Пожизненный срок

«Не это ли произошло с Юлией? „Другая женщина“ овладела ее сознанием, а „сама“ она этого даже не поняла?»

Анника нашла сайт о диссоциативных расстройствах личности и прочитала, что две разные личности могут отрицать существование друг друга и даже отвергать друг друга, и в то же время каждая из них считает своим одно и то же сознание.

«Господи, как это странно и необычно! На что только не способно человеческое сознание!»

«Больной переключается с одной личности на другую в зависимости от обстоятельств и никогда не может припомнить, что делала другая личность. В некоторых случаях провал между личностями может быть не велик, и в таких случаях больной сознает наличие двух разных личностей, но при этом вступает с ними в более сложные отношения».

«Значит, Юлия могла знать о существовании „другой женщины“? Неужели такое и правда возможно?»

Она щелкнула «читать больше».

Истинное расщепление личности встречается крайне редко. Во всем мире до сих пор было описано не больше тысячи случаев.

Часто истинное расщепление личности путают с шизофренией.

«Одна из причин такой путаницы заключается в том, что шизофрения в переводе с греческого означает „расщепление ума“, но в случае шизофрении речь идет об изменениях в способности образовывать ассоциации и логически мыслить. У шизофреника только одна личность, но мысли и действия этой одной личности могут быть в высшей степени нарушены и дезорганизованы…»

Анника взяла ручку и принялась ее грызть.

Об этом надо как-то написать. Надо найти источник, который подтвердил бы то, что говорила ей Нина Хофман о психиатрическом заключении. Кто сможет дать ей такую информацию?

«Адвокат! Кажется, он не блещет умом».

Она полистала записи и нашла его имя и номер телефона. Матс Леннстрём из адвокатской конторы в Кварстенене.

— Господин Леннстрём в суде и будет только поздно вечером, — прощебетала секретарша.

Анника положила трубку и позвонила прокурору, но Ангелы Нильссон не оказалось на месте. Потом она набрала номер Национального ведомства судебной медицины, но там ей сказали, что не комментируют врачебные заключения.

Оставался только К., но Аннике не хотелось с ним разговаривать.

«Черт, и где только носит этого Леннстрёма!»

Она, задумавшись, склонилась над компьютером.

Кто может поделиться сплетнями?

О Юлии или о Давиде?

«Люди, которых он предал. Те, кого он продал. Те, кто получил пожизненный срок, потому что доверился ему».

Имена, подумала она. Надо найти их имена и узнать, где они отбывают заключение.

Она написала список на листке бумаги.

Американец, с которым что-то случилось в Тидахольме: переведен в Кюмлу, в центральную провинцию Нерке.

Папаша, взявший заложников в Мальмё: сидит в Кюмле.

Убийца с топором из Сёдермальма, финансист Филипп Андерссон: тоже сидит в Кюмле.

«Может, стоит съездить в Нерке и поговорить с этими преступниками? Но как, черт возьми, зовут этого американца?»

Она знала имя человека, захватившего заложников в детском саду Мальмё: Ахмед Мухаммед Свенссон. Да, именно так его и звали. Это имя было черным по белому написано в приговоре, копию которого ей прислали.

«Но как же мне найти американца?»

Анника взялась за ручку и принялась записывать известные ей факты. Что она о нем знает?

Он американец и приговорен к пожизненному заключению.

Таким образом, поле поиска сузилось, и найти его не составит большого труда. Всего в Швеции 164 человека отбывают пожизненное заключение. Из них 159 — мужчины. Едва ли многие из них — граждане США. Поскольку его судили по шведским законам, то данные о процессе наверняка находятся в открытом доступе.

«Надо найти сведения о процессе: за что его осудили, в чем признали виновным?»

Это может быть убийство, похищение, поджог, создание серьезной опасности для общества, тяжкое вредительство или распространение ядов или инфекции…

Она остановилась на третьем пункте списка.

«Поджог».

