Смерть в белом халате

Плеханов помолчал, обдумывая сказанное, но ничего не придумал.

– Здесь нужны хорошие мозги, профессиональные. Может, в милицию сходим?

– А вдруг, будет только хуже?

– Не будет, – уверенно ответил Виктор. – У меня там есть знакомый.

Молодые люди свернули в арку. Взвизгнув тормозами, мимо них пронесся черный BMW. Виктор отпрыгнул в сторону, потянув за собой Машу.

– Смотри! Номера Администрации! – ахнула девушка. – Неужели они за Антоном приезжали?!

В кармане Плеханова зазвонил телефон. Виктор поднял трубку.

– Виктор? Это Сомов. Как у вас дела?

– Хуже некуда, – буркнул Плеханов. – У вас есть новости от эксперта?

– Нет. Сегодня и завтра отчета точно не будет – выходные. Я звоню узнать, насчет квортиры Семенова.

– Евгений Николаевич, можно я к вам подъеду и все расскажу? – Виктор вопросительно посмотрел на Машу и девушка, нехотя, кивнула.

– Конечно, приезжайте. Я сегодня один в кобинете, сможем спокойно обо всем поговорить.

– Хорошо. Евгений Николаевич, – Виктор посмотрел вслед уехавшему автомобилю. – Проверьте, пожалуйста, машину. Черный BMW, номер А222АА.

– Конечно. Автомобиль как-то связан с убийством?

– Нет. Это другая история. – Плеханов помолчал. – Я вам все расскажу.

Виктор убрал телефон в карман. Маша нахмурилась.

– Это тот самый знакомый милиционер?

– Да. Он расследует убийство в клинике, там мы с ним и познакомились.

– А убийцу уже нашли?

– Нет. Но главное, Сомов поможет нам с машиной. Эти двое неспроста сюда приезжали.

– Может, они его похитили? – Маша осеклась. – А твоему Евгению Николаевичу можно доверять?

– Можно, – твердо сказал Плеханов. – Если хочешь, поедем со мной, я вас познакомлю, и ты сама ему все расскажешь.

– Хорошо. А ты расскажи мне об убийстве. Все равно ведь будешь об отчете эксперта говорить, а мне любопытно.

Виктор, без сомнения, нашел бы более приятную тему для беседы с красивой девушкой, но Маша попросила сама, и Плеханов не видел ничего дурного в том, чтобы вкратце поведать ей о произошедшем. Он рассказал, как уснул, выпив чай, принесенный Ольгой Николаевной, как увидел сидящего в луже крови Савичева, как подозревал «эмбриона», как догадался о наркозависимости заведующего отделением, как узнал о связи убитого Семенова и человека-счетчика, как пригодилась история Матвеева, которую ему рассказала Маша. Подозреваемых оказалось слишком много, и из простого дело об убийстве в психиатрической клинике превратилось в сложное.

– Между прочим, – заметила Маша, когда Виктор закончил, – проверить, трансформировалось заболевание Савичева или нет, очень просто. Вспомни, он в ту ночь резал себя?

– Увы, если бы все было так просто! Той ночью я видел порезы на руке Семенова.

– А его не мог порезать Семенов, когда защищался?

– Чем? Вилка-то одна была.

– Ну, мало ли. Может, он ее выхватил.

– А потом отдал обратно Савичеву? Александр Алексеевич гораздо слабее Семенова, и если бы Павел Петрович завладел вилкой, Савичев бы ее обратно не получил. В любом случае, кто бы на Семенова ни напал, у меня только один вариант – покойный не ожидал нападения и не сопротивлялся.

– Короче говоря, ты веришь в невиновность Савичева? Но ведь он болен! Психически нездоров!

Виктор покраснел. Ему отчего-то стало стыдно, но свое мнение насчет Савичева он не изменил. Плеханов поверил Александру Алексеевичу и до сих пор думал, что он не убивал Семенова, пусть даже его болезнь со временем трансформировалась.

– Я скорее поверю в виновность «эмбриона», чем Савичева.

– А может, это ты его убил? – улыбнулась Маша.

– Зачем?

– Ну, не знаю. Зачем вообще людей убивают? Из-за квартиры, например.

Плеханов засмеялся.

– Вчера я разговаривал с соседкой Павла Петровича. Она рассказала, в его квартире теперь живет молодая супружеская пара. А я не женат!

– Выкрутился, – фыркнула Маша. – Ты видел хозяев?

