Наследие (СИ)

Он машинально потянулся за портсигаром, раскрывая свободной рукой папку. Пробежал взглядом первые строки.

Рука застыла, не дойдя до цели. Забыв о сигарете, он придвинул папку к себе и начал читать внимательнее…

Дочитав последнюю страницу, оттолкнулся от стола и откинулся в кресле, прикрыв глаза. Его била нервная дрожь.

А Митос и не знает, чем именно они все ему обязаны! Пусть. Но он-то, Глава Ордена, знает все. А значит, обязан с этим знанием считаться.

Он снова придвинулся к столу и взялся за дело Шапиро. Ничего принципиально нового расследование за последние дни не выявило, зато подробностей к уже известному добавило немало. Хотя для Шапиро и без новых подробностей исход дела фактически предрешен. Но то для Шапиро…

Интересно, придет ли на заседание Митос?

Представляя себе нрав Старейшего, Лафонтен считал, что вероятность и его согласия на такой ход, и отказа от него одинаковая. Однако, просматривая досье Шапиро, Верховный наткнулся на свежее донесение. Элен Шапиро прошлым вечером побывала у Митоса. Подойти близко к дому агенты не осмелились, но время ее прихода и ухода засекли.

Элен, видимо, дошла до того градуса отчаяния, когда становится все равно, у кого просить помощи. Если это обстоятельство повлияло на решение Митоса, то в какую сторону?

*

Митос все-таки приехал, точно к назначенному часу.

Трибунал был уже в сборе. Сидели, как обычно, в ряд за длинным столом, только место председателя во главе этого стола занимал Верховный Координатор. Рядом, первым в ряду, сидел Деннис Грант; следующими — Второй Трибун Филипп Морен и Третий, Акира Йоши. Дальше расположились сменные заседатели.

Всего в сменном составе Трибунала было двенадцать человек, из числа Региональных Координаторов, руководителей исследовательских групп и преподавателей Академии. Для принятия решения их должно было присутствовать не менее пяти; столько и собралось на этом заседании. Четверо были Региональными Координаторами — Джозеф Доусон, Карл Брэдфорд, вездесущий Лао Ченг и Лукас Клири, три года назад занявший место Уинстона в Австралии. Один — Пауль Вайс, профессор медицины из Мюнхена — руководил группой исследователей, работавшей при университете Людвига-Максимилиана.

Еще одно кресло было оставлено на противоположном от председателя конце длинного стола — место для приглашенного гостя.

Гость явил себя на пороге зала, когда часы показывали без двух минут десять.

Одетый во все черное, в просторном плаще, скрывающим ножны с мечом, Митос неторопливо пересек зал, сел в оставленное для него кресло, поставил рядом, как скипетр, скрытый плащом меч и изобразил готовность смотреть и слушать.

Оценив его манеру поведения и выбор одежды, Лафонтен про себя усмехнулся. Не иначе, Старейший вспомнил, что мир — театр, а сам он — звезда сегодняшнего спектакля. Какую пьесу он собрался играть, с порога было не понять, но Верховный не сомневался, что сыграно все будет в лучшем виде. И в том, что сумеет использовать в своих целях все, придуманное Митосом, не сомневался тоже.

Митосу было много известно о Наблюдателях вообще, но нынешнего руководства Ордена он не знал, и восполнять этот пробел в его знаниях ни в чьи планы не входило. Поэтому пункт протокола о представлении присутствующих друг другу, в нормальных условиях обязательный, пропустили, перейдя сразу к повестке заседания.

Помнится, Дана как-то сказала, что все эти совещания, заседания и суды похожи на театральные представления… Действительно, в обычаях Ордена значилось много разного рода ритуалов.

…Свет в зале потускнел, в ярко освещенном круге осталось только место подсудимого. Стражи привели и вытолкнули в этот круг Джека Шапиро. Он, брезгливо поморщившись, подошел к своему стулу и сел. В сторону бывших коллег даже не взглянул.

Многое было иначе, чем три года назад…

Деннис Грант зачитал обвинительное заключение. Нарушение присяги, фальсификация Хроник, вовлечение других Наблюдателей в преступные действия… Все старо и знакомо. Не было только пункта о превышении полномочий. Зато был другой — о покушении на единство и целостность Ордена.

