Африканская охота для дам

– Ну, что там? Что там? – повторяли наши.

Я сказала. За двойной стеной воцарилось молчание.

– Лезьте все побыстрее, – не выдержала я. – Чем быстрее выберемся отсюда, тем лучше!

Глава 22

6 января, четверг

Вторым полез Сашка, которому я помогала из погребальной камеры – тянула его. Сынок сразу же отправился к скелету, а я стала содействовать Верке. Подружке было гораздо сложнее протискиваться в дыру, и она возмущалась, что ее не сделали побольше.

– Худеть надо, тетя Вера, – заметил Сашка.

– Наш мужик тощих баб не любит, – многозначительно заявила подружка.

– А как же модели? – удивился сынок.

– Это так, для престижа. Модно. Мужики, Саша, любят таких женщин, как я! Ох, пострадает мой бюст в этой дыре! А все ты, Ланочка! Делала дыру под себя! Ты-то пролезла, а я, как всегда, страдаю.

Я посоветовала Верке предъявить все претензии телеведущему: он у нас больше всех работал по дыре.

– Предъявлю, не волнуйся. Если он сюда протиснется, – съехидничала Верка. Мысли о предстоящих гадостях (для других), как и обычно, придали ей сил, и подружка вскоре оказалась в погребальной камере вместе со мной и сыном, еще немного посокрушалась по поводу увечий, нанесенных ее драгоценному телу, и стала прикидывать – с кого бы содрать компенсацию? Опять склонилась к кандидатуре телеведущего.

– Со скелета можно, – подал голос Сашка. – По-моему, тут бриллиант…

– Что?! – воскликнула Верка, мгновенно забыв о своих болячках и страданиях, и присоединилась к Сашке, а мне в одиночку пришлось помогать мужикам пролезать в дыру.

Правда, мощные Серега с Витьком все-таки решили ее еще немного увеличить, чтобы пролезать без проблем. Пролезли. Остался телеведущий – единственный в нашей компании обладатель большого пуза. Серега с Витьком были просто накачаны (явно проводили время в спортзале), а вот телеведущий раздобрел, в основном проводя время на священной заднице – на работе сидит, в машине сидит, дома тоже явно сидит, если вообще не лежит. И как его только на охоту-то понесло?

Увеличенной дыры для телеведущего все равно не хватило, и он застрял, громко переживая о своих потомках. Я с удивлением выяснила, что он намерен стать отцом-героем и произвести на свет немало телеведущих будущего столетия. Бедные мои внуки! Что их ждет, если они ненароком пойдут в своего двоюродного дедушку Костю и будут от нечего делать смотреть телевизор? Остается только надеяться, что они пойдут в меня и телевизор им смотреть будет некогда.

– Мама, при чем тут его потомки? – отвернулся от скелета Сашка.

– Он себе место придавил, которым потомков делают, – пояснил Витек, также заинтересовавшийся скелетом, но не бриллиантом, а старинным оружием.

Я же вежливо предложила телеведущему хотя бы уважать покой мертвого человека. Мужик высказался непечатно в адрес моей матери. Ну, раз он так невежлив, пусть сам и выбирается, решила я и тоже пошла рассматривать скелет. Это мне было гораздо интереснее, чем вызволять телеведущего из ловушки. Может остаться тут навечно вместе со своей жирной задницей и пузом.

Скелет, как я уже сказала, лежал в открытом гробу, вернее, это был не совсем гроб, а выдолбленный кусок какого-то толстого дерева. Изначально тело было завернуто в саван – так, что открытой оставалась только голова. Правда, теперь весь саван сгнил и, как и вся одежда, рассыпáлся даже от нашего дыхания, открывая желтые кости. На голове у скелета был заржавевший металлический шлем, рядом с телом, вдоль него, лежал старый меч, который и заинтересовал Витька, как выяснилось, собирающего старинное оружие. Я почему-то подумала, что Афганцу меч тоже мог бы понравиться. Он, правда, собирает раритеты на православную тематику, но в его апартаментах еще много свободного места. Можно начать и оружие по стенам развешивать. А если ему подарок сделать? С моего меча как раз пойдет коллекция. Взглянет на меч – меня вспомнит… и все, что от меня можно ожидать. Думаю, вывезти меч отсюда проблемы не составит – купим в какой-нибудь сувенирной лавке нужную справку, раз в этой стране все покупается и продается.

