дурак…

— Погоди, давай разберемся спокойно,— предложил я.— Ты в ту ночь был у Ларисы?

— Нет!

— Хорошо, допустим.

— Не допустим, а не был!

— Ладно, не был. А раньше заходил к ней в дом или во двор?

— Нет, не заходил.

— А кто же тогда бросил в ее дворе твой окурок? — спросил я.

Арефа недоуменно посмотрел на меня. Этого обстоя­тельства он не знал. Оно его крепко озадачило.

— Я был у Ларисы,— тихо сказал Сергей.

— Ты только что сказал, что не был. Как же так? — насмешливо спросил я.

Арефа помрачнел еще больше,

— Ты меня не сбивай,— хлопнул по столу Сергей.— Ты… Простите, вы спросили, был ли я раньше? Раньше я не был. Я был потом. Утром, Когда уже Маркиз тю-тю,

— Интересно, зачем?

— Как зачем? Когда я узнал, что жеребца украли, поехал к Лариске. Надо же было узнать подробности!

— Так ведь ты знал, что Лариса сама прибегала в Крученый?

— И ушла… Я думал, вернулась домой. А дома ее не оказалось. Искать ее у меня не было времени. Надо было догонять Ваську. Я же на него подумал.

Арефа следил за нашей дуэлью и не вмешивался. Мне показалось, что он опасается, как бы сын где-нибудь не оступился.

— Расскажи подробнее про то утро,— сказал я.— Не спеша. Не думай, что мне приятно копаться в этой исто­рии. Никто не хочет, возводить на тебя напраслину.

— Именно так, сынок,— поддержал меня Арефа.

— И начинай свой рассказ с ночи,— предупредил я.

Мое последнее замечание его здорово смутило. Но де­ваться было некуда. Я знал больше, чем он предпола­гал…

— К Филиппу в Куличовку я пошел из-за Васьки. Надоел он мне. Пойдем, говорит, выпьем, надо помирить­ся с ним.— Сергей не смотрел на отца, прятал глаза.— Я ему говорю: хочешь, мол, иди сам. Но Василий боялся, что его отметелят. Я все же свой. Да и знаю, как лучше смотаться в случае чего… Мы выпили, я сразу уснул. Проснулся около пяти. На коня и — к стаду.

— Когда ты уходил от Филиппа, Дратенко был там? — спросил я.

— Не знаю. В другую комнату не заглядывал… А что?

— Хорошо. Дальше.

— Дальше, приезжаю к стаду. Славка меня с ходу: Лариса была, Маркиз пропал! Ну, я сразу и подумал, что Васька… Крикнул Славке, что, мол, поехал искать Мар­киза. Забежал домой, взял на всякий случай сто рублей. А то как же без денег? И в Бахмачеевскую, к Ларисе. А ее дома нет. Я постоял возле окна. Помню, курил. Мо­жет быть, действительно бросил окурок. Потом махнул вдогонку Ваське. Решил, что он меня споил и увел же­ребца. Дурак, не догадался вернуться к Филиппу. Вась­ка еще у него был. Проехал я километров десять, думаю, на лошади теперь не догонишь. Сдал свою кобылу в колхоз «XX партсъезд». На автобусе добрался до обла­сти… Васька говорил, что в Сальск поедет. Билет пока­зывал. Вот так я и мотался за ним… И при чем здесь обротка, не знаю! Может быть, Ганс притащил?

— Вот ты тоже! — не вытерпел Арефа.— По-твоему Ганс, старая, больная обезьяна, ночью сбегал в станицу, отвязал Маркиза, снял с него обротку и принес на хутор? Это уж совсем чушь!

— А помнишь, как он таскал домой патроны? Ты же сам мне тумаков надавал! — Сергей обернулся ко мне.— Вы спросите у отца.

— Это он из степи таскал! — воскликнул Арефа.

— И ты тоже думал, что это я. Было такое?

— Было,— кивнул Арефа.— Понимаешь, Дмитрий Александрович, стали дома патроны появляться… бое­вые. От немецкого пулемета. Думаю, кто-то из детей ба­лует. Игрушка опасная. Перепорол внуков. Клянутся-бо­жатся — не они. Я на Сергея… И что ты думаешь? Ганс! Он в степь любил ходить. Немецкий окоп обнаружил, и его желтые цацки заинтересовали. Откуда ему знать, что цацки эти могут на тот свет отправить? Верно, Сер­гей, было… Но так далеко, в станицу, Ганс никогда не бегал.