Лафонтен про себя вздохнул. Вот это преступление во все времена наказывалось смертью независимо от обстоятельств. Именно такое обвинение предъявляли Высшим Стражам, нарушившим присягу или уличенным в заговорах. Верный и жестокий способ избавиться от сильного соперника.

Ответы на подобные обвинения — пустая формальность, которая уже ничего не может изменить. Но Шапиро, кажется, на сей раз не собирался молчать. Или ему важно не доказать что-то, а просто высказаться?

Да, здесь достаточно слушателей, чтобы попытаться сыграть роль осужденного революционера.

— Итак. Джек Шапиро, достаточно ли ясно изложены предъявленные вам обвинения?

— Да.

— Признаете ли вы эти обвинения справедливыми или намерены их оспаривать?

— Справедливыми? — Шапиро медленно оглядел длинный стол, с заметным напряжением всматриваясь в полумрак. — Ваши обвинения пусты. Я больше не Страж.

— Позвольте напомнить вам, господин Шапиро, — подал голос Лафонтен, — что выход из Ордена и тем более изгнание, не освобождает от необходимости соблюдать клятву. По крайней мере, ту ее часть, которая касается неразглашения тайны и невмешательства в жизнь Бессмертных.

— Ну да. Тогда между мной и всеми вами нет никакой разницы. Потому что присутствие здесь его, — Шапиро кивнул в сторону Митоса, — делает клятвопреступниками вас всех.

— Делало бы, будь здесь что-то, ранее ему не известное. Благодаря вам, господин Шапиро.

В лице Шапиро не дрогнула ни одна черточка.

— Как причудливо меняются декорации. Ведь как минимум один из вас в свое время побывал на моем месте, но это не мешает ему теперь сидеть за судейским столом.

— Джек… — не удержался Доусон от печального вздоха. Хорошо, что не виноватого, только судей с чувством вины им сейчас и не хватало…

— Что же до вмешательства в жизнь Бессмертных… Они, если не ошибаюсь, не считают себя обязанными не вмешиваться в нашу жизнь. Так почему нет?

— Господин Шапиро, — подал голос Карл Брэдфорд, ныне самый молодой из членов Трибунала, — если я правильно помню, под постановлением о ликвидации семи агентов, чье участие в группе Хортона было неоспоримо доказано, ваша подпись стоит первой. Так?

— Да, так.

— Значит, вы не могли не знать, на что толкали людей, которые шли за вами сейчас. Вас это не тревожило?

— Я никого ни на что не толкал и никого ни к чему не принуждал. Может быть, вы дадите себе труд подумать над этим? У нас была настоящая возможность взять под контроль силу, за которую тысячелетиями сражаются Бессмертные. Один человек может ошибаться, но я был не один! Даже в самом Трибунале нашлось, кому оценить идею!

Краем глаза Лафонтен заметил, как болезненно сжалась лежащая на столе рука Денниса Гранта.

— Ценитель вашей идеи, господин Шапиро, — произнес Верховный, намеренно избавляя Гранта от необходимости отвечать на неприятный ему выпад, — находится под арестом. Но я понял ваш намек. Кстати, ваша дочь учится сейчас в Академии?

Шапиро напрягся. Лафонтен сам понимал, что использует нечестный прием, но нужно было как-то заставить Шапиро быть поосторожнее в словах.

— Да.

— Она разделяет ваши убеждения?

— Элен? Молоденькая дурочка, напичканная всем этим бредом о присяге и служении Истине и Истории? Нет, она ничего не знает. Она слишком наивна, чтобы оценить возможность…

Именно такой реплики Лафонтен ждал.

— И о какой возможности вы говорите, господин Шапиро?

— Не смешите! Даже ваши специалисты способны разобраться в записях, которые вы нашли.

— По оценке наших специалистов, все исследования находились в зачаточной стадии. Сама же идея больше подходит для фантастического романа, чем для научной теории.

Шапиро вздрогнул и побледнел.

— Этого не может быть. Я сам проверял наличие всех расчетов!.. Эксперимент был почти закончен!