Инкубатор для шпионов

Грязнов подошел ближе. Открыл шкафчик. Между двумя полками было зеркальце величиной с ладонь, назначение которого казалось бессмысленным. Гряз-нов прикоснулся к нему рукой. Раздался пневматический звук, и кусок стены — между унитазом и биде — отъехал в сторону, образуя проем и открывая помещение, скрытое между кухней и ванной. Это было нечто вроде кладовой — в полках на стенах хранились консервированные продукты, так что, возможно, скрытый ход со стороны кухни тоже имелся. А посреди комнаты, на табуретке, Широко расставив ноги, сидел Валентин Стасов. Он не смотрел на Грязнова, он смотрел в маленькое открытое окошко. Он был в джинсах и рубашке с короткими рукавами навыпуск. В руке у него было полотенце с остатками мыльной пены — он действительно недавно брился.

Грязнов видел этого человека вживую впервые, но в том, что это Стасов, не сомневался ни секунды.

— Неплохая работа, генерал, — ровным голосом, безо всяких эмоций сказал Стасов. — Входите, не стесняйтесь.

— Глазам не верю, — выдавил Вячеслав Иванович. — Просто сидите и ждете меня?

— Почему нет?

— Действительно, почему нет, бежать-то некуда, — оскалился Грязнов, и в следующее мгновение в его руке появился пистолет. — Руки держать над головой, — ласково попросил он, больше всего опасаясь полотенца: кто знает, что под ним?

Но Стасов просто выронил полотенце на пол, послушно поднял руки, да и сам встал с табуретки.

Сейчас возьму субчика, за которым пол-Москвы бегает, подумал Грязнов. Практически голыми руками возьму. Кстати о руках… — Он невольно обратил внимание на стасовские бугры мышц предплечья. Почему-то Вячеслав Иванович представлял себе Стасова совершенным ботаником-интеллигентом, и никакие рассказы Турецкого, и даже побег из Института Сербского не убеждали его в обратном. Сейчас он понял, что заблуждался.

— Вот что, — Грязнов умел говорить внушительно, — я так понимаю, что эти люди — сестра Венглинского и ее сын — дороги вам?

Стасов едва заметно кивнул, даже не кивнул, махнул ресницами.

— Так подумайте о них, Стасов. Они могут пострадать из-за вас. Сейчас вы наденете наручники, и мы спокойно выйдем из дома, понимаете меня?

— Почему не приехал Александр Борисович? — сказал Стасов, по-прежнему не глядя на Грязнова. — Или вы из конкурирующего ведомства? Я знаю, кто вы такой, но не понимаю, почему они привлекли именно вас? Неужели в ФСБ недостаточно специалистов? Какое отношение ко мне имеет уголовный розыск?

При чем тут ФСБ, подумал Грязнов, но вслух сказал совершенно другое, неожиданно для себя самого:

— Турецкий попросил меня помочь. — И подумал еще: что я делаю? Какого черта я вступаю с ним в полемику?! Турецкий предупреждал, что от него можно ждать сюрпризов… Он что же, заставляетменя говорить?! Грязнов откашлялся, и мысли приняли стройное направление. — Сделайте шаг ко мне, повернитесь спиной.

— Видите ли, генерал, — сказал Стасов. — Это решительно невозможно. Иногда движения, которые мы совершаем, против своей воли приводят нас туда, куда мы бы, может, и хотели попасть, но… не сейчас. Согласитесь, что я прав.

И почему-то Грязнов, услышав эту белиберду, готов был согласиться и кивнуть.

— Вячеслав Иваныч! — раздалось в это время с кухни. — Идите сюда!

Грязнов вздрогнул, пришел в себя, достал из кармана наручники и рявкнул:

— Стасов, спиной ко мне и шаг назад! Молча!

Стасов вздохнул, повернулся спиной, сделал шаг

назад.

Все-таки взял гада, не без самодовольства подумал Грязнов. И в ту же секунду Стасов сделал какое-то малоуловимое движение ногами — по-кошачьи пружинисто оттолкнулся и буквально ввинтился на глазах пораженного Грязнова в открытое окно. Перед глазами Вячеслава Ивановича мелькнули две подошвы с надписью «Рибок». Мелькнули и исчезли. Грязнов еще раз растерянно глянул на окошко, оно было величиной с нормальную форточку — уму непостижимо, — и бросился из этой комнаты.