— Может быть, воры бросили обротку в степи? — сказал Чава.

Я выслушал обоих и высказался:

— Все это малоубедительно…

— Как хотите! — Сергей насупился.— Маркиза я не воровал. Хоть режьте меня!

— А за что тебе Василий двести рублей предлагал?

— Подбивал на одно дело.— Сергей пожал плеча­ми.— Но я в его махинациях участвовать не собираюсь. И к Маркизу это никакого отношения не имеет.

— А что Чуриковы? — спросил я.

— Нет. Они тоже ни при чем. Ошиблись, младший лейтенант,— усмехаясь, проговорил Чава.— А настоя­щих воров проворонили, вот что я вам скажу.

— Петро и Гришка приехали? — спросил Арефа,

— Нет.

— Почему?

— Откуда мне знать? Если не верит, пусть сам во всем разбирается,— кивнул он на меня.

Отец зашипел на него:

— Попридержи язык! Понял?

— Как я еще докажу? — не унимался Сергей.— Пусть сажает в каталажку, пусть!

На нас стали обращать внимание.

— Не дури! Может быть, кто другой давно бы и по­садил, а он…

Чава смотрел на меня мрачно и с обидой,

— Я не боюсь. Потому что плевать мне… Сам же бу­дет оправдываться, когда…— Он махнул рукой, встал из-за стола и демонстративно сел подальше от нас.

Арефа тронул меня за руку:

— Ты не обижайся…

— Поеду я, Арефа Иванович. Без толку все это… Бу­дем разбираться дома.

— Может, утречком двинемся вместе?

— Нет. Ждать не могу.

— Я провожу немного.

Мы вышли с Арефой со двора. Я все еще колебался, правильно ли поступаю. Но за каким чертом торчать здесь? По-цыгански я не понимаю. Все они как сговори­лись, каждый клянется, что невиновен.

Ничего не скажешь — выяснил. Как говорится, остал­ся при своем интересе. Только бы опять не сбежал Чава…

Арефа, словно читая мои мысли, успокоил:

— Ты не волнуйся, Дмитрий Александрович. Завтра мы приедем… Я еще послушаю тут, может, кто ненаро­ком сболтнет лишнее.

Я кивнул, а про себя подумал, что из всей этой затеи ничего не выйдет. Ворон ворону глаз не выклюет; Арефа же и говорил, что предательство считается у них самым подлым делом.

— Ты теперь в область или в станицу? — спросил он на прощание.

— А что?

— Да так. В область — поездом. А в станицу, вернее в район, отсюда рейсовый автобус ходит…

— В район,— сказал я.— Поезд поздно ночью идет…

— Может быть, все-таки останешься?

Я отказался. Неужели он думает, что я мальчишка, которого можно водить за нос? Это же надо выдумать такую историю, будто бы обезьяна притащила в дом об­ротку! Сказки для дошкольников…

Простился я с ним холодно. Во мне боролись два чув­ства: обида, что они воспользовались моим доверием, и жалость. Арефа, как мне показалось, метался между мной и сыном... 

29

Автобус доставил меня в Краснопартизанск часов в пять вечера. Первым делом я зашел в лабораторию узнать результаты анализа крови, что обнаружил Слав­ка Крайнов возле хутора Крученого.

Вообще-то меня уже не интересовало, что там ска­жут: Чава и Дратенко были живы и невредимы. Но зай­ти в лабораторию надо было. Кровь под ракитником ока­залась лошадиной. Вероятно, поранился чей-нибудь конь.

Я колебался, ехать в станицу или в область, где оста­вил форму и мотоцикл. Не придя к определенному реше­нию, зашел в РОВД, хотя говорить там о своей поездке, которая провалилась, мне будет стыдно. Разбирало лю­бопытство: что дала проверка Лохова?

Как только я появился в дежурке, меня ошарашили:

— Кичатов, молодец, что зашел! Тебя вызывает в об­ласть комиссар. Лично.

— Когда? — спросил я у дежурного лейтенанта, те­ряясь в догадках, зачем это я понадобился своему высше­му областному начальству.

— Послезавтра.

— По какому делу?

— Не знаю. Спроси у майора.

Я незамедлительно.поднялся на второй этаж и нос к носу столкнулся с Мягкеньким, который куда-то спешил.