В голове эхом отдались слова, произнесенные К. сухим и холодным тоном:

«Пожар устроил человек, у которого были на это причины. Ты находишься в самом начале неофициального списка подозреваемых».

Чтобы успокоиться и прийти в себя, Анника прошлась по редакции.

Были и другие преступления, за которые закон предусматривал пожизненное заключение, но едва ли их мог совершить американец в Швеции, тем более в мирное время.

Анника отложила ручку и для полной уверенности просмотрела по Интернету список этих преступлений: подстрекательство к мятежу, восстание, государственная измена, заключение изменнической сделки с иностранной державой, принятие политических решений в пользу иностранной державы, шпионаж, неповиновение властям при отягчающих обстоятельствах, подрыв общественной морали, саботаж военных приготовлений во время войны, сдача в плен без приказа, пренебрежение воинским долгом, уклонение от военной службы во время войны, предательство национальных интересов, несанкционированное владение химическим оружием, минами и ядерными материалами.

«Несанкционированное владение минами? Это сильно».

Она вздохнула.

Итак, в каком суде рассматривали это дело? В одном Стокгольме судов десятки. Во всей стране, наверное, сотни. С чего начать?

Она посмотрела данные по Городскому суду Стокгольма и его отделениям.

И замерла с занесенными над клавиатурой пальцами.

Если вам присудили пожизненный срок, то вы наверняка подадите апелляцию.

В таком случае дело рассматривалось в каком-то апелляционном суде.

Апелляционных судов было всего шесть. По одному для районов Ёталанд и Свеаланд, в Верхнем и Нижнем Норрланде, в Западной Швеции и, наконец, один суд для южных ленов Сконе и Блекинге.

Анника посмотрела на часы. Обычно суды принимают звонки до четырех часов.

Она начала с юга, постепенно продвигаясь на север.

Анника спрашивала о вердикте, согласно которому какой-то американец был приговорен к пожизненному заключению, вероятнее всего, за убийство.

Шестая, последняя, попытка увенчалась успехом. В апелляционном суде Верхнего Норрланда в Умео ее соединили с любезным молодым архивариусом.

— Похоже, что это Стивенс, — сказал он.

Через минуту он прислал Аннике копию приговора Майкла Гарольда Стивенса.

Анника перелистала его и, прочитав резюме вердикта, присвистнула: да, внушительный перечень преступлений!

Американца признали виновным в убийстве, причинении тяжких телесных повреждений, похищении, попытке вымогательства, создании опасности для общества, создании препятствий в отправлении правосудия и нарушении закона об огнестрельном оружии.

«Вероятно, на этого парня повесили все, что могли. Видимо, он совсем запутался».

Она просмотрела документ, все тридцать семь страниц.

В итоге сложилась следующая картина.

Майкл Гарольд Стивенс признался в том, что взорвал автомобиль возле карьера в Шеллефтео, чем создал большую опасность для людей. В машине находился мужчина тридцати трех лет, который скончался от взрыва. За это Стивенса обвинили в предумышленном убийстве. Он принудил другого мужчину, тридцати двух лет (похищение), отвезти себя в охотничий домик близ Коге, приставил пистолет человеку к голове (нарушение закона об огнестрельном оружии) и выставил два требования: отозвать свидетельские показания (создание препятствия отправлению правосудия) и выплатить долги за купленные наркотики (вымогательство).

Обе жертвы — тридцати трех и тридцати двух лет — были членами того же преступного сообщества, что и сам Стивенс.

Кроме того, Стивенс признался, что в предыдущем году планировал налет на инкассаторскую машину в Боткирке.

Анника раздраженно вздохнула и уронила распечатку на колени.

«Должно быть, это тот самый американец, но как вписывается в эту картину Давид Линдхольм? Какое отношение он имеет к этому делу? Кому позвонить, у кого спросить?»

Она посмотрела на первую страницу документа, чтобы узнать, кто защищал Стивенса. Защитником оказался Матс Леннстрём из адвокатской конторы в Кварстенене.