Смерть предпочитает блондинок

Описание украденных драгоценностей сопровождалось картинками из каталога. А это кольцо нашла в своем цифровом фотоархиве, увеличила и поместила в список краденого Арина.

Арина любила фотографировать и с удовольствием снимала все их корпоративные мероприятия, поднимавшие боевой дух. На одном из снимков и нашлась ручка Жанны с кольцом на пальце в нужном ракурсе. Кольцо это она считала талисманом на удачу. К тому же ей его подарил талантливый человек, и Жанна носила его всегда, не снимая. В ночь нападения кольцо сняли с ее руки.

Именно это кольцо с рубином-кабошоном в центре и двумя рядами рубиновых багетов и было принесено в ювелирный магазин с большим комиссионным отделом.

Девушка-приемщица вежливо проверила и зафиксировала паспортные данные клиента, расхвалила кольцо и вызвала оценщика. Оценщик тщательно осмотрел камни под лупой, взвесил изделие и назначил вполне приемлемую для клиента цену.

Приемщица попрощалась с пришедшим и тщательно изучила ориентировку еще раз. Все совпадало. Круглый рубин в центре имел видимые пузырьки, размер 17, на фото было то же самое кольцо, что и перед ней.

Любезная девушка известила свое руководство и позвонила по указанному в ориентировке номеру. Василий Иваныч вместе с Сонных решили устроить засаду возле магазина, снять следующий визит клиента на скрытую камеру и арестовать бандита.

Однако следователь Сонных поскреб в голове и выдал Василию Иванычу, что одно кольцо, тем более без документов, может ничего не решить.

Они посовещались и приняли другой план: визит подбытковского братка в магазин аккуратно заснять на скрытую камеру, деньги за украшение выдать ему под расписку и усыпить его бдительность.

Приемщица должна была посоветовать бандиту принести им что-нибудь еще, с документами. Девушка не отказалась им помочь. Вот тогда стервец не отвертится и сядет на полную катушку за разбой, покушение на убийство и убийство.

Это и было тем, на что рассчитывал Василий Иваныч, когда скрыл информацию от Михаилов. Ему хотелось, чтобы каждый получил свое: браток — срок, Жанна — украденные украшения, приемщица в комиссионном — премию от Михаилов, а сам Василий Иваныч — чувство глубокого и полного удовлетворения от проделанной работы.

Не только же за деньги он столько лет трудится в службе безопасности!

Глава 47

Сегодня у нее был выходной. По выходным они обычно отправлялись по ее просьбе в какой-нибудь большой торговый центр, которых теперь стало так много в Москве. Поначалу он не очень любил такие походы, но послушно носил за ней сумки с покупками, обедал на пару с ней в веселеньких кафе.

Покупки возбуждали у нее отличный аппетит. Обычно она ела как птичка — пощиплет салат, долго режет на маленькие кусочки рыбу или мясо и потом аккуратно и неторопливо это глотает. Отрежет тонкий кусочек сыра, положит его на прозрачный кусочек специального диетического хлеба — и это у нее завтрак.

А после нескольких часов шопинга с удовольствием уплетала вместе с ним и лазанью, и бифштексы, и картошечку, и вообще очень оживала.

Все эти новые огромные шопинг-центры сначала очень утомляли его, пока он не понял, в чем заключается прикол бродить по ним. У них не было друзей тут в Москве — каких-нибудь пар вроде них самих. Галкина напарница Наталья не была замужем и ни с кем вместе по магазинам не ходила. С другими девчонками Галка как будто и не дружила — все ее приятельницы остались в Подбыткове, и Галка сначала позванивала им, а после перестала — ей не было до них никакого дела.

Когда они вместе гуляли по какому-нибудь огромному торговому центру с кафе, она как бы чувствовала себя выходящей в свет: показывала себя и его людям, смотрела на них, на этих самых других людей.

Для таких походов Галка всегда тщательно наряжалась, красилась и требовала от него стильного, опрятного, модного вида.

