Слёзы Рублёвки (СИ)

— Так и должно быть, Настя!

Но теперь мы подошли к новому этапу. Главному. Мы будем с вами вновь отстраивать… нет, не вашу семейную жизнь! Я, как уже сказано, — не семейный доктор и не консультант по вопросам брака.

Нет, мы с вами — и Виктором, пусть пока отдельно от вас… — отстроим наново вашу жизнь. Такую, какой она должна быть. Со смелым взглядом вперёд и оптимистичным взглядом вокруг. И с положительными эмоциями. И это будет тем легче, что учёными доказано: девяносто процентов того, о чём мы беспокоимся, не осуществляется! Так зачем на этом концентрироваться?

И вот тогда, — тут я высказался как-то слишком торжественно; поменьше бы надо пафоса… но уж больно я хотел заразить её энтузиазмом. — Тогда я уверен: и семья ваша восстановится. Потому что она органична. И как только мы уберём из жизни всё, что искривляет это ваше органичное семейное строение — вы никуда друг от друга не денетесь!

Х.11.

— Мне всё-таки не удалось от них уйти, Витя.

Матвей выглядел не очень. Но бодрился.

— Там была третья машина. Она приняла меня подальше… впереди. Подошли уверенно, по-хозяйски. А я — раненный… Потребовали полную несуразицу. Что-то вроде платы за транзит. А потом… взяли в оборот. Из-за предприятия…

У Серебрякова ходили желваки на скулах. Сергей, водитель и для этой командировки уж точно — охранник — с тревогой смотрел на босса. Всю дорогу он уговаривал только получить информацию и ничего не предпринимать в самом городе.

Серебряков был с этим согласен. Месть то блюдо, которое подают холодным. Но сейчас сдерживаться было трудно. Он переживал за человека, который до последнего пытался отстоять их общие интересы. Пострадал, можно сказать, из-за него.

— Поначалу мне казалось, что это обычные отморозки, — продолжал тяжко Матвей. — Не девяностые годы, всё давно поделено… и все, в основном, играют по правилам. Залётные, думаю…

Он помолчал, тяжело дыша.

— Уверен, что залётные. Наших бы я вычислил. Да и юристы у них наготове, нотариусы… А главное — проговорились они… Думали, я не слышу из другой комнаты. Они нового, своего человека, к торговой сети 'Днепровский' подключают. А тут все знают, что она не местным принадлежит… Москвичам.

11.

Первое прямое нападение на сеть сбыта Серебрякова произошло возле Смоленска. Матвей, его тамошний доверенный дилер, позвонил из больницы. И рассказал, что его фирму у него попытались отобрать. Чисто бандитскими методами…

* * *

Чёрный автомобиль оттолкнулся от обочины мягко, словно мячик. Оттолкнулся и наискось пошёл за Матвеем. Чуть спереди отъехала вторая машина, тоже с литовскими номерами. 'Коробочка' была классической…

Та-ак, приехали.

Но не на таковского напали, решил Матвей тут же, утапливая педаль газа в пол. Разбираться с вами прямо здесь я не собираюсь. Вот добежим до Орши, а там видно будет.

Жалко, не хватало времени взять трубку и позвонить ребятам, чтобы встретили. Давно ведь говорил себе, голова садовая, что надо эту штучку на ухо купить, с микрофоном, чтобы говорить, не отрывая руки от руля. Хотя… всё равно — номер-то набрать тоже сейчас некогда. Руки от руля уже не отпустишь…

Кто бы это мог быть? — плавал вопрос по краю сознания. Вроде бы давно всё успокоилось, мы никому на мозоль не наступали, на нас никто не наезжал. С 'крышей' вопрос давно решили, хорошая 'крыша', 'красная'. И годы уже не девяностые…

Недавно, правда, казаки какие-то нарисовались. Но после разговора за 'рюмкой чая' всё поняли, откланялись вежливо и ушли.

Так что не то. Поднимать тему вновь они бы сейчас не стали.

Матвей всё прибавлял и прибавлял газу, стараясь успеть набрать скорость до пересечения курсов и возможного столкновения. Это только неопытные водилы при угрозе со стороны соседнего агрессивно ведущего себя автомобиля стремятся притормозить. А то и остановиться. И попадают на проблемы. Но Матвей был водителем опытным. Ещё в девяностые занимался перегоном машин через Польшу и Белоруссию, так что в подобных переделках побывал. И прекрасно знал: доберёшься до ста шестидесяти — ни один мазурик не осмелится совершать рядом с тобой сложные манёвры. Тут малейшая неправильность при повороте руля может стоить головы.