Бежал по лестнице, стараясь не думать о том, что такой трюк под силу разве что Дэвиду Копперфильду. Выскочил из дома. Завернув за угол, оказался на дорожке из гравия, которая проходила как раз перед злополучным окошком. Со всех сторон было открытое пространство — настолько, что было видно — никуда Стасов не убежал, даже если он преодолевает стометровку за десять секунд, а такое, кажется, вполне вероятно.

Грязнов посмотрел вниз: на гравии следов приземления тоже не было. Что за черт?! Не уполз же он по стене дома, как паук? Впрочем, перед окошком был небольшой выступ — шириной сантиметров в двадцать. Грязнов подпрыгнул и увидел, что по нему можно было действительно проползти к задней части дома. Он побежал туда.

Снова никаких следов — только закрытые двери гаража.

Вячеслав Иванович прислушался. Ни движения, ни звуков. Вроде бы… Впрочем, нет, кажется… Да, он уловил некоторое рычание!

И едва успел отпрыгнуть в сторону: из гаража вылетела машина — красный джип — и, скакнув мимо обалдевшего Грязнова, понеслась по направлению к школе.

Тут же над головой раздались выстрелы — из окна кухни стрелял Митрофанов. Грязнов услышал звон разбитого стекла джипа — это было заднее — и увидел, как Венглинская повисла на руке Митрофанова, не давая ему стрелять прицельно. Впрочем, в том не было нужды — джип по отношению к майору уже был в мертвой зоне.

Грязнов, не размышляя больше о мистической природе происходящего, бежал к служебной машине, которая осталась там, где и была — в тридцати метрах от дома. Красный джип тем временем удалялся. Гряз-нов бежал, проклиная все на свете и думая только об одном: почему они заранее не вылили на этот дом несколько тонн клея и не окружили его сеткой высотой метров в десять?!

Наконец он запрыгнул в «ауди», повернул ключ и нажал сцепление.

Красный джип тем временем скрылся за поворотом. Это было хоть какое-то облегчение, по крайней мере, в школе Стасов прятаться не стал. Значит, сейчас его наконец возьмут — навстречу джипу должны были выкатиться две милицейские машины, одна из которых, по всем правилам, развернется боком. И проезд будет заблокирован. Дальше за ними, по пригородным меркам, был довольно оживленный участок дороги — перекресток, светофоры, развилка и въезд на мост, ведущий в город.

Грязнов услышал сирены и понял, что все так и происходит. Хорошо, что они с Митрофановым догадались организовать хоть какую-то засаду.

Джип стал сбавлять скорость, Грязнов соответственно — его догонять. Он уже приготовился праздновать победу, когда сообразил, что кое-что они все-таки упустили — справа дорога ограничивалась столбиками, но слева был крутой зеленый склон, и, конечно, джип им воспользовался. Милицейские машины остались позади.

Грязнов разогнался до ста километров и тоже проскочил это место — едва ли не под прямым углом к асфальту, а когда вылетел на дорогу, увидел в двух сотнях метров впереди десяток машин, плотно стоящих в ожидании зеленого света. Красный джип уже был там. И что же вытворял Стасов! Он буквально вонзался в эту кратковременную пробку, раскидывая машины, отъезжая назад и повторяя свой маневр. Через полминуты он уже был в самой середине, и вскоре водители передних машин, выйдя на шум из салонов и сообразив, что происходит, живо увели свои автомобили в стороны — от греха подальше. Ничего подобного Грязнов не видел даже в американском кино.

Когда он преодолел этот участок дороги, машина Стасова уже ехала по мосту. А Грязнов застрял на светофоре, и мигалка была бесполезна — перпендикулярно шла колонна грузовиков. Впрочем, теперь он мигалку включать и не хотел — ни к чему показывать Стасову, где он находится.

Ну а когда Грязнов все-таки въехал на мост, красного джипа там уже не было. Вячеслав Иванович был уверен, что больше его не увидит. Но ему повезло. Красное пятно мелькнуло на верхнем ярусе автомобильной развязки в трех сотнях метров от него. Гряз-нову было видно, что движение там довольно плотное, но пробок нет — машины медленно едут, и, значит, повторить свой таранный маневр Стасов не сможет. Да он и не станет это делать, решил Грязнов: теперь, когда считает, что оторвался от преследования, ему тоже незачем привлекать к себе лишнее внимание…