Иногда после многочасовой пробежки по магазинам, поужинав, они ходили в кино. Вся эта новая жизнь постепенно стала ему нравиться. Он гордился своей любимой и внимательно ловил взгляды, которые бросали на нее встречные. Девчонки ее возраста обычно смотрели оценивающе, а дальше уже в зависимости от характера: завистливо или одобрительно. Пацаны помоложе, а иногда и мужики смотрели на нее с интересом, потом переводили взгляд на него — и тут же прикидывались, что интереса-то никакого и нет, и не было, замирали, как мышь под веником, а после тихонько обходили их и шли своей дорогой.

Все эти легкие ажурные стульчики в кафе из блестящего никеля, сияющие чистотой барные стойки, улыбчивые официанты и официантки — черт возьми, в его юности ничего такого не было и в помине! Тем более в таких количествах.

До его отсидки каждое заведение крышевалось и любой хозяин заведения делал свой бизнес, балансируя между рэкетом и рейдерами, а потому старался срубить бабла по-быстрому, хорошо понимая, что завтрашний день может оказаться последним для его бизнеса.

Теперь он видел, что все изменилось — и кофе стал другой, и еда в кафе. Правда, шмотки в магазинах были сплошь из Китая да Бангладеша, никакой Италией и не пахло — кроме отдельных специальных мест.

Эти места Галка с дотошностью изучила и покупала себе наряды только там. Пусть вещей будет меньше, зато они будут самые лучшие — таков был ее девиз. Посещение обыкновенных молодежных магазинов она превращала в своего рода шоу одного актера: зайти, показать себя во всей своей красе продавцам и посетителям, вежливо скрывая брезгливость, поблагодарить продавцов за внимание и выйти вон, задрав подбородок.

Выйдя из недостойного ее внимания магазина, Галка неизменно говорила: «Сплошной хлам висит». Или: «Убожество». Или: «Одна дрянь. Все такое страшное».

Достойные ее внимания магазины они посещали вместе. Но и в этих магазинах не все получало Галкино одобрение.

Ничего странного в этом на самом деле не было — Галка работала в таком месте, где магазины были не просто дороги, а дороги чрезвычайно. Как выглядят настоящие коллекционные вещи, она прекрасно знала.

Он считал, что должен тратиться на ее внешний вид — потому что ему тоже было не все равно, как одета идущая рядом с ним девушка. Галка выглядела вполне ничего себе, а он, поглядывая на встречных девушек, отмечал про себя: здравствуй, «девочка, секонд-хенд».

Его подружки никогда не были «секонд-хенд». Им не полагалось ходить в вещах с рынка. Они должны были везде чувствовать себя отлично и выглядеть на все сто.

Раньше, в бандитском прошлом, его дружки постоянно выделывались друг перед другом, когда отправлялись с телками в ресторан. Каждый старался приодеть свою телку получше, покруче, чтобы другие обзавидовались.

Тогда телки были другого фасона — ходили в Версаче, пахли другими духами. Теперь он часто видел стайки девчонок в джинсах и кроссовках, свежих, хорошеньких, — но это были вовсе не телки. Они были одеты хорошо, на них было приятно смотреть, вот только почему-то на него косились недружелюбно, не выдавая ему на-гора заслуженного внимания.

Стало быть, теперь не все красивые девчонки телки — такой он сделал вывод. Должно быть, пока он сидел, выросли дети тех самых хозяев кафешек, булочных, всяких там бюро и офисов, которые он видел в городе на каждом шагу.

Когда он смотрел на Галку, то понимал, что живет верно, правильно: Галка вышагивала рядом, задрав подбородочек, прямя спину, и поглядывала на всех окружающих с чувством превосходства. Тогда и он прямился и шел вперед, глядя поверх человеческих голов и не обращая внимания на то, что читал на встречных лицах по своему адресу.

Он был крут, по-прежнему крут, просто зверей его породы в этом городском лесу, в чаще новых домов, супермаркетов и изменившихся улиц, — зверей его породы осталось совсем мало. Таких, какие были бы ему бровь в бровь, одного с ним роста.

«Родит мне Галка сына или дочу — тоже пускай, похожую на себя, с длинными зеленоватыми глазами, с тонкой косточкой, с ее носиком, — думал он, — и уедем мы в Рязань. Там у меня брателло, настоящий кореш Вавила. Купим землю, построим дом, откроем магазин, например. С этими, с компакт-дисками, фильмами, с компьютерными играми. И будем жить. А если кто к нам полезет — завалю козла».