Смерть в белом халате

– С определенного момента проблемы Антона стали мне ближе, чем проблемы постороннего человека. Я успел привыкнуть к нему. Антон, конечно, немного инфантильный, но неплохой парень. Я хочу ему помочь.

Антон жил в двухкомнатной квартире большого панельного дома. Судя по старенькой клеенке, которой была обита входная дверь, жил небогато. Плеханов ободряюще подмигнул Маше и нажал кнопку звонка. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не того, кто открыл дверь.

На молодых людей смотрел невысокий полноватый мужчина в шелковом халате. В первое мгновение Виктор не понял, кто стоит перед ним, его внимание было поглощено созерцанием ярких красно-бордовых разводов на черном шелковом халате, обтягивающем небольшой живот. В голове промелькнула мысль, что мужчины, по крайней мере в России, редко носят халаты, и уж почти никогда – шелковые. И только когда глаза Виктора остановились на лице человека, открывшего дверь, Плеханов похолодел – сквозь стекла очков с черепаховой оправой на него смотрел Юрский.

Виктор непонимающе моргнул и в первый момент не сообразил, что надо сказать. Владимир Александрович и есть отец Антона? А Антон – тот самый единственный смертельно больной сын Юрского, который почти не встает с кровати и которому требуется срочная дорогостоящая операция за границей? Или это просто недоразумение? Но все сомнения отмела Маша. Оказывается, девушка была знакома с этим человеком, и он действительно приходится отцом экологу-активисту.

– Здравствуйте, Владимир Александрович, – произнесла девушка, – Антон дома? Я не могу до него дозвониться – сотовый недоступен.

Юрский молчал, переводя взгляд с вежливо улыбающегося лица Маши на оторопевшего Виктора.

– Антон ушел из дома, – произнес, наконец, преподаватель. Голос его был необычно хриплый. – Вчера вечером. Вот так-с.

Плечи мужчины внезапно опустились, лицо осунулось, и сам он весь словно постарел, даже стал ниже ростом.

– Не волнуйтесь, Владимир Александрович, – попыталась утешить мужчину Маша, – Ведь не в первый раз! Вернется через пару дней!

– Сейчас все серьезно, – Юрский снял очки и вытер глаза тыльной стороной ладони. – Он боится. Да-с. Говорит, ему угрожали.

– Это из-за нас! – с горечью в голосе произнесла девушка. – Если бы не наши выступления…

– Владимир Александрович, – Виктор нахмурился. Он не хотел показывать свои чувства, но его возмущение и недовольство готовы были вылиться наружу. Плеханов сдерживался, чтобы не повысить голос. – Антон и есть тот сын, о котором вы говорили? Он же не болен!

Юрский с тревогой поднялся на цыпочки, заглянул через плечо Виктора, дабы убедиться, что в подъезде, кроме молодых людей никого нет, и негромко произнес:

– Пойдемте в квартиру, здесь холодно, – он зябко поежился, обхватив локти, прикрытые черным шелком рукавов халата.

Владимир Александрович не пригласил гостей в комнату и даже не предложил присесть. Виктор и Маша стояли в прихожей, неловко переминаясь с ноги на ногу. Юрский запер дверь на ключ, задвинул небольшую металлическую задвижку, прикрыл отверстие «глазка» круглой металлической пластинкой, и лишь затем обернулся к молодым людям.

На Виктора он старался не смотреть, но обращался, преимущественно, к нему.

– Антон не болен, но ему срочно нужно уехать. Как можно дальше. Вот так-с.

– Ему правда угрожали? – спросил Плеханов.

– Он очень напуган. Да и я, если честно, тоже боюсь. Они могут… – Юрский запнулся.

– Это несерьезно, – Маша попыталась улыбнуться, ей было по себе. – Угрозы шуточные. Они хотят просто припугнуть, чтобы мы не ставили им палки в колеса.

– Кому «им»? – недоуменно спросил мужчина.

– Людям из Администрации.

– Ах, ну, да. – Владимир Александрович рассеянно кивнул. – Антону обязательно нужно уехать, пока эта история не уляжется. А он сбежал – не хочет отца подставлять. Да-с.