Витька взял меч в руки и пустился в дискуссию о старинном оружии с Серегой. Для меня все это было китайской грамотой. Я как-то лучше в современном разбираюсь. Сашка же с Веркой рассматривали ограненный камень на шее у скелета. Оба почему-то были уверены, что это бриллиант.

– Кто же вешает бриллианты на металлические цепочки? – спросила я.

– Ты что, в ювелирном магазине? – повернулась ко мне Верка. – Оглянись вокруг, Лана! Я вообще не уверена, что это украшение. Может, знак какой-то, символ власти. Помнишь, у моего наскального изображения тоже такой висел? А мы еще думали, что там за украшение? Ланка, как ты думаешь, что это за мужик?

– А я-то откуда знаю? Изучать надо историю Замбары.

Я повернулась к Сереге и спросила, как тут принято хоронить мертвецов. Серега ответил, что в каждом племени, насколько ему известно, существуют свои традиции. Правда, сейчас, из-за страшного распространения СПИДа, больных везде сжигают. Но вообще-то сжигание для этой земли нетипично. В окрестностях Хабебе несколько кладбищ, там хоронят, как и у нас. В племени же его африканской жены покойников заворачивают в особый саван (Серега так и не разгадал состав материала), а потом родственники, сменяя друг друга, много дней сидят над телом. Сколько – Серега сказать не мог.

– Так жара ведь, – заметила я. – Что станет с телом, если его держать на жаре?

– Вот то самое и становится. А потом эти саваны опускают в какой-то каменный колодец, где лежат все умершие члены племени – за все время существования племени. Души, как они считают, отправляются к некому Мбомбианде или как там его – ну, тому, кто тут все создал. А чтобы они отправились по назначению, а не убежали слоняться по окрестностям и пугать живых, их и караулят родственники. Потом у них еще есть дни памяти. Или как они тут называются? Нечто типа нашей родительской субботы, только с африканским уклоном. Все члены племени приходят к этому колодцу, и вождь с шаманом проводят особые ритуалы. Вроде этот Мбомбианда к ним является, хотя он и невидимый. Я никогда не присутствовал и даже не был у того колодца. Он где-то далеко. И, по-моему, меня не хотели к нему вести, да я и сам не настаивал. Что мне там делать?

Я кивнула в задумчивости. Значит, у племени, проживающего в этой местности, какие-то свои традиции. И местные мужчины – воины. Хотя… Я резко дернулась. Почему шлем? Почему меч? А не каска и «калашников»? Я внимательно посмотрела на скелет. Сколько ж ему лет? Когда на этой территории пользовались мечами? Если вспомнить Древнюю Русь… У меня аж дух захватило, когда я снова посмотрела на скелет. Неужели он лежит тут несколько веков? Не может же это быть очередным местом паломничества туристов!

Я поделилась своим мыслями с членами группы. Верка с Сашкой открыли рты. Серега молчал, ничего не высказывая вслух. Витек кивнул.

– Похоже, ты права, – сказал он. – Меч древний. Мне дома нужно будет показать его специалисту. Он почти не заржавел, потому что камера герметично закрыта.

Мы все одновременно повернулись к двери. С нашей стороны на ней не было ни замка, ни задвижки. Правда, древние строители явно не предполагали, что кто-то будет выходить отсюда, усмехнулась я про себя.

А Верка уже сняла со скелета цепочку с камнем, заявив во всеуслышание, что камень она забирает себе – в качестве компенсации физического и морального ущерба.

– Как ты повезешь его через все границы? – спросила я. – На меч еще можно купить бумажку в антикварной лавке – а на бриллиант, если это, конечно, он?

– Ты разве не знаешь потайные места родного организма? – удивилась Верка. – Вот так и вывезу. Меня еще ни в одной стране полностью не обыскивали. Кому придет в голову, что я бриллиант контрабандный везу?

– А если все зря? – спросил Серега. – Если это не бриллиант? Мы же сами не можем определить точно. Специалист нужен.