Нападавшие, похоже, тоже знали этот принцип. И передняя машина стремилась придавить его, не дать ни скорости, ни пространства, в то же время чутко реагируя на все его движения.

Тем временем сзади-справа неумолимо приближалась тяжёлая чёрная 'бэха'.

'Коробочка' становилась всё более тесной.

Так, решил Матвей. А вот сейчас я вас буду наказывать.

Холодок опасности заставлял пузырьками закипать кровь.

Снизив под давлением передней машины скорость до 110 километров в час и уже видя справа, как пассажиры 'бээмвэшки' машут ему руками, делая знаки остановиться, он переключил рычаг своей типтроники на ручную передачу. Быстро передёрнул на третью — и буквально прыгнул вперед, за секунды разогнавшись до ста пятидесяти, хищно нацеливаясь на левое переднее крыло первой машины преследователей.

Это старый, но верный способ: противник либо не выдерживает психологически, либо ты, пожертвовав правой накладкой бампера, закручиваешь его вокруг оси.

Главное — не переборщить, чтобы не вмазаться слишком глубоко, иначе и сам закрутишься вместе с ним…

…Психология сработала: передний 'дух' резко шарахнул по тормозам и увернулся от столкновения. Был вынужден затормозить и второй. Матвей же тем временем вырвался на простор, гоня стрелку спидометра к 180.

Ничего не было ещё решено. Это он знал. 'Бэха' — машина мощная, она его снова догонит. Единственная гарантия — держать высокую скорость, чтобы им было сложнее снова зажать его.

Но Матвей запомнил, как они затормозили…

Надо же… Когда не нужны менты — они тут как тут. А вот сейчас — ну хоть бы один! За помощью к нему обращаться, конечно, бессмысленно, — но можно проскочить на скорости, чтобы он бросился к рации и поднял более серьёзные силы. Будут злиться, конечно, на капот положат, но там уж как-нибудь разберёмся.

Да, но это тоже — ежели менты не в доле. А то ведь примут, а потом этим, неизвестным преследователям дружески и передадут…

Что же это такое, лихорадочно продолжал размышлять Матвей, ловя в зеркалах манёвры чужих машин. Кто? Что не так сделал? Чей интерес на себя обратил?

Оп-па! Интерес!

Да! Интерес к нему проявляли и до этого.

Сначала прислали пару писем по емэйлу, с вопросом-предложением, не хочет ли он хорошо заработать на своем бизнесе, выгодно продав его.

Матвей не хотел. Слишком много лет он занимался чёрт-те чем, дабы лишь заработать лишнюю копеечку. Которая, как только ты её заработаешь, исчезает в неведомые копейкины дали ещё до того, как ты сообразишь, как её с толком потратить. Чего только не делал! И машины перегонял, и палатку открывал, и фирму строительную создавал, наивно гордясь, что он, Матвей, называется теперь 'генеральным директором'…

Даже в Чечню съездил, 'боевых' подзаработать.

Нет, жил он, по смоленским масштабам, — грех жаловаться. Пока хватало энергии и возможностей, позволял себе даже в одиночку содержать семью, давая жене не работать. Собственно, работы у той просто не было — спрос на музейных служителей практически исчез. А переквалифицировать в кассирши… Это она попробовала разок. Через три месяца на неё навесили материальную ответственность, а ещё через месяц спросили за какую-то уж очень невероятную недостачу.

Матвею тогда даже пришлось обращаться к друзьям по Чечне, чтобы помогли призвать к порядку зарвавшихся хозяев.

Помогло. Расплющенный по стене охранник да сдвоенный удар ладонями по ушам генеральному директору — очень болезненно! — убедили руководство фирмы в ошибочности своих действий. Подкрепили это убеждение два развороченных компьютера — самого генерального и главного бухгалтера, хард-диски которых нашли себе новое пристанище в сумке одного из визитёров. Они ж не отморозки какие, угрюмо скалясь, сообщил он. Они за справедливость. Вот изучат финансовые документы компании и точно скажут, кто прав, кто неправ в этом досадном расхождении во мнениях. А с ответом не замедлит явиться местный УБЭП, где служил один из 'чеченцев'.