Итак, моя милая...

кого риска вывезти отсюда. Не на век же перекрыли дороги. Когда шумиха уляжется, мы и рванем.

- Ну? А сейчас-то куда эту чертову коробку девать? Здесь, что ли, оставить?

- Нет, мы ее закопаем. Под кухонным окном...

- Ты соображаешь, что можно загреметь на двадцать лет?

- А ты соображаешь, что у нас два с половиной миллиона?

Том знал, что поступает дурно, но даже муки совести не могли перетянуть соблазна прибрать к рукам такое богатство.

- Ладно. Ты сама лезешь в омут. Сейчас что делать с коробкой?

- Давай поставим ее в свободной спальне. И накроем стеганым покрывалом.

- Тебе нельзя будет отлучаться. Это ты понимаешь?

- Сторожить кучу денег - не такой уж каторжный труд.

Он помолчал в нерешительности и сдался.

Они перетащили коробку в спальню и придвинули к стене. Шила сняла с кровати покрывало и набросила на коробку.

- Ступай. Не забудь принести что-нибудь к ужину.

На Тома вдруг нахлынуло страстное желание.

- Если уж мы в этом заодно, - произнес он нетвердым и хрипловатым голосом, - давай будем заодно во всем.

Она угадала в его взгляде отчаянное желание и в который раз убедилась в своей полной власти над ним.

- Ну, ладно... будь по-твоему...

Когда Том ушел, она приняла душ. Потом, голая, вернулась в спальню, откинула с коробки покрывало и, присев на корточки, долго перебирала деньги.

Вот, думала она, где сила... ключ к той двери, за которой таится мир ее мечты. Перво-наперво она купит норковую шубку, после - бриллиантовое колье, а уж потом - все, что приглянется. Она вообразила дом о шести спальнях с отдельными ванными комнатами, с просторным холлом, с большим садом и с китайской прислугой. Потом ей представился темно-бордовый автомобиль марки "бентли" и шофер-японец в темно-бордовой форме.

Шила выпрямилась, огладив свое тело длинными пальцами, приподняла груди, вздохнула и начала одеваться.

Настанет день, когда Тому придется указать на дверь. В нем нет размаха... решительности. Она наметила себе темноволосого, рослого, сильного, такого, чтобы его уважали метрдотели и чтобы знал, как позаботиться о женщине.

Не в силах устоять перед искушением, она вынула из коробки три пятисотенных бумажки, заткнула за чулок. До чего же приятно было ощущать кожей такую кругленькую сумму.

Она открыла платяной шкаф и с пренебрежением оглядела его содержимое. Господи! Какая убогая куча тряпья!

Накрасившись и причесавшись, Шила перешла в гостиную. Она посмотрела на свои дешевые ручные часики. Половина двенадцатого. Шила нахмурилась: она вдруг ясно представила, что отныне будет сидеть в четырех стенах. Денег куры не клюют, а... сколько времени уйдет впустую!

Она проголодалась. Сандвичи ела, вышагивая по гостиной. Ей не сиделось на месте. Она все жалела о вынужденном бездействии, а ведь уже можно было бы швырять тысячи направо и налево.

Только Шила прикончила второй сандвич, как раздался звонок в дверь. Она вздрогнула от неожиданности и замерла, а сердце заколотилось как бешеное.