Живой товар

- Ну тебя, Надька!

Я все-таки покраснела.

- Все, молчу! И что там было написано в удостоверении?

- Что он завсектором в каком-то СИАМИ.

- СИАМИ? Первый раз слышу. И вообще слово такое в первый раз слышу. Хотя кто слышал слово "Арахна"? Можешь себе представить, как его в переписке перевирают!

Я бы, может, и не смогла, но она мне уже показывала.

- И больше там ничего не было?

- Ну, под названием - белый слон на черном квадрате.

- Какой слон, при чем тут слон?

- Ну, в Сиаме это вроде было священное животное. А Сиам - это когда-то Таиланд так назывался...

- Дура ты, дура! Про Сиам и слона она знает, а про своего мужика у людей спрашивает! Привела бы раз - я бы все с одного взгляда сказала.

- Нет уж, погожу, посмотрю, в какую сторону наши отношения развиваться будут.

- Ну годи. Значит, я тебе позвоню где-то в конце недели и расскажу, что узнаю.

От перерыва у меня считанные минуты остались, и я поспешила обратно в офис. Чем с Надькой хорошо иметь дело - что она все понимает, даже без слов. И если мне надо что-то узнать, то она в лепешку расшибется, а узнает.

Я обогнала первого своего послеобеденного клиента на секунды. Только успела на место сесть и влезть в департаментские туфли, как вошла девчушка - хорошенькая, тихонькая и лепечет еле слышно. Как она храбрости набралась к нам прийти?

И покатился рабочий день - клиенты, звонки, распечатки, анкеты, "Вам чай или кофе?" - и бесконечно-вежливая улыбка с бесконечным терпением. И закончился день тоже уже привычно - на ступеньках меня встретил В. Колесников.

Глава 22

Приехала!

Ирочка позвонила в родную дверь без нескольких минут одиннадцать вечера. За её спиной стояли двое из "Кречета" - водитель и один из тех, что просидели всю дорогу на заднем сиденье "Волги". Через несколько секунд их полномочия заканчиваются, осталось только сдать девушку в родительские объятия. Ну, и потом ещё одно дело. Это по поводу нападения на трассе.

Старший из них, капитан Петренко, склонялся к тому, что напали на них обыкновенные грабители. "Романтики с большой дороги". Сама мысль о том, что охотились за какой-то там девчонкой, представлялась ему абсурдной. Зачем? Что такого особенного может значить эта блондинка, чтобы её преследовали? А черт её знает, не случайно же дали задание встретить и привезти. Хотя... все что угодно может быть, вплоть до того, что она - подружка какого-то большого человека. Экстерьер подходящий.

Как бы там ни было, начальству следовало о происшествии доложить. А оно уж пусть после решает и распоряжения отдает.

В глазке мелькнул свет:

- Кто там?

- Мама, это я! - отозвалась Ира.

- Ирочка! Приехала! - Загремели запертые на ночь замки.

- Всего доброго, - капитан Петренко решил, что уже можно и попрощаться. - Желаю вам удачи.

- Спасибо, - успела отозваться девушка, слушая, как они затопали вниз по лестнице.

- Девочка моя родненькая, приехала, наконец-то! - Инна Васильевна втащила дочку внутрь и немедленно вновь загремелазасовами и замками.

Ира молча обводила глазами знакомую прихожую. Она ещё неперестроилась, не почувствовала, что дома.

Потом были долгие причитания и хныканья, мол, намаялась девочка моя бедненькая, намучилась. Худенькая стала, бледненькая...

Слова эти периодически тонули в грохоте кастрюль, хлопанье дверцы холодильника - крошечку надо было немедленно накормить.

Ира окунулась в привычную, хоть и порядком подзабытую уже атмосферу собственного дома. Она сидела на табурете в углу кухни и молча слушала мамочку, которая выдавала одну старую сплетню за другой, хотя называлось это "деточка, расскажи маме все-все".

Конечно, ни о каком рассказе "всего-всего" не могло быть и речи. Ира чувствовала, что вот эта полная женщина в нелепом халате - вовсе не та цель, к которой она бежала так долго. И никаких эмоций: ни "ах, как мама постарела", ни "Господи, наконец я дома"... Ну да, дом, ну да, мама... Только какое-то оно все не такое...

Хотя, наверное, дело было в другом - ещё не прошла отвратительная оторопь после нападения на шоссе. Ире все вспоминались эти страшные рожи за стеклами, выстрелы, стоны... Все это ещё жило в памяти. Капитан говорит, грабители... Ну уж нет! Правильно в посольстве сказали: твое дело молчать. Иначе самой будет хуже.

Мамочка языком мелет за двоих - ну и хорошо. Уж так она рада, так рада... Особенно её порадовали кольца с сережками, которые Ира привезла. Тащит на стол свою стряпню, причитает, сюсюкает... Одним словом, радуется. Интересно, надолго ли её радости хватит, скоро ли зудеть начнет? Завтра? Через три дня? Или через час?.. А сколькерых она кормить собралась среди ночи?

- Мама, ну куда столько?

- Кушай, деточка, кушай. Потом спатки пойдешь, а сейчас расскажи мне ещё что-нибудь, ты ж ничего толком не писала...

Инна Васильевна села напротив, подперла пухлым кулачком пухлую щеку и замолчала.

Видя, что теперь уже не отмолчаться, Ира начала рассказывать о пышности восточных базаров: бесконечные лавки и лавчонки, фрукты, благовония, ткани, ковры... Этот простой рассказ опять включил мамочку: а сколько стоит, а как выглядит, а почему же у нас намного дороже... Ты смотри, хватило соображения не спросить, а почему, мол, не привезла... Даже не верится. Небось, завтра спросит...

Вечер незаметно перешел в глубокую ночь. Только около двух часов разошлись по спальням. Спартанская обстановка своего закутка подействовала успокаивающе, глаза начали сами закрываться.

А может, она и уснула на какое-то время.

Вдруг дверь распахнулась, вспыхнул свет и в комнату вломилась мамочка в ночной рубашке, в руках скомканный носовой платок, вся в слезах.

Теперь она уже не причитала - орала как резаная, что её, несчастную, родная дочечка, шлюха такая, паскуда, опозорила. Она, мамочка, теперь даже на улицу выйти не может - стыдно ей, мамочке, людям в глаза смотреть.

- Ну расскажи, расскажи мне все! Как тебе там хорошо было!

- Мама, какого черта? Ты чего, со скандалом до утра не могла подождать?

- Ах-ах, разбудили деточку! Небось, там тебе по ночам спать не приходилось!

- Мама, уймись ты Христа ради! Что тебе от меня нужно?