– Да все уже закончилось, – Маша неуверенно посмотрела на Виктора. – Я поговорю с ребятами, они согласятся сделать перерыв. Прекратим выступления, уйдем на летние каникулы.

– Да при чем здесь вы! – Юрский неожиданно взмахнул руками и кинулся отпирать замок входной двери. Он гремел ключами и никак не мог попасть в замочную скважину. – Никому не говорите про Антона! И не приходите сюда больше! Вот-с.

Виктор нахмурился.

– Если вы так боитесь, лучше обратиться в милицию.

– Нет, – Юрский энергично затряс головой. – Никакой милиции. Мы сами разберемся.

Мужчина открыл, наконец, дверь и почти вытолкнул замешкавшегося Виктора, который, пропустил девушку вперед.

– Владимир Александрович, – прежде чем уйти, Плеханов решил задать последний вопрос. – Антон звонил вам из «Кащенки»?

Юрский побледнел и захлопнул дверь.

Молодые люди вышли из подъезда. Плеханов оглянулся на окна Юрского, но окна были плотно зашторены. Никто не смотрел на них из-за занавески.

– Я провожу тебя до остановки, – предложил Виктор.

– Хорошо, – согласилась девушка, и они неспеша отправились по улице. – Ничего не понимаю, – расстроилась Маша. – Неужели, все действительно серьезно? А почему ты подумал, будто Антон болен?

При обычных обстоятельствах Виктор не стал рассказывать девушке о проблемах в институте, но сейчас это было необходимо. Юрский оказался отцом Антона (или Антон оказался сыном Юрского), а преподаватель требовал со студентов деньги якобы для лечения больного сына, хотя сын был абсолютно здоров. Маша знала и Антона, и его отца, знала об угрозах людей из Администрации, эта история непосредственно касалась ее. Виктор не мог промолчать. Он вкратце пересказал девушке требования Юрского.

– Ситуация, на самом деле, странная. Я вот чего не понимаю, – сказал он. – Судя по всему, Владимиру Александровичу действительно нужны деньги, но не для лечения сына, а чтобы его спрятать. Может быть, за границей. Но как Юрский узнал об угрозах? Владимир Александрович потребовал от нас деньги в понедельник, а люди из Администрации приходили в клинику позавчера, то есть в четверг, как раз перед тем, как я помог Антону сбежать.

– Получается, Юрский заранее хотел спрятать сына. Может, люди из Администрации приходили в «Кащенку» раньше?

– Нет. До четверга они там не появлялись.

– Может, они угрожали Антону, когда везли его в клинику? По дороге.

– Не думаю.

Плеханов нахмурился, вспомнив, как познакомился с юным экологом. В тот день парень не показался ему напуганным до такой степени, чтобы звонить отцу и просить спрятать его за границей. Да и вообще Антон не выглядел напуганным. Немного взволнованным необычным происшествием, но это вполне объяснимо – не каждый день тебя помещают в психиатрическую клинику за провокационные выступления против действий Администрации.

Но если люди из Администрации не угрожали Антону по дороге в «Кащенку» и не появлялись в клинике до четверга, зачем Антон тайком звонил отцу? Чего испугался? А он точно звонил, иначе Юрский не стал бы требовать со студентов деньги.

– Я не понимаю, – произнес Виктор, – почему он не сказал о звонке отцу? Мне кажется, Антон хотел что-то скрыть. Однажды он даже пожаловался на телефон. Хотел позвонить домой, а в ординаторской только внутренний телефон. Он сказал, будто попал к какому-то психиатру. А сам, между тем, уже звонил отцу. Наверное, воспользовался телефоном дежурных на первом этаже.

– Да, очень странно, – согласилась Маша. – Но есть другая деталь – угрозы Антон принял всерьез. Мы ведь слышали окончание его разговора с людьми из Администрации. Тон, которым были произнесены слова, да и сами слова не показались мне чем-то реальным, правдивым. Ну не стали бы угрожать кому бы то ни было при свидетелях. Припугнуть могли, чтобы впечатление произвести. Да и сам Антон о том же говорил.

– Ты права. Я не подумал. Угрозы липовые, а испугался Антон по-настоящему.

– Не их Антон испугался. Другого. Того, что произошло между его появлением в клинике и приездом этих двоих.