– Нет. Мне выпало счастье разговаривать лишь с милой старушкой. Зато теперь я вне подозрений!

– Все это очень грустно. Ты уж извини, но я больше за Антона беспокоюсь. Вдруг его действительно похитили? Что они с ним сделают?

– Вряд ли его похитили. Ты же видела машину. Не стали бы они сюда приезжать, если бы Антон был у них. Позвонили бы отцу. Слушай, давай не будем думать ни о чем плохом. Расскажем все Сомову, может, он чего-нибудь посоветует. Вот, кстати, и милиция. Нам на второй этаж.

Представив Маше Сомова и Сомову Машу, Виктор первым делом рассказал милиционеру о результатах своей поездки на квартиру Семенова и разговоре с соседкой покойного Павла Петровича. Евгений Николаевич, видимо, ожидал более значимых результатов от этого мероприятия, и не похвалил Виктора за сообразительность, а лишь грустно посмотрел на молодого человека.

– Значит, – задумчиво произнес он, откидываясь на стуле, – вы представились роботником ЖЭКа?

Плеханов довольно кивнул.

– А вы не подумали, что женщина могла позвонить в ЖЭК и проверить?

– Глупости. Она даже удостоверения не спросила.

– Да. Сколько людей не учи, все ровно открывают дверь кому попало. – Сомов вздохнул. – Надо выяснить, на кого зописана квортира. Вчера не получилось – нужный человек уехал – но зопрос я оставил. А соседка, случайно, вам фамилию новых жильцов не нозывала?

– Она не знает. Однако мужа она описала: высокий, полный и красивый. С ангельским лицом.

Маша, которой Сомов предложил единственный стул для посетителей, прыснула. Виктор стоял у стола старшего лейтенанта и неловко опирался о стену. Ему было не смешно.

– Девушку она тоже описала, – продолжил Плеханов. – Темноволосая, с пухлыми губами. Судя по тому, как соседка о ней отзывалась, девушка не вызывает у нее добрых чувств.

– По таким описаниям можно каждого второго зодерживать, – Сомов постучал по столу ручкой. – Все понятно. Я выясню все, о семейной паре, прописавшейся в квортире покойного.

– Может, ее не успели переоформить, – робко заметила Маша. – Когда брат квартиру покупал, документы почти два месяца делали.

– Значит, уже оформили, – ответил Сомов. – Семенов попал в клинику три месяца назад. Сейчас свидетельство уже должно было быть готово.

– Не обязательно, – Виктор был согласен с Машей и был практически уверен – квартира до сих пор числится за Семеновым, но причину видел в другом. – Как оформить на себя жилплощадь недееспособного человека?

– А кто вам скозал, будто Семенов недееспособен?

– Ну, как же! Он же лежит в психиатрической клинике!

Евгений Николаевич внимательно посмотрел на Виктора.

– Часто лекции прогуливаете? Должны были бы знать, что признать человека недееспособным может только суд. Процедура эта долгая, занимаются ей в большинстве своем родственники. Больнице возиться с судами нет никакой надобности. К тому же, за три месяца пребывания Семенова в клинике, врачи вряд ли успели бы оформить все бумаги.

– Значит, подпись Семенова на документах будет подлинной? В смысле, действительной?

– Именно так.

Виктор посмотрел на Машу, которая терпеливо ждала своей очереди рассказывать. Она прислушивалась к разговору, но участия не принимала, хотя была в курсе происходящего.

Виктор решил задать последний вопрос:

– А Геннадий Андреевич?

– Его мы уже вызволи. Он должен придти в понедельник к четырем часам.

– А мне можно присутствовать при допросе?

– Не положено. Но, думаю, мы это устроим. Ведь именно вы узнали, что в ночь убийства зоведующий приезжал в клинику. Ну, – Евгений Николаевич посмотрел на Машу, – а у вас кокое дело?

Девушка обернулась на Виктора, как бы ища поддержки, и, увидев одобрительный кивок, начала рассказ.

История Антона Сомова заинтересовала. Старший лейтенант с интересом выслушал Машу, но то, что он сказал, девушку не обрадовало.

– Понимаете, – Евгений Николаевич расстегнул верхнюю пуговицу голубой форменной рубашки, – с точки зрения закона я бессилен. Для подачи зоявление о пропаже человека надо выждать сутки. Отец Антона скозал – молодой человек ушел из дома вчера вечером, поэтому я бы не смог принять зоявление даже от него. К тому же, как я понял, Юрский не собирается зоявлять о пропаже сына.