Живой товар

Вода закипела, и я стала заваривать кофе. Нахваталась я там разного-всякого, кофе с утра - это, считай, совсем пустяк... Отнесла кофейник в комнату, разлила по чашкам. Поставила на стол пепельницу, положила пачку "кэмела" - пара штук там ещё оставалась, надо будет купить, если тут продают... Ну гляди, все позабывала, продают, конечно, только где денег взять? У мамульки одалживаться неохота, ладно, перекантуюсь первое время, продам побрякушку-другую, а там найду что-нибудь. На самый крайний случай есть новая специальность, высо-окая квалификация... На хорошие мысли наводит прием в родимом доме...

А гостья моя незваная говорит:

- Меня зовут Анна Георгиевна, но вы, Ира, можете просто Ася говорить, я ведь вас тоже по имени зову...

- Отвыкла я уже от своего имени, Ирэн звучит привычнее.

Закурила.

А она продолжает:

- У нас в клубе была ваша мама...

- Да знаю уж, - говорю. - Наслышана. Ладно, давайте сразу, чтоб не было неясностей: к лавочке вашей я претензий не имею, тем более, подписочку давала, помню. Т а м все тыщу раз в памяти перебрала, каждый пустяк вспомнила... Короче, Анна Георгиевна, можете не суетиться, не будет вашей конторе от меня неприятностей...

Смотрю, - вроде как я ей по морде залепила: ссутулилась вся, уголки рта вниз поехали. Черт её знает, может, в самом деле порядочная баба, может, совесть её достает? Против воли мне её жалко стало, мы там привыкли друг дружку жалеть. Я ей уже помягче:

- Да ладно, Ася, бросьте убиваться - ну в самом деле, откуда вам было знать, что за гнида этот Исмаил? И вообще, это по-нашему он гнида, а там уважаемый человек, бизнес семейный продолжает. У него, против других, ещё грех жаловаться - и чисто, и врачи постоянно, над девочками не измывается и платит прилично. Даже посылки домой разрешал отправлять из своего заработка. Письма - нет, а посылки разрешал... Ладно, таких дур, как я, иначе не научишь.

- Ирочка, не надо! Кончилось уже все!

- О'кей, может и правда не надо. Вспоминать не надо - и забывать не надо. Ладно, я все ясно сказала: претензий к фирме не имею, в суд жаловаться не пойду. Вы ж за этим пожаловали?

- Извиниться я пришла... Хотя толку в моих извинениях... Разрешите, я тоже закурю?

- Пожалуйста. Берите.

- Спасибо, я полегче люблю.

Курим. Молчим. Потом эта Ася заговорила - чувствую, к делунаконец подбирается.

- Знаете, Ира, я тут в вашем деле покопалась - ну, вы же понимаете, когда мама ваша рассказала, мы все просто в ужас пришли. Я потом много думала, советовалась с... одним понимающим человеком... Вы не боитесь, что вам угрожать начнут? Молчать заставят?

Та-ак... На дороге не вышло, теперь эту подослали? Хитрую, тонко все так, если б пришел жлоб здоровенный, так я б его и в дом не впустила, тут же милицию вызвала, а так - придраться не к чему, все деликатно, тоненько, как вроде она обо мне только и заботится...

Хитрая ты? Ничего, я теперь тоже хитрая, научили. Выкатила глазки голубенькие, невинненькие, ресницами хлоп-хлоп:

- А чего мне бояться? Если б я захотела скандал устроить, на фирме вашей отыграться за собственную глупость - ну, ещё можно понять, фирме надо лицо сохранить, может, и попробовали бы припугнуть или там откупиться... Но я же говорю, сама во всем виновата, претензий ни к кому не имею, а звонить на всех углах - себе дороже, на черта мне этот позор, мне жить по-человечески хочется!

- Ира... Послушайте... Мне самой жутко такое думать, но... В общем, может оказаться, что все обстоит сложнее... и страшнее. Что у этого Исмаила есть здесь сообщники. Понимаете, я сама ничего не знаю, только одни смутные подозрения, с ними в милицию не пойдешь... Скажите, вы маме письма писали?

- Так бы он мне и дал оттуда писать!

- А здесь вашей маме регулярно письма приходили по электронной почте, она отвечала и даже платила фирме за услуги по переписке.

Какие письма, она что, совсем тупая? Погоди, а ведь мамулька тоже что-то такое бормотала, мол, я не писала толком...

- Что-то вы путаете. Не писала я никаких писем. Может, это Исмаил писал за меня?

- В том-то и дело, что не Исмаил. И писали их не там, а здесь. Я это сумела выяснить, и мне теперь самой страшно: если кто-то узнает, что я доискалась, то мне несдобровать. А уж вам - точно. Я еще, может быть, в тени останусь, кроме вас об этих письмах я только одному человеку говорила, надежному... моему другу... А вас они в любом случае в покое не оставят. И хорошо, если только пугать будут...

Вот теперь я села. Ну, то я так просто сидела, а тут будтовыдернули из меня все подпорки. То я так, вообще, опасалась, что у Исмаила руки длинные, а тут она факты конкретные выкладывает - и сама трусится, я уж за этот год научилась видеть, когда человек по-настоящему боится, особенно баба.

Затянулась пару раз сигаретой поглубже - не отпускает. Встала кое-как, поглядела у мамульки в серванте, нашла коньяк недопитый. Глотнула из горла, подумала - наверное, этой Асе тоже не помешает. Взяла две рюмки, отнесла. Села, налила.

- Слушай, Ася, - говорю, - это ты точно сказала, что не оставят в покое, я знаю. Знаю, что будут угрожать. Знаю, что попытаются заставить молчать. Уже начали...

Короче, рассказала я ей о нападении на шоссе. Стала рассказывать - и снова все перед глазами, как на видео, все я, оказывается, запомнила. Даже марку машины, ну той, которая поперек дороги стояла.

Ася эта слушает, глаз с меня не сводит - и чем дальше я говорю, тем в этих глазах страху больше. А мне и без неё жутко, не каждый день у тебя на глазах людей убивают - а тем более, оказывается, из-за меня.

И её тоже здорово пробрало - сидеть не может, вскочила, мечется по комнате туда-сюда.

- Вот что, Ира... - говорит наконец - и снова замолчала.

И я молчу. Рассказывать закончила - а дальше в голове пусто, один только страх.

- Скажите, Ира, вы все точно запомнили? И машину, и людей?

- Как живое все вижу.

- Ну, тогда нам разговоры разговаривать некогда. Я-то извиниться пришла, предупредить на всякий случай... А сейчас, вижу, не предупреждать вас надо, а спасать.

- От кого?

- А от тех самых, кто напал.

- А ребята, которые меня привезли, говорили, это просто грабеж. И они ж их постреляли...

- Но ведь не